владимир березин
сорок пять историй о жизни
История про контр-адмирала и находчивого матроса.
Кажется, мне рассказал эту историю в поезде, что ехал по Австрии случайный попутчик. А иногда мне кажется, что эту историю придумал я сам. И нет мне ответа.
Так вот, это история про контр-адмирала, который вышел в отставку перед революцией. И одновременно это история про девушку, которая прислуживала ему √ сначала по обязанности, а потом √ так, по доброте душевной. Не бросила старичка после социального катаклизма. Таким образом прошёл год.
Денег и пенсии не стало, а контр-адмирал был слеп и глух, и оттого объяснить ему перемену рациона было невозможно. Он возмущался и бормотал, а девушка переживала. Впрочем, у неё оказался ухажёр-матрос, который догадался: если старичок был адмиралом, то должен знать азбуку Морзе.
И вот, матрос, придя в закуток бывшего контр-адмирала, выстучал пальцем прямо по лысому черепу все политические новости.
И старичок успокоился и продолжал жить в новой жизни. Немного ему, в общем, было надо.
История про бешамель и текилу.
С детства я любил соусы. Под соусом чего хочешь съешь. Вот лапшу, например.
Лапша ведь, как спаржа - качество этого блюда зависит от соуса.
А спаржа хороша под соусом бешамель. Чёрт его знает, что это такое. Старшие товарищи, умудрённые жизненным опытом, бывалые и видавшие виды, прожужжали мне все уши: ешь, дескать, спаржу под соусом бешамель. И не смей ни под каким другим. И жрал я эту спаржу, жрал... А счастья всё нету.
Так же не получился у меня роман с текилой. Не получился. Не знаю уж почему не получился. Наверное, потому что мне всё время казалось неуместным и суетливым всё это ⌠лизни-кусни-ёбни■. То-есть, выпей быстро.
А я, наоборот, хочу, что бы было медленно и печально, как сказала одна вдова своему любовнику после мужниных похорон.
История про злобных механических свиней.
В переходе, заметив важно шествующего милиционера, торговец механическими свиньями начал сгребать их в кучу. Свиньи - голубые и розовые - злобно хрюкали, сверкали глазами, не даваясь в руки.
Торговец набил ими мешок, который всё ещё ворчал и копошился.
История про яйца.
Сейчас всё смешалось - ирландский католик совсем не то, что бразильский, а американский - не то, что немецкий. Не говоря уже о протестантах. Всё действительно смешалось как гоголь-моголь в доме Облонских.
Между тем, когда неумолимо надвигается Пасха, обнаруживается много загадочного. Вот, например, история с яйцами. Сколько и где я не жил, но никто мне не сумел объяснить, почему символом Пасхи по Европе является заяц с яйцами. То есть не в том дело, что заяц не кастрат, а в том, что он яйца либо несёт в котомке, либо среди них, яиц, этот заяц радостно лапами разводит. А сидят эти уроды по витринам, и яйца лежат у их ног или лап, будто бракованные пушечные ядра...
Сидят эти шоколадные, кремовые, плюшевые и глиняные зайцы с шоколадными, кремовыми, плюшевыми и глиняными расписными яйцами - и никто не может мне объяснить этого причудливого сочетания.
С другими символами как-то проще. С вербами (как, кстати, и с ёлками) понятно - климат.
А вот яйца с зайцами... Причём они рифмуются только в русском языке.
Плодятся эти зайцы как кролики по весне, недаром они размножались под радостным посвящением Venus. Носятся туда-сюда со своими и чужими яйцами.
Мария Магдалина, что принесла императору Тиберию округлый плод птицеводства, услышала в ответ, что, скорее белое станет красным, чем он поверит в воскрешение из мёртвых. Налилось куриное яйцо кровью, и всё заверте┘
Замахали кисточками миллионы лакировщиков действительности, замигали светофорами нерождённые цыплята.
Всё это понятно по отдельности, но сочетание суетливых ушастых грызунов, что катят перед собой эти разноцветные символы, будто жуки-навозники, меня пугает.
Всё-таки, всё это не дураки придумали. Вовсе нет.
Всё это возвестие какого-то масонского заговора, а размер и форма яиц - тайные знаки. А уж когда настанет Пасха, в которую на углу Durinerstrasse заяц будет сидеть без яиц - нам всем кранты.
И уж тогда - туши свет, сливай воду.
История о Кунгурской пещере.
Однажды я посетил Кунгурскую пещеру. Эта пещера была очень странная. Говорят, что с тех пор в ней сделали ремонт и следят, что бы она не очень уж пещерилась. Но тогда она, вместе с очередью у входа натолкнула меня на одно сравнение. Эта пещера была действующей моделью социализма. Там было холодно и сыро, довольно темно и грязно. Я был очень маленький, и всё смотрел под ноги. Боялся, что если я упаду в какую-нибудь лужу, то утону в ней и меня навсегда оставят в Кунгурской пещере.
Но когда мы выползли с другой стороны, все измазанные в подземной грязи, то увидели несколько десятков развивающихся стран, идущих по нашему пути.
История про пьянство в воздухе.
Однажды, давным-давно, когда вода была мокрее, а сахар √ слаще, в одной маленькой южной республике, которая только становилась настоящей республикой, и по этому поводу держала ещё у себя Красную Армию, жена местного командующего полетела домой забесплатно рейсом военно-транспортной авиации.
Никакой другой военно-транспортной авиации, кроме той, что принадлежала Красной Армии, там, в маленькой южной республике, разумеется, не было.
А в южную республику дорога долгая, дорога длинная, а жена командующего была женщина почти европейского, то есть среднерусского образования. Она начала пить свой дорогой припасённый коньяк. Однако ж, всё же не на Боинге она летела. Болтанка туда-сюда, ямы воздушные и прочие неуставные безобразия.
И начала тётенька тошнится. Да так исправно тошнилась, что испортила своё платье. Заходит борт на посадку, и тут не входит, а как-то впадает в кабину лётчиков бортовой - и сказать ничего не может.
Оказывается, тётенька облёванное платье-то и сняла. И, накрывшись чем-то, спит. А на земле её, надо сказать, муж-генерал ждёт. Свита там всякая... Адъютант┘ Шофёр готовится чемоданы принимать┘
Не анекдоты же им про стюардессу рассказывать, когда в нижнем белье на трап командующую жену выведут. Ну и лётчики как бы промахиваются мимо полосы, уходят на второй круг, пока два старлея пытаются на даму платье натянуть... Сначала задом наперёд √ там молния была нестандартная, всех попутала. Сели┘ Даму под руки выводят, а молодой командировочный капитан из Москвы - следом. Ему-то было что, он был не лётчик. И вдруг, не дойдя до своего благоверного метров пятнадцать, жена командующего вдруг что-то вспоминает. Останавливается, ищет что-то глазами, оборачивается, и влепляет капитану звучный слюнявый поцелуй в щёку.
А потом, на заплетающихся ногах шагает к мужу.
Ну, думает капитан, - это - ⌠...!■.
И, правда, это был он.
Человек крепко отметил своё вступление. Наутро я звоню ему совсем по другому делу. Он отвечает мне как-то хмуро, а потом интересуется, в каком режиме работает секретариат этой организации. Я отвечаю, а сам интересуюсь, что случилось.
Оказывается, приятель мой, вернувшись домой и, найдя дырокол, в середине ночи приступил к усовершенствованию своего удостоверения. Только начал пробивать дырки и не мог остановиться. Пробил штук двадцать этих дырок, граждане судьи и все √ в своей фотокарточке.
⌠Тише, Женя, не надо кричать, тише■...
Аркадий Гайдар
Последнее время стало привычным видеть на обложках мунковский ⌠Крик■ - где-то он есть в виде логотипа серии, где-то им иллюстрируют отдельные книжки. Русский Сэлинджер это жизнь с пионерским летним лагерем, набит традиционными железными кроватями с вислыми сетками, казёнными запахами и унынием. Унынием, которое для нас уныние, а для героев - жизнь и норма жизни. От подъёма до вечерней дискотеки. Голос ломается и ломаются представления о мире. Девочки рядом и непонятны и непонятны ощущения от того, как они стоят рядом. И от взросления хочется закричать, открыть рот в этом мунковском крике. Или заплакать - чем, собственно, дело и кончается.
А кричать так хочется.
А я вот что скажу, хоть меня никто и не спрашивал. Нельзя кричать в ссоре. Женщине нельзя кричать, потому как она становится безобразна. А мужчине особенно нельзя кричать, потому как он теряет лицо. А мужчина, потерявший лицо, вроде как и не существует вовсе.
Когда начальник начинает орать, он теряет лицо. У меня был случай несколько лет назад - я работал в одной специально обученной организации и допустил серьёзную ошибку. Я бы даже сказал, непоправимую ошибку. Мой руководитель позвал меня на разговор. Мы говорили минут пять. Собственно, на меня пришлось около двух минут - перед дверью я собрался и изложил суть дела коротко и печально. Руководитель говорил три минуты - очень тихим голосом.
Я вышел от него на еле гнущихся ногах. Вот это было впечатление - мне говорили, что интересная бледность у меня прошла только через двое суток.
Кричать не надо. Это некрасивая самопсихотерапия - для орущего. Причём, не несущая воспитательных функций.
То, что некоторые женщины кричали на меня, привело к разрыву многих многообещающих отношений. Женщины кричали и превращались в иных существ, будто инопланетная зараза из фантастических фильмов выела у них все внутренности. Я понимал тогда, что любил не их, а то, что улыбалось и говорило раньше. А сейчас передо мной - оболочка, действующая модель человека.
Впрочем, нет, иногда кричать можно - "Командир, танки справа! Огня на батарею! Все в укрытие! Ты горишь, прыгай!" - и прочее, известное всем по патриотическим фильмам.
И вплетается в моё повествование шелестящий шепот, шипящий строй согласных. Вот он, в эпиграфе.
История про американский кофе.
Главное в жизни - это качество кофе. Самый отвратительный - американский бочковой, который пьёт, в частности агент Купер. Я думаю, из-за этого кофе в Твин Пикс и случилась половина неприятностей.
История о надгробии.
Однажды мне позвонил деятельный человек Нечипуренко. Он заговорщицки прошептал в трубку:
- У меня есть фотография надгробия Газданова. Помести её в своей газете. По-моему, неплохо смотрится.
- Надгробия всегда хорошо смотрятся, - ответил я. - Гораздо лучше людей.
Тут говорят мне:
√ Съешь, Вова, севрюги. Умирает наша севрюга. Иначе она испортится, а так лучше она погибнет в тебе, чем без тебя. Ну, или ты погибнешь с нею - всё ж прока больше.
Достал я хрена, севрюжины отрезал и задумался о Конституции. Вот, блин, думаю, великая сила у русской литературы. Именно из литературы мы узнаём, как и что есть. И навеки обручены у нас Конституция и севрюжина с хреном. Навсегда, трам-пам-пам-пара-рам, навсегда.
Началось всё с того, что давным-давно я понял - наиболее эротогенными местами во всяких клубах являются площадки перед туалетами. Что происходит внутри этих помещений, на фоне фаянса, унылой кафельной плитки √ понятно и неинтересно. Недаром там всегда висит злобный автомат по продаже такой же сантехнической резины. Но главное закладывается, вопреки физиологии, именно вне, а не внутри.
Продолжая исследования, я выяснил, что наиболее эротогенными местами в частных квартирах давно стали ванные. И вот, сразу после новогодних праздников я заметил, что все мои знакомые чётко делятся на тех, у кого был сексус в эту новогоднюю ночь, и тех, у кого его не было. Только я хотел сочинить по этому поводу moralité, как вдруг мне позвонила некая барышня, которая, как оказалось, принадлежит к третьей категории. Она не была уверена в том, случилось ли с ней это, или же нет.
Причём, количество людей, совершенно потерявших уверенность в сексусе, лексусе и прочих жизненных вещах, начало стремительно множиться. С тревогой ожидал я следующих звонков, поскольку неуверенные превратились из маргиналов в правящую партию.
Причём ванная превращалась в символ эпистемологической неуверенности. Эта неуверенность усугубляется тем, что ванная √ одна из немногих комнат, в которых свет включается (и выключается) извне.
Мой приятель, неуверенно вспоминая собственную роль Деда Мороза, окончившуюся поздравлением хозяйки, что цеплялась за занавеску и ванный шкафчик, теоретизировал так. Дело в том, говорил он, что в советских домах туалет невелик и часто неважно пахнет. Ванная невпример лучше. К тому же в ней, кроме дыры (эвфемизм) есть и кран, который┘
К чёрту, к чёрту, подумал я и перестал его слушать.
А очередная моя собеседница, оказалась, однако, членом партии уверенных. Она-то занималась в новогоднюю ночь натуральным сексусом, а не каким-то петтингом-митингом. Но именно в ванной, и начала хвастать этим. Что-то было космическое, говорила она, два тела и┘
Я сказал ей, что этот рассказ напоминает описание византийской цистерны в Стамбуле. Есть там такая подземная цистерна для питьевой воды, иначе называемая Йребатан-сарай √ подземный дворец.
Теперь посмотрим на этот визит глазами шнякопотребителей. Аэродром, почётный караул, самолёт рулит к ковровой дорожке. Тут происходит минутная заминка, поскольку аэродромные люди с пятнышком между бровей не успели подать трап.
Вдруг открывается дверь, и прямо на взлётно-посадочную полосу вываливается человек с портфелем. Шлёп! Он отряхивается, подбирает портфель, и, игнорируя почётный караул, трусит к аэропорту. Пауза. Вслед за ним из дырки в борту выпадает второй человек. Шлёп! Он подбирает разлетевшиеся бумаги, и, прихрамывая, тоже бредёт к зданию аэропорта мимо ковровой дорожки.
Люди с пятнышком между бровей подписали контракт тем же вечером.
Я очень люблю военные музеи. Много в них чего интересного. Вот, например, в одном вьетнамском музее, есть такой экспонат. Большой металлический лом, согнутый пополам под углом в тридцать градусов.
Оказывается, вьетнамские партизаны привязывали к двум пальмам здоровенную резинину, и оттянув всей деревней, закладывали в неё эту гигантскую пульку. Потом они ждали американского вертолёта.
Свистящий в воздухе лом выносил пилота вместе с кабиной на раз. Или вышибал основной ротор.
Вот что рассказывали во вьетнамском музее о боевой шняке, которая называлась ⌠резиновая пушка■.
История об ошибках в супружестве.
И никто не знает, какая между этими людьми, едущими в трамвае, загадочная связь.
Даниил Хармс.
Это сюжет - сидит престарелая супружеская пара за столом, звенят чайные ложечки, передай пожалуйста сахар, дорогой, может ещё кусочек пирога... И тут выясняется, что он уже тридцать пять лет принимал её за её же собственную сестру. Тут можно много что добавить - из этого получается добротная мелодрама-лавбургер, а можно сделать хороший рассказ. Чем-то будет похож на ⌠Между рейсами■ Фицжеральда.
История про папиросы ⌠Казбек■.
На знаменитой картинке, где всадник скачет, будто кораблик несётся на всех парусах, никакого Казбека нет. А есть горы Шау-Коха и Джимарай-хоха.
Дело было так: одному художнику во Владикавказе, художнику на букву ⌠х■ √ Хохову, заказали рисунок для папиросной пачки. Был в этом славном городе, менявшем названия как перчатки, такой художник-график Хохов. Когда пришла пора делать просроченную работу, Хохов вышел на трамвайный мост рядом с домом. Он вышел из дома с тем, чтобы рисовать горы. Но была дымка и Казбек не открылся ему - тогда художник с большой буквы ⌠Х■ срисовал другие вершины, вместо спрятавшегося Казбека.
Поэтому его и нет на папиросной пачке.
А неизвестный художник стал настоящим безвестным гением, потому что всадник обскакал всю Россию. Он стучит копытами по страницам сотен книг, о нём сложены песни.
А вот ещё одно наблюдение: шведский стол и шведская семья появились у нас значительно позже шведской стенки. Но всех прежде пришла к нам шведская спичка.
Правда есть ещё загадочная ⌠шведская модель■. Чего модель, велика ли она, каков её масштаб, нужно ли её склеивать или нет √ я не знаю.
Интересно, что же ещё подарила нам эта благословенная страна?
История про одну супружескую пару.
Поутру все путаются и всем плохо. По утру всем больно. Нужно держаться. Притворимся, что мы одни, в мужской компании, и я расскажу одну историю. Приходит ко мне одна супружеская пара. Там жена - певица. Был у неё концерт, на котором она, по собственным словам, спела неважно. Они с мужем где-то набрались и пришли ко мне догоняться. Принесли, понятное дело, пива с водкой. Слово за слово, сидим, пьём. По телевизору что-то очень ночное показывают, и при этом довольно фривольное. Певица меня спрашивает:
- Владимир Сергеевич, а у вас что-нибудь порнографическое есть?
- Есть, - говорю, - только по причине ремонта заштабелировано, как писали в отказах Ленинской библиотеки. Вот в Сети сейчас чего-нибудь найдём.
Нашли. Смотрим. Муж свешивается через плечо жены и тоже смотрит, а я понимаю, что они про меня забыли и начинают говорить о своём, наболевшем. Муж в какой-то момент произносит:
- Смотри, смотри, какой у него член!
А жена, не поворачивая головы, отвечает:
- Молчал бы. На твоём я свои часы застегнуть не смогла...
Всё это повергло меня в состояние прострации.
Враги не успокаиваются. Мне на автоответчик была запись. Страстный женский шепот произносит: ⌠Любимый! Мы все тебя ждём. Приезжай. Bye-e-eee■. Хочется всё же понять - кто это. И кто это - ⌠мы■. И куда ехать. Да я бы рискнул, поехал, только вот беда, непонятно, куда ехать - может быть, это международный звонок - из Австралии, скажем.
Видать, это мне Господне наказание - за мысли грешные.
История об одном письме.
Мне пришло письмо. Начиналось оно так: ⌠Итак, сейчас я задам вам несколько вопросов. Отвечая на них, вы поможете не только мне лично, но и социуму вообще. Уверяю Вас, также Вы получите и личное удовлетворение, однако это будет зависеть от вашей искренности■.
История про одно национальное блюдо.
Однажды я праздновал со всяко разными иностранными жителями города К. какой-то невнятный праздник. Вокруг лежала басурманщина, да и мы набились в маленький домик √ всякой твари по полпары. Решили, что каждый в компании сготовит своё национальное блюдо.
Я взялся делать борщ. Тут вмешался мой приятель украинец и сказал, дескать, нетушки, не замай наш самостийный борщ, я его сам готовить буду. Этого коварства я от него не ожидал. Не с ним ли мы вместе делали настоящие голубцы из китайского салата, не с ним ли жили душа в душу как казак с московским стрельцом на мозаике станции метро ⌠Киевская■?..
Решил тогда я делать пельмени. Однако другой мой завзятый дружбан √ китаец, поперёк этого дела встал - нет, это - наше. Наше, говорит, гад, наше пельменное дело.
Пришлось достать из-за шкафа поллитра ⌠Столичной■ и сготовить плов, поскольку узбеков вокруг не наблюдалось.
Мне, привезя на дом коробки с едой, положили в одну из них рекламу говорящей водки. ⌠В Пробку записано 14 разнообразных тостов, которые звучат после каждого открытия бутылки. Причём это не просто тосты, а целое представление с музыкой, шутками, смехом. Говорящая Пробка даже ⌠пьянеет■ √ тосты становятся ещё веселее■. Вот, думаю, ёрш твою двадцать, гадость какая! Гадость! Гадость! Пробка, видите ли, говорящая! С электронным писклявым, наверное, голосом, пробка, звучащая будто гонконгская расписная открытка.
И нет для меня страшнее картины хмурого одинокого пьяницы, что чокается с бутылкой, крутит туда-сюда пробку, выкрикивает пробка тосты, за окнами ночь, и нет спасения от этого электронного ада.