главная страница
| ||
Назад, в Архивы На Главную страницу Салона
Выпуск 69
"...Зерцало
(С 24 августа по 23 сентября)
Ключевые слова: Традиционные, связанные с символикой
зеркала.
Вехи: Традиционные, связанные с символикой зеркала.
Описание: Зерцало.
Изображение: --.
Сфера: Мнемосфера.
Сплав: Амальгама.
Минерал: Слюда.
Животное: Хамелеон.
Left
Вега в прихожей. Она растворяет шкаф. На самой верхней полке за горкой газет виднеется темная стопка толстых тетрадей. Вега встает на цыпочки, снимает с тетрадного пирога верхний слой. Затворяет шкаф, поворачивается, открывает дверь ванно-туалетной комнаты, заходит внутрь, закрывает за собой дверь на шпингалет. Опускает крышку унитаза, кладет на нее тетрадь. Подходит к ванне, открывает воду, смачивает в воде руки, гладит ими лицо (жест мусульманина). Смотрится в зеркало, при этом лицо ее меняется, оно как бы подтягивается (как обыкновенно у людей, смотрящихся в зеркало), серьезнеет. Вега запускает пятерни в волосы, запрокидывает голову, поднимает волосы, пропускает волосы сквозь пальцы. Вега слюнявит палец, приглаживает волоски бровей. Вега оскаливается, разглядывает зубы, проводит по ним языком, очищает их ногтем. Поворачивает голову вправо, потом влево, не сводя глаз со своего отражения. Видит гнойник на левой щеке, приближает лицо к зеркалу, выдавливает гнойник. Гной брызжет на зеркальную поверхность. На щеке видна кровавая ранка. Вега удаляет пятнышко гноя с зеркала пальцем. Отворачивается от зеркала, раскрывает шкафчик, висящий на стене, достает вату и флакон лосьона. Отделяет от ватной массы маленький кусочек, смачивает его в лосьоне, прикладывает к ранке. Морщится. Ставит флакон в шкаф, закрывает шкаф. Не отнимая ватный клочок от щеки, взяв тетрадь, садится на крышку унитаза. Открывает тетрадь. Листает. Читает..."
Ольга Риль. Круг. Пьеса в 12-ти действиях (по ссылке)
ШАХМАТЫ
Прикоснуться. Не надо губами - хотя бы рукой.
Чтобы пальцы запутались в теплых силках рукава.
Чтобы кожей мизинца почувствовать, кто ты такой, -
И отпрянуть. Но прежде - коснуться, легонько, е-два...
Но застынет рука, как во тьму занесенная плеть,
И, растрескавшись, губы сойдут с ледяного лица,
Потому что нельзя исступленно и страстно болеть,
Если страх умереть не дает доболеть до конца.
Боже, тронуть!.. Раскрыться, и лбом прислониться к плечу,
Оступиться, приникнуть, забыть про утраты и трон...
А потом его можно отдать, наконец, палачу
И в последний момент обмереть и воскликнуть: не тронь!
Ах, топор гильотины, какой изуверский соблазн
Разрешить все вопросы и больше не мучить свой дух,
Свой неистовый вдох, жалкий выдох, отчаянье глаз,
Обессиленный шаг, - шах и мат, - обострившийся слух:
Королева! - и вежливый, вежливый полупоклон!..
Ненавижу тебя, сумасшедший, укравший мой ум!
Что там медлит палач? Чья там тень меж холодных колонн?
Что за шум на дворе?.. Что за век?.. Что - за грех?.. Что за шум?
* * *
Три дня до нового потопа -
Спешит небесная гроза
Суровой ниткою заштопать
Суровой вечности глаза.
Старуха ждет гостей и плясок,
Костей и плясок на костях,
И мертвецы любых окрасок
В рыбачьих плешутся сетях.
А мы, как прежде, - голы, босы,
И беззащитны, и смешны,
На нить нанизаны вопросы,
Торчат ответы из спины.
Но если Ты сражаться с Тенью
Устанешь - знай, что поутру
Твои разбитые колени
Я волосами оботру...
Ольга Родионоваё
жертвам автокатастроф
с грешником выпью за здравие
со святым за упокой
шинами дождик по гравию
солнце уже
глубоко
солнышко
солнце ушедшее
мёртвое в жирной золе
кто-нибудь лекаря фельдшера
(сказка о ласковом зле)
те кто уходят по шинному
следу в шуршанье дождя
гроздьями сыплют бузинными
в сознание не приходя
месиво
мучево
тучево
солнце упало ушло
дорога осилит идущего
сквозь лобовое стекло
Мишель
ФОТОРЕМИКС
1.
sigue, pues, sigue cuchillo
volando hiriendo algun dia
se pondra el tiempo amarillo
sobre mi fotografia
miguel hernandez
i am a photograph
amanda lear
я фотография ляжет желтая тень
в назначенный день мне шевелиться лень
набросит время бесстрастно свою вуаль
желтую мне на лицо. жаль
лучше чем в жизни на качественной странице
мое лицо
губы из глянца глаза из глянца
я фотография все что снимала камера
утром к закату химера
я пожелтела. пора
2.
я фотограф. завтра будет снимок
серое смеющееся небо
полное твоих улыбок
воды и хлеба
приехали. ты встала как надо
изобразила недоумение
ты радуга ты погода
летоисчисление
головой тряхнула. копна
рассыпалась волос солома
вода и хлеб и небо и глубина
ключиц изломы
я фотограф. я тебя снимаю
хребет и ребра
чаще люблю смотрю чем понимаю
ты образ
постой немножко. не делай вид
нет лучше сделай что будешь помнить
все эти ракурсы и в профиль вид
и эту комнату
* * *
я бессловесная мечта меня увидеть надо вечером
я вся расчерчена для вас для вас хожу для вас молчу
вам сына хочется рожу хотя я рождена для дочери
я полюблю его для вас и не скажу что дочь хочу
вы удивительны во сне вы там поете и танцуете
повесить на кривой сосне и там вы будете красивы
любую комнату для вас любую девку облюбуете
сама вам приведу ее пусть будет ночь вам только вы
не уходите от меня ни той ни этою дорогою
рукой не трогайте огня не говорите слово да
игрушкой быть моя мечта конечно же не дорогою
купил втридорога не пой гори гори моя звезда
не забывай меня мой друг не нужно делать этой вещи
повесь меня куда практичней на плечики в свой гардероб
я знаю много разных слов я говорю их птица вещая
я вас люблю а если лишнее сказала это бил озноб.
НА ОСТРОВЕ БУЯНЕ
вставили пальцы в норы колец
бросили по монетке в колодец
ты умница я молодец.
и потекла у нас жизнь сквозь пальцы
друг на друга смотрели мимо
разговаривали пантомимой.
пальцы мои превратились в щупальцы
твои губы в присоски
от зеленой тоски.
я разлюбил тебя сразу как только надел кольцо
то есть открыл ларец разбил яйцо и извлек иголку
стал я бессмертный с этого дня мертвецом
да хули толку.
* * *
о.п.
дочь фьордов варяжского берега
с двумя мечами плывет ко мне хельга
два клинка на шитой перевязи
короткий - любовь и длинный - ненависть
короткий меня до седла разрубит
так моя хельга ласкает-любит
а длинный в самое сердце ужалит
и не жаль мне.
* * *
сниму со стены кривую саблю
зарублю жемчужную цаплю
пусть огород моих болот
и впредь пребудет неполот
полон зеленых лягушек жаб
сказочных. это моя душа
цапля, это мои болота
хочешь, цапля, дам тебе золота
и не убью только лети
у тебя все впереди
* * *
за что-то бьет по лицу ветер
голову втягиваю глубже в свитер
дома опять жена любимые дети.
чай за щекой покатаю опять растаю
конфету лишнюю съем к лишнему чаю
скучаю. спрашиваешь - отвечаю
за что не знаю за промозглый вечер
за хлещущий меня по щекам ветер
за все на свете.
Sergio
НОВОГОДНЕЕ
Мы забудем про все, будем только писать,
И часы будут радостно тикать.
Мы линейное время зациклим опять.
Мы с тобою, как Чехов и Лика.
Я люблю твои письма, в которых "люблю"
Произносится чаще, чем "здравствуй".
И уста мои эхом откликнутся: "лю...",
И мой сон распадется на части.
Скоро кончится год, елку в дом мы внесем:
Я - в свой маленький, ты - в свой огромный.
Словно райские души, споют в унисон
Наших елей задумчивых кроны.
Ты прошепчешь: "люблю", ветку с елки сорвешь
И пришлешь заказной бандеролью.
И я чувствую, как продлевается дрожь
Твоих пальцев за сыгранной ролью.
Алла Гирик
НОЧЬ
Опрокинутый головою в пропасть космоса, устало бреду по ледяной корке планеты. Планеты, изрезанной трещинами переулков. Скудно подсвеченной редкими фонарями и щедро - витриной полной луны.
Там - распродажа антиквариата вселенной. Драгоценные звезды на подушечках серебристых облаков.
Здесь - нищая галерка, завистливо наблюдающая чужие торги. Затертые пятаки кухонных окон. Тусклая трасса безымянных следов на снегу.
Черный ночной ветер кидает в лицо пригоршню зябких предчувствий. Неясный и беспричинный шелест за границами света переходит в угрожающий шорох, невнятное злое бормотанье, нетерпеливую одышку и голодный скулеж.
Озноб ожидаемой встречи. Скрип собственного шага пронзает электрической искрой, разрывающей сосуды и сжимающей сердце. Колени охватывает окочененье, нога опускается, не ступив. Наступает тишина перед последним аккордом.
И вот - ледяной разноголосицей ужаса, с безмолвным утробным грохотом барабанов, истерическим визгом неслышимых скрипок и пронзительным воем - то ли ветра, то ли волынок - налетает порыв ночного отчаянья. Пургою обрывков материи хлещет в лицо абсолютная пустота, вьюжит черным кольцом, все быстрее и все неразрывней, все холоднее и все безысходней.
Сопротивленье бессмысленно и бессмысленны попытки побега. Вращающиеся струи распада смыкаются все теснее, и уже проникают сквозь одежду, и несутся сквозь кожу, расшвыривая хлопья плоти и взбивая кровь в пену. Остатки души беспомощно замкнуты в стенах сумасшедшего смерча.
На прилавках вселенной, распроданы, гаснут последние звезды. И, ненужная, тает луна, растворяясь в остатках пространства.
Ледяная корка никчемной планеты, вспыхнув в последний раз в свете уходящей луны, навсегда погружается в мрак.
Юрий Ксилин
"...Очнулся он в слабо освещенном тоннеле, и некоторое время стоял, осознавая, что умер. "Вот оно как, вот оно как", - вертелось у него в голове плоское, как пластинка, выражение.
Тут грянул голос:
- Ну здравствуй, раб Божий.
- Здравствуйте, - робко сказал Сергей Петрович.
- Судим ты Страшным судом и приговорен по делам своим к высшей мере наказания: бессрочные адские муки.
- Как? - пискнул Сергей Петрович, - ведь я...
- Чего ты? - насмешливо пробасил голос, - сказано - в ад..."