главная страница
| ||
Назад, в Архивы На Главную страницу Салона
Выпуск 43
Рождение Венеры.
Лида Курганкина была девушкой видной. Видными она считала следующие части своего организма: хорошо развитые грудные мышцы, тонкую талию и круглые коленные чашечки. Последнюю особенность она смогла оценить и внести в список своих преимуществ лишь пережив бурную, но непродолжительную связь с 55-летним гидом, который водил их группу по музею им. Пушкина во время Лидиного отпуска в Москве. Георгий Рафаэлевич, Георг - в первые полчаса их уединения, и Гешук - в течение получаса после их первой и единственной близости, открыл Лиде очень много интересных вещей, начиная с исторической миссии в возрождении России города Козельска, откуда он был родом, продолжая подробным разбором запутанных родственных отношений Михалковых-Кончаловских, и заканчивая правилами сервировки вечернего стола на две персоны. О Лидиной фигуре Георгий Рафаэлевич, вернее, уже Георг, говорил дольше всего и с особенным вдохновением. Перемежая свою речь, речь терпеливого серьезного искусствоведа, щедрыми глотками армянского коньяка, Георг поднимался в разборе Лидиных достоинств все выше и выше, сыпал малопонятными Лиде терминами, вспоминал каких-то художников с итальянскими фамилиями. Когда Георг закончил с ботичеллевскими коленями и перешел к пояснению ⌠чарующих линий■ Лидиных бедер, обрамляющих ⌠совершенный сосуд, готовый принять младенца■, Лиде стало не по себе. Она вспомнила школьный кабинет зоологии и наводившие на нее ужас человеческий скелет и муляж курицы в разрезе, по цветным внутренностям которой их старая анатомичка шарила своей деревянной указкой с металлическим наконечником. Лида заерзала и стала озабоченно озираться по стенам гостиничного номера в поисках часов. Оценив Лидин взгляд, Георг с мастерством профессионала, имевшего многолетний опыт по возвращению утерянного внимания провинциальных экскурсантов, вдруг громко вскрикнул и уставился в темноту коридора, за Лидину спину, запечатлев на своем лице ужас, которому бы позавидовал и Гойя. Дальнейшая канва событий в Лидиных воспоминаниях имела, как правило, различное направление, которое зависело от аудитории слушателей, которой эти воспоминания предлагались. Иногда Лида рассказывала о романтической прогулке в ЦПКиО им. Горького и прыжке с Крымского моста в ее честь. Для таких историй Георгий Рафаэлевич становился почему-то Виталиком и сбрасывал в возрасте лет 30. В другой раз она оставляла его почтенную седину и имя, одевала его в бархатную куртку и позировала ему, правда, не обнаженная, а в белой простыне, лишь слегка приоткрыв свои великолепные колени. В этом случае, после Лидиного отказа стать его вечной Музой, Георгий Рафаэлевич обычно травился чем-нибудь из цианидов, о чем Лида узнавала из предсмертной записки, которую ей приносил к поезду странный немой молодой человек. Последний вариант Лиде нравился больше всего, и она даже написала эту якобы предсмертную записку, удачно изменив почерк и пропитав бумагу мужским одеколоном ⌠Фаренгейт■, благо, в парфюмерном отделе, где она работала, был нужный пробник. Правду же Лида рассказала только своей тетке, жившей в Москве и работавшей зубным техником, у которой Лида и заняла необходимую сумму, чтобы заплатить за гостиницу и добраться до дома.
(продолжение следует)
N.N. Буневич
Рюрик и Рок
viveur
ПРИГЛАШЕНИЕ НА БАЛ
Розу желтую продену,
В знак утраты и измены,
В отворот петлиц.
Вы меня несите, черти,
В жутком вальсе, круговерти
Чьих-то тел и лиц
Там гуляет только нежить.
Стойка-ворот шею режет
Лучше палача.
Приглашенье, как награда,
Там огонь сегодня адов,
Не одна свеча...
Повяжу я галстук белый,
В знак, что помню ее тело,
И накину фрак.
Сим лукавый правит балом,
Значит вальс идет сначала,
Но уже не так.
И запонки в три карата,
Ювелир у них - Расплата,
На запонках львы.
Львы и золота багрянец...
Кто-то просит белый танец,
Но уже не Вы...
Завернусь поглубже в шубу,
Мехом жесткую, как губы,
Не возьму калош.
Что-то дьявольское манит:
"Вы свободны?" - "Нет, я занят",
Что, конечно, ложь...
Среди дам стоит Хозяин,
Элегантен, чуть печален,
Лично Сатана.
Мрачен он, все тверже, суше:
Третий танец был нарушен
Криком каплуна.
Но сейчас он вновь спокоен,
Ведь оркестр опять настроен,
Петуха в бульон...
Роза желтая увяла.
И до следующего бала
Только день и сон.
***
РОМАНС
На востоке у неба бледно-розовый кант.
Золотится рассветом серебро аксельбант.
Мы уходим отсюда навсегда, ну и пусть,
Наливайте, полковник, пусть забудется грусть.
За кормою кострами отплывающий Крым.
Он останется с нами вереницею зим.
Будет сложно забыть нам восемнадцатый год,
Наливайте, полковник, остальное не в счет.
Берега у Констанцы не споют "Веселись!"
На застиранном ранце незабытый девиз:
За Отечество, Веру и чуть-чуть за Царя,
Наливайте, полковник, мы прожили не зря.
Мы не бросим монетку, чтоб вернуться сюда,
Не играем в рулетку, ведь в патронах вода.
Не имея коней, мы не пьем "на коня".
Наливайте, полковник, начиная с меня.
Белый цвет - самый ясный, самый чистый окрас.
Кровь стекает по красным, попадая на нас.
Исчезает в тумане севастопольский дым.
Наливайте, полковник, мы уже не спешим.
Нам не встретиться, может, на российской земле,
Боже, юнкер, но кто же будет думать о ней?
Подыхают вороны на московских крестах.
Наливайте, полковник, моя рюмка пуста.
На востоке у неба бледно-розовый кант.
Золотится рассветом серебро аксельбант.
Мы увозим Россию на бортах кораблей.
Наливайте, полковник, наливайте смелей...
Саша С. Осташко
Береста <Из цикла>
4
Черно - белое
Всякий раз через силу
Верю я, что дерзну
Взять с собою Россию,
Взять с собой, как жену.
Взять с собой - не оставить
Всё, что можно унесть:
То, что знал - неспроста ведь! -
Про судьбу да про честь,
Про земли этой горечь,
Славу, гордость и боль...
Всё, что бросил, как сволочь,
И не взял я с собой.
Здесь, в стране черно-белой,
Как березовый ствол,
Нас к надежде несмелой
Гулкий колокол вел.
О, как томно! Как больно
Отдавался в висках
Этот звон колокольный!
Тек мой дух, как река.
Вскрой мне, колокол, уши,
Крепче в сердце ударь -
Зачаруй мою душу,
Как бывало, как встарь!
Верещите, свирели,
Обо мне по лесам,
Отстучите, капели,
По моим волосам
Светлый марш погребальный...
Черен снег по весне,
Черен купол сусальный,
Тот, что вижу во сне.
Черен купол, не чищен,
Но нутром - золотой!
Нынче - нож в голенище,
Завтра - крестик литой.
А потом - кто нас знает? -
Где придет наш черед!
Ветер прах разметает -
Или дьяк отпоет.
5
России платье - неспроста
Березами отделано:
Душа России - береста,
Резная, черно-белая.
Не потому, что ``культ - просвет'',
И не скупыми красками -
А оттого, что в мире нет
Души прозрачней, ласковей.
В обнимку черный с белым цвет,
Не смешанный, а скованный,
В один пожизненный браслет,
Тебе да мне надеванный.
Продам ли душу за гора,
Сменю ли облик шустро я -
Но не сползет с меня кора -
Березовая, русская.
Так неотесанный, в буграх
Наростов, дупла - дырьями,
Так побреду, в чужих мирах,
Пространствами пустырными.
Леонард Хируг