У водки есть одна, на мой взгляд, очень неприятная черта характера: вот принял ты её, к примеру, грамм сто и тебе хорошо. Казалось бы чего же ещё? Так нет, она начинает к тебе ластиться и уговаривать, мол давай ещё по граммульке и будет ещё лучше. Теперь-то я точно знаю что лучше уже не будет и с водкой мы уже много лет практически совсем не общаемся. А вот в молодости я об этом вообще не догадывался и приходилось доходить до этого на собственном опыте. На чужом-то только мудрецы учатся.
Это было типа предисловия.
Электроэнергию для буровых дают дизель-генераторные установки. Сама установка это закрытый кунг на четырёхколесном шасси с фаркопом для транспортировки. Внутри стоит этот самый дизель-генератор. А для их ремонта имелся у нас, на производственной базе одной из нефтедобывающих контор, некто Григорич. С водкой Григорича связывала неразрывная, устоявшаяся более чем за полвека, мужская дружба.
В тот день Григоричу, для модернизации одной такой установки потребовалась помощь сварщика. От бригады командировали меня. Мне было 20, и почему-то я поверил Григоричу что хотя бы раз в жизни надо хлопнуть стопарик прямо с утра. Саму рабочую смену я помню довольно сумбурно. Мы что-то варили в слесарке у Григорича, потом несли это на установку, там пренебрегая всеми мыслимыми правилами пожарной безопасности это куда-то прихватывали и шли обратно. И всякий раз перед выходом или по приходу, надо было обязательно "накатить". Совсем по чуть-чуть. Но ходили мы часто...
Наконец настал момент когда мой, не столь закаленный как у Григорича организм, наотрез отказался куда-либо ещё идти, нашёл себе в уголке местечко и отключился.
Сознание вернулось глубокой ночью от нестерпимого желания попить. Сообразив наконец что лежу я у Григорича в слесарке, а автомат с газировкой находится буквально тут же за углом, я решительно направился к двери. Правда мир вовсю раскачивался и приходилось держаться за стены. Но тем не менее я дошёл до двери, распахнул её, и вышел в цех. И вот тут-то я и сделал ошеломляющее открытие - цеха не было. Вообще ничего не было. Переступив порог я просто провалился в чёрную бездонную пропасть. Может быть даже и самого славного города Радужный уже не было. Никто из присутствующих, в этот момент, не мог бы ни за что поручиться. Стремительно набирая скорость, я много думал о тех катаклизмах которые могли привести к подобным результатам . Мелькнувшую было мысль об американском ядерном ударе я тут же отбросил: чтоб вот эти безобидные идиоты из "голый пистолет" и "полицейская академия" да бомбой по нашему цеху? Не, ни в жисть. Второй вариант мне тоже показался неубедительным: да, у нас конечно случались отдельные, безобразные случаи воровства на производстве... Но чтобы спереть само производство? Вместе с фундаментом??? Нет. Как наиболее вероятная, мне представлялась гипотеза о том что вечная мерзлота вдруг растаяла и поглотила часть цеха по самую слесарку. Однако прийти к каким-то определённым выводам я не успел. Оно и не удивительно - продолжительность всего полёта составила менее одной секунды. К сожалению приземление произошло не на специально предусмотреные для такого случая ноги, а на совершенно не приспособленную для этого дела морду лица. С другой стороны у этого метода посадки есть и неоспоримые преимущества - так например мне тут же удалось взять пробы грунта практически всеми органами осязания. Краткий анализ этих проб дал довольно неожиданный результат - это была хвоя. Не очень свежая, но ещё и не перегнившая. В тайге такой грунт, дело самое естественное. Но здесь? Да и где же я собственно? Я сел. Оказывается вовсе не так уж и темно. Передо мной тайга, но где то слышен мерный гул электромоторов и металлический стук. Оглянулся. За моей спиной, с распахнутой дверью та самая передвижная установка которую мы с Григоричем модернизировали. И видимо успешно, раз её уже забрали. Дальше видна, ярко освещенная прожекторами буровая. Как оказалось - пятый "куст" - 12 километров от базы.