Владимир Березин

Истории

Однажды я ехал на тракторе. Дело происходило под Вязьмой, в местах, где на килограмм земли в лесу приходится полкило костей. Тракторист подхватил меня между деревнями, и вот я трясся в душной кабине, между единственным креслом и дверцей.

Надо было в благодарность разговаривать с трактористом. А говорил он невнятно, хотя и смотрел мне в глаза, отвернувшись от дороги. Видимо, у него была нарушена функция речи. Непонятно, ожесточённо бормотал что-то тракторист, а я, чтобы не показаться невежливым, говорил ⌠да-да■, и ещё говорил ⌠конечно■, а ещё ⌠ну да■. И прибавлял потом ⌠Ясное дело■.

Но вдруг я заметил, что мой благодетель темнеет лицом, меняется как-то, и вдруг он остановил трактор, толкнул дверцу, и спихнул меня на дорогу.

Я выпрыгнул, закинул за спину вещмешок, и зашагал вслед дизельному выхлопу. В тот момент мне стало понятно, что говорил тракторист что-то типа: ⌠Ну неужели я такая сволочь? Скажи, да?!■.

А я подтверждал: ⌠Да, да: ясное дело■.

Так и в большинстве разговоров между людьми.

Давным-давно я должен был пойти пить кофе, но не просто так, а со смыслом. Потому что там мне нужно было расплачиваться с одной девушкой. Эта барышня, которой я раньше и в глаза не видел, сделала одну небольшую работу, и я решил заплатить ей налом. Встретились, если за столик. Барышня оказалась очень красивой, да такой, что я как-то сразу поглупел. И поглупел слишком быстро.

Но, цепляясь за остатки ума, я всё же успел спросить: ⌠А суженый у нас кто?■ Она отвечает ⌠Бандит■. ⌠Отлично■, - отвечаю, - ⌠Люблю заботливых и предупредительных. Мы с вами сработаемся■.

А потом и говорю:

- Наша контора должна вам столько-то - вы денег хотите, или мы с вами коньяку выпьем?..

Так вот, в ответ на это моё предложение барышня отвечает:

- Что за вопрос? Конечно, мы выпьем коньяку.

Разлили по первой. Потом по второй. Затем по третьей. А надо сказать, что коньяк довольно дорогой, и хоть часть его и не я оплачиваю, но как-то меня это начинает напрягать. И, что главнее, призрак неизвестного бандита стоит у меня за спиной. Тут дорога одна √ конкурс танцев, потом странный белый порошок на столе. Кончается всё всегда одинаково √ ты сидишь на унитазе со спущенными штанами, а животе у тебя три лишние дырки.

- Стоп, - говорю. - Простите, ваш гонорар кончился.

- Что за фигня, - отвечает она и достаёт из сумочки кубическую пачку денег.

Это меня сразу насторожило.

Однажды я познакомился с Очень Красивой Девушкой. Разговаривали мы об экзотических животных и, чтобы понравиться, принялся рассказывать ей свою любимую историю о лемурах. Однако история ей была скучна. Повадки лемуров она знала лучше меня. Оказалось, что девушка была специалистом по экзотическим животным. То есть, работала она в банковской сфере, хотя, что есть банк, как не собрание экзотических животных.

Так вот она рассказывала, что у неё дома среди крокодилов и прочих серпентов появились два новых гигантских паука.

Я представил себе, как должна была бы выглядеть поздравительная телеграмма по этому поводу. ⌠Поздравляю Пауками■. Чем-то это было похоже на название модного романа Поздравляю Пауками. ⌠Охота на Повелителя мух■. Но отчего-то я не стал шутить, а принялся слушать дальше.

- Такие клёвые, - говорила Очень Красивая Девушка. √ Такие жы-ы-рные! Мохнатые! Одна беда √ жрут много.

Тут вдруг она остановилась на полуслове и сказала:

- Знаешь, Сергеич, а может придёшь сегодня в гости?

Это меня сразу насторожило.

Звонит мне Хомяк и говорит примерно так:

- Владимир Сергеевич, а┘ А..! Я на балу садо-мазо┘ Кто из твоих знакомых┘ А! Ты говорил┘ А! Что какая-то твоя знакомая девушка┘ А!.. Должна быть здесь┘ Ты не помнишь┘ А!┘ Её псевдоним┘ Аааа!

- Чё ты всё вопишь? - спрашиваю я.

- Да это меня плёткой хлещут. Приезжай скорее┘

Это меня сразу насторожило.

Пришёл ко мне водопроводчик. Он был в строгом джинсовом костюме, если тот может быть строгим, а на голове идеально ровно сидела аккуратная фуражка. Был водопроводчик чисто, до синевы, выбрит и трезв до неприличия. Итак, ни одного пятнышка не было на его одеждах.

Это меня сразу насторожило.

Мой приятель Хомяк разбил свой ⌠джип■ у меня же под окнами. В этот момент, или несколько позже он совершил открытие. Хомяк открыл, что пить можно не только вечером, но и в течение всего времени суток. Это его обрадовало, и он решил делиться радостью.

Хомяк позвонил мне и сообщил, что ждёт меня в заведении N***, с печалью смотря на стопки с текилой. Там я его и застал.

За время моей дороги Хомяк познакомился с двумя официантками и уговаривал их отправиться в поход за конопляным пивом. Забегая вперёд, надо сказать, что чем-то его погоня за этим продуктом напоминала историю про русского купца, что выпивает четверть водки и чувствует, что не хмелеет. Тогда он выпивает штоф √ тот же эффект. Затем выпивается ковш. И, наконец, приходит пора чарки. Натурально, водка бьёт в голову. Но купец несчастлив. Он с горечью думает: ⌠Чего ж это я сразу чарку не выпил? Экая была б экономия■┘

Итак, мы двинулись в путешествие, в ходе которого одна официантка по дороге потерялась. Я надеюсь, впрочем, что она не выпала из машины на ходу. Другая, по прибытии на место и в ожидании конопляного пива, сноровисто разлила невесть откуда взявшуюся водку по рюмкам. Чувствовалась в ней твёрдость руки и глазомер настоящего профессионала.

- У меня есть тост, - сказала она. √ Давайте выпьем за то здоровье, что у нас между ног.

Это меня сразу насторожило.

Однажды, накануне Пасхи были у меня всяко разные неприятности. Была, например, тогда пятница, к тому же тринадцатое число, к тому же эта пятница была страстной, ещё началась и не могла кончиться какая-то грёбаная магнитная буря, а, вдобавок, я попал перед этим под дождик, простыл и мучался кашлем. В предчувствии, что это угрюмое время должно кончится, я поехал в гости к моему приятелю Хомяку. Ехать нужно было на окраину Москвы. Хомяк со товарищи сидел на окраине Измайловского парка и готовился встретить день рождения. Там, рядом с костерком, стоял его джип с открытыми дверями. Из джипа неслась музыка Баха. Так он мне и сказал: ⌠Перейдёшь по тропинке овраг и пойдёшь на Баха■. Он оказался прав - видел я по дороге несколько групп в сгущающихся сумерках, но подходя ближе понимал, что все эти люди какого-то блатного, подзаборного вида. И подозревать их в любви к Иоганну Себастьяну не стоило. Итак, я всё же Хомяка нашёл, а вскоре после этого побежал по тёмному лесу мимо нас упитанный молодой человек, крича ⌠Братва-аа! Христос воскрес!■, да и началась прочая в человецах радость. А радость у нас в народе выражается известно как. И вот, после этого я поехал домой. В соседнем вагоне метро, за мотающимся вправо-влево стеклом, сидела троица. Девочка взасос целовалась с одним мальчиком, а другой сидел, смотря в сторону. Но вот пришло время пересадки, зацелованный вышел, и девочка принялась целоваться с другим - так же самозабвенно. И я понял, что пасхальное настроение накрыло Москву, как плащ прокуратора. А придя домой начал я смотреть прямую трансляцию Всенощной из Храма Христа Спасителя. Там всё плакал и плакал ребёнок, но потом оказалось, что это орёт по-детски у меня под окнами кот. Значит, подумал я тогда, светлый праздник снизошёл и на зверьё.

География - странная вещь. Вот меня всё время занимала фраза в знаменитой песне: "Мы шли на Одессу, а вышли к Херсону". Вот, думаю, лихо...

И тут смотрел я сегодня телевизор, а сидевший в этом ящичке бывший министр внутренних дел Куликов и говорит:

- Даже американский посланник в Грузии признаёт, что есть там террористы, что пробиваются из Афганистана через Понтийское ущелье в Россию.

Это, понял я - круче.

Впрочем, был у меня замечательный приятель - буровых дел мастер О!Рудаков, так он работал на Поклонной горе. Делал памятник Победы. Так вот он однажды решил целый день не пить. Только пивка хватил после работы. Ну и ещё чуть-чуть чего-то. Самую малость. Потом так недоумённо мне рассказывал: "Ехал домой до Рязанки - восемь пересадок насчитал".

Это его сразу насторожило.

Мои друзья, когда я брил голову, и ходил по жизни толстый и лысый, рекомендовали мне пойти в бандиты. А бандиты, говорили они, всегда пользуются успехом у девушек. Надо заметить, что иногда я весьма похож на бандита. Когда мы впервые увиделись с Лодочником, так он и вовсе испугался √ потому что я был лысый как бильярдный шар, да ещё и одет был в чёрную майку с коротким рукавом.

Лодочник так и сказал нашему общему другу Пусику: ⌠Что за бандита ты ко мне привёз?■. Но Пусик ответил ему срывающимся фальцетом: ⌠Да это же ин-телле-гентнейший человек!■, и Лодочник успокоился. Даже подружился со мной потом.

Однажды мы с Хомяком и Лодочником поехали куда-то. Внезапно Лодочник мне и говорит: ⌠Покарауль машину, мы сейчас встанем у Никольской, и я за пивом сбегаю. Она, машина, видишь, глохнет, я её оставлю с работающим движком...■.

Я стою, переминаюсь с ноги на ногу.

Но тут начинают ко мне походить разные люди. И говорят: ⌠Ну чё, пахан? Можно нам по
девочкам-то■?

Я всем говорил, что можно. Потому как душа у меня широкая.

А когда прибежал Лодочник с пивом, я и рассказал ему о своей доброте.

Лодочник внезапно закричал: ⌠Быстро √ дёру отсюда!■. Мы попадали в машину, как гнилые
яблоки с дерева. Оказалось, на этом месте стоит обычно Самый Главный Сутенёр и регулирует половой вопрос.

Приятель мой Пусик мной любим со школьных лет. После того, как он закончил свой институт, то остался в нём преподавать. Внешность его была весьма специфическая √ горячительные напитки без паспорта ему начали продавать, когда ему давно минуло тридцать.

Розовый и гладкий цвет его кожи всегда смущал продавцов. Ему не продавали и вино, и водку. Не верили и паспорту.

Нетрезвый Пусик, кстати, был похож на евреи-талмудиста, потому как в этом состоянии он не заправлял рубаху в брюки, вернее, он заправлял её наполовину. Впрочем, это лишний виток рассказа, такой же долгий, как и обсуждение того, почему евреи не едят зайцев.

Однажды мы пришли в его Институт с канистрой контрабандного коньяка, и вызвали Пусика из аудитории как бы к телефону. Он вышел, побеседовал с нами, и вернулся к доске. Нам стало скучно, и снова заглянули в аудиторию со словами:

- Владимир Павлович, вас опять на кафедру┘

Он вышел, приобщился к коньяку, и вернулся снова.

В конце концов студенты скорбно заметили:

- Владимир Павлович, вы напрасно там пишете... Там доска уже кончилась.

Он поправился, правда, потом начал рукавом стирать те формулы, что только что написал.

Однажды я поехал с Пусиком и Хомяком в загадочную местность, где Пусик провёл детство.

Мы ехали - как лемминги, потому что Пусик не помнил дороги и руководствовался вдохновением. Впрочем, выпив пива, он уже перестал слышать путеводные голоса, и стал голосить сам.

Это была настоящая песня странствий. В ней сплетались казахские мотивы и тенькание семисэна, в ней была пыль азиатских дорог и грохот тамтамов. Так под пение Пусика мы продвигались в его прошлое.

Но особенно хорош был Пусик, когда спрашивал дорогу. Он как-то стремительно напился уже в машине, держал перед собой карту кверху ногами, тупо водил по ней пальцем, и, глотая слюни, свешивался из окна.

Наконец, мы остановились перед глухой бабушкой. Пусик не очень старался что-либо произнести, а старушка не особенно старалась ничего услышать. Она махнула рукой в сторону ведра с клубникой. Пусик воспринял этот жест как искомое направление, и через пять минут мы въехали в тупик, развернулись, и снова остановились перед старушкой.

Старушка поняла, что покупатели могут уехать, и махнула рукой в сторону своего огорода. Дескать, у неё там ещё есть. Пусик кивнул, и мы поехали в новом направлении.

Через несколько дней мы действительно нашли странное место - рядом с заброшенной фабрикой, у реки, где из воды торчали металлические конструкции неясного назначения.

Медленно журчала мутная серая вода. Среди травы чернело кострище с оплавленной бутылкой.

В этом месте Пусик освоил новый метод жарки куриц. Он кидал их в костёр и исполнял вокруг нетрезвый шаманический танец. В результате верхняя часть курицы превращалась в окись углерода, центральная оставалась сырой, но прослойку между ними можно было есть.

Надо заметить, что Хомяк с Пусиком прихватили своих знакомых, которых они называют ⌠рыжими■. Что в них рыжего, убей Бог, я не помню. Пусик норовил хлопнуть какую-нибудь из них по попе, но, к собственному сожалению, всё время промахивался. Я же, отбросив костыли, смотрел на закатное небо и шевелил пальцами в лысой траве.

И было мне счастье.

Заглянул ко мне Хомяк. Чем мне нравится Хомяк, так это тем, что после женщин, которым он меня показывает, как носорога в зоопарке. Есть такой сюжет про сторожа в зоопарке, который ночью приводит свою девушку на место службы и показывает ей зверей: смотри, это слон, я его кормлю, а это носорог... И его я кормлю, и вообще, я тут главный.

Так вот, после предыдущей девушки осталась хорошая зажигалка, а после другой - огромный зонт.

Это вам не лиса, которую однажды забыли у меня в доме.

Прошлым летом я утром вышел к дверям и увидел, что рядом с ними лежит лиса и вяло машет хвостом.

Это, впочем, была дохлая лиса. Шкурная.

Лиса лежала на тумбочке и от сквозняка махала хвостом.

Дело, надо сказать происходило при жаре градусов тридцать, и я почувствовал себя полным идиотом √ как мне установить хозяев этой шкурной лисы: звонить друзьям?

Но за один вопрос: ⌠А не вы забыли у меня лису?■ непричастный человек меня просто удавил бы.

Один мой знакомый сказал, что мне нужно открыть магазин под вывеской ⌠Мои друзья■.

Я отвечал, что все эти незнакомки рано или поздно захотят получить свои вещи назад √ так что это будет скорее ломбард.

А лиса уныло махала хвостом в московской квартире. Её жизнь кончилась.

Никто не мог помочь ни лисе, ни её хозяйке, ни прочим оставленным и покинутым девушкам мира.

Однажды Хомяк сдавал апартаменты некоей барышне. Однажды он позвонил мне и сообщил, что находится в недоумении. Недоумение заключалось в следующем √ взять очередную порцию денег с барышни или получить оплату в другой форме.

- Ну, уж, тебе выбирать, - отвечал я хмуро.

А когда я спросил, чем кончилось дело, Хомяк в ещё большем недоумении сказал:

- Да я выбрал презренный металл┘ А потом┘ Как-то так вышло, Сергеич...

Некоторое время спустя жилица позвала нас всех в гости. Из воздуха сгустилась и её подруга. Подруга вышла выгуливать своего пуделя, зашла, да так и осталась - сначала у стола, а потом обрушилась в кровать. И тут Хомяк смекнул, что подруга ему более интересна.

Вдали, в закоулках квартиры затихала жизнь. Лодочник уже не лупил в свои барабаны, Пусик перестал петь и окончательно закатил глаза.

Так вот, Хомяк, стремительно споив свою жилицу до бесчувственного состояния, и пополз в другую спальню √ к подруге. Увидел довольно соблазнительное зрелище, расстегнул брюки, и тут услышал рычание.

Из-под кровати высунулся пудель и злобно заворчал. Хомяк сделал шаг к кровати, но пудель заворчал ещё громче. Вздохнув, Хомяк попробовал сделать шаг назад, но пудель вылез и встал в атакующую позицию. Приятель мой замер. Залёг и пудель.

В шахматах это положение называется патовым.

Пудель не давал даже надеть брюки. А его хозяйка, мертвецки пьяная, валялась в ворохе простыней тут же. Но добудиться и попросить подержать собаку было невозможно.

Наваливалась на землю ночь. Вдруг он понял, что все уснули √ что храпит Лодочник, посвистывает Пусик, пусто вокруг, и одинок он на земле.

И это его немного насторожило.

Теперь стоит рассказать о Лодочнике.

Однажды наша компания отправилась в Крым. Деньги экономились, как экономились всё тогда, включая удобства. Поэтому мои конфиденты тряслись в плацкартном вагоне. Много было там чего интересного, всякие интересные вещи были и вокруг. Например, цистерны с блестящими в темноте подтёками на боках. Интересными были и только что появившиеся повсюду пограничники √ разномастные, но удивительно нахальные.

Поезд шёл, но останавливался часто. Слышно было сонное ночное дыхание.

Стучали обходчики по буксам и звук этот, в начале резкий, висел в воздухе, длился, сходился и расходился по составу.

Но интереснее всего был наш проводник. Он в раздражении разглядывал вагон и говорил время от времени:

- И ведь никто не прибирается!..

Среди прочих путешественников был и мой давний друг по прозванию Лодочник. Вьетнамист, промышляющий ныне продажей оружия, законник и человек весьма рациональной жизни.

Он сразу завернулся в простыню и уснул.

Время длилось, и на звон стекла пришёл проводник. Проводник оказался обласкан нашими не спящими девушками, и, опробовав жидкое, захотел обратиться к мягкому. Видимо, он решил, что если девушка ему добровольно наливает, то должна сделать и ещё что-то. Но, wer das leine nicht ehrt, ist des Grossen nicht wert.

Девушки возмутились, а проводник обиделся. Он начал кричать, что у одного из нас билет в другом вагоне (это была правда), и отчего-то пинать нижнюю полку, на которой спал Лодочник (который спал на своём месте).

Мы говорили проводнику: ⌠Не буди его. Не буди его, брат наш проводник, повелитель простыней и король чайных стаканов, не делай этого - хуже будет■.

Но проводник не слушал нас, он кричал: ⌠Вставай, кабан!■.

Напрасно он делал.

Мы его предупреждали.

А он нас не слушал.

Лодочник действительно встал и молча пошёл в другой вагон, но прошёл его насквозь, прошёл и следующий, и нашёл бригадира поезда. И рассказал тому о невесть откуда взявшимся пьяном сумасшедшем.

Бригадир пришёл и начал метелить своего подчинённого на глазах у всего проснувшегося вагона. Ситуация осложнялась тем, что оба железнодорожника были грузинами и громко кричали на своём наречии. Проснулся весь вагон, побежали бессмысленные и никчемные чужие дети, упал старичок со второй полки, и вот, в начавшемся тогда бедламе я живу до сих пор.

Такое впечатление, что множество моих знакомых приурочили свои дни рождения к празднику Нового года. Жид Васька, Лодочник, от которого я только что пришёл домой пешком, и ещё несколько дней рождения, на которые меня не пригласили.

У Лодочника была особенно хороша одна женщина, которая, как оказалось, несколько лет назад хотела завести со мной роман, но спьяну перепутала, и завела роман с самим Лодочником. Видимо, у неё бывали минуты отрезвления, потому как она время от времени как-то особенно страстно со мной прощалась в чужих прихожих. Но причину я узнал только сегодня.

Потом я вспомнил, что несколько лет назад Хомяк приводил именно эту женщину ко мне домой, а потом, в середине ночи платье от Кардена, которое у неё было в полиэтиленовом пакете, какие-то гости выкинули случайно на помойку √ вместо мешка с мусором.

Когда эту даму привели в мой дом, то мне сказали, что она отправлялась на самом деле купаться в Серебряный бор. Видал я девушек, что носили в сумочках зубную щётку на всякий случай, но чтобы вечернее платье - этого ранее не видел.

И всё же есть нечто замечательное в том, что тебя принимают за другого. Или другого за тебя. Эта дама, по слухам, в новогоднем пароксизме страсти называла кого-то другим именем (не моим). Вот это психоделика!

Наш друг профессор Гамулин как-то познакомился с двумя очаровательными моделями (или актрисами - не помню). Они пришли к нему в номер с вдребезги пьяным мужиком. Однако, стало понятно, что ничего у Гамулина с моделями-актрисами не выйдет, и взбешённый Профессор побежал за ними по коридору, крича:

- А это добро, вы что, мне оставляете!!!????

У Боккаччо есть такая новелла - приходит один итальянский чувак к ихнему итальянскому же Папе и говорит: что делать, типа, чтобы меня женщины любили.

- Полюби, - отвечал ему ихний Папа, и на сём закончил аудиенцию.

Очень я люблю эту историю.

Об этом и вёлся ночной мужской разговор. Вообще, нормальный мужской разговор должен происходить ночью по пьянке. Лодочник утверждал, что самая дешёвая любовь - платная. Хомяк был с ним согласен, но просил эстетики. Пусик ригористически отказывался от платной любви вообще. Я интересовался направлением финансовых потоков, ценовой динамикой и текучестью персонала. Потом, правда, я начал спорить с Пусиком:

- Ты не понимаешь, брат. Не понимаешь, что бесплатной любви нет вообще. Всё дело в типе валюты. Может, ты знаешь такой способ расплаты - ⌠Я отдала тебе лучшие годы своей жизни■? А? А кровавую валюту знаешь - ⌠Вы с тёщей выпили всю мою кровь■. Ну и тому подобное далее┘

Пусик злобно отбивался. Тогда я рассказал ему историю, про то, как один мой знакомый женился, потому что провожать девушку и ехать потом обратно на такси было для него слишком накладным занятием.

Он заплатил свою цену.

Есть у меня знакомая, отношения с которой омрачены довольно утомительными обоюдными признаниями в платонической любви. И хоть они меня изрядно раздражают, я продолжаю коллекционировать чужие истории.

Итак, он звалась┘ К чёрту, неважно. Так вот, эта девушка возвращалась одна с какого-то корпоративного мероприятия. Итак, она была нетрезва, и решила с некоторым шиком последний отрезок своего пути √ от станции метро до дома √ проехать на машине.

Будь она трезва, она поняла бы, что остановившийся водитель нетрезв ещё больше. Он резко тормозил, так же резко трогал на перекрёсках и снова резко тормозил. При этом с разгона бился головой в стекло. Но даже это не мешало ему рассказывать историю своей жизни:

- Слушай, значит, а сеструха-то моя Лидка┘ Сеструха-то поругалась со своим мужиком, посуды, бля, перебили тучу, люстру┘ А Серёга-то, Серёга┘ Собрал на себя три тачки, влетел на бабки братан мой Серёга┘ И сосед мой, бля буду, влетел √ Машка-то залетела, а он что, он согласный, только она аборт хочет делать, а он-то, бля, уже не хочет┘

Знакомая моя в алкоголическом бессилии что-то сказать только головой мотает. Неизвестный водитель, не взяв денег, криво разворачивается, раздвигая бампером мусорные ящики и исчезает.

Действие второе. Ровно через неделю эта девушка примерно в таком же состоянии, возвращаясь уже с какого-то дня рождения, ловит машину в том же месте. И, опять, только сев в неё понимает, что и машина и водитель √ те же самые. Только человек за рулём уже трезв как стёклышко.

Но барышня уже жаждет общаться и затевает разговор:

- Как сеструха-то? √ спрашивает она. √ Лидка-то, с мужиком помирилась, а? А Серёга √ расплатился? Собрал братан денег? Ну а Машка-то аборт сделала? А то, поди-ка сосед твой переживает?

Водитель сидит за рулём ни жив, ни мёртв. Понять, кого это он везёт он не может, и откуда эта пассажирка всё знает он понять не может тоже. Довозит её до подъезда и, опять не взяв денег, газует по расчищенному от мусорных ящиков коридору.

Видать, что-то его сильно насторожило.

Ко мне приехал друг-одноклассник из далёкого иностранного города Х. Друг приехал с женой и привёз много всякой дряни, которую передавали престарелые родственники оттуда престарелым родственникам сюда. Родственники отсюда, впрочем, платили той же монетой. Оттуда ехал шоколад, облепленный печатями того раввината, а туда √ нашего.

Одну из посылочек надо было передать здешнему человеку Лазарю Моисеевичу.

Друг ушёл гулять, и в этот момент у меня зазвонил телефон.

- Здравствуйте. Я хочу слышать Зину.

- Но как же я получу свои лекарства? Я, конечно, никому не хочу причинять неудобства, но мне нужны мои лекарства.

- А┘ Хорошо. К вам?

- А как же Зина? Вы её хорошо знаете?

- Я её совсем не знаю. А вы знаете Раю?

- Дорогу?

- Это к вам дорогу? То есть вы хотите сказать, что лекарства можно забрать без Зины?

- Объясните-объясните.

- А из этой станции разве всего один выход? Я слышал, что два.

- Н-нда. Это ужасно сложно. Значит направо, и до ломбарда?

- В соседний дом?

- А код у вас точно работает? Ведь если он не работает, если он испорчен и не открывается, мне придётся вернуться без лекарств. А мне очень нужны эти лекарства. Я не хочу причинять вам неудобства, но мне это очень важно. У вас действительно нажимается одновременно?

- Это не домофон?

- А когда вы хотите, чтобы я приехал?

- Да когда вы хотите. Только позвоните сначала, чтобы кто-нибудь дома был.

- А завтра?

- Утром или вечером.

- Нет, утром я не могу.

- Вы что? Я не могу вечером, вечером я сильно устаю. Мне нужны лекарства. Вы знаете, как у меня болит голова?

- Вы меня, что, не поняли? Я пожилой человек, мне восемьдесят лет. Я не могу ездить никуда.

- Пожалуй, приедет мой сын. Объясните ему, как к вам добраться.

Голос в телефонной трубке становится тише, но слышнны крики: ⌠Миша, Миша!■ √ ⌠Я никуда не поеду!■ - ⌠Нет, ты поедешь!■ √ ⌠Я никуда не поеду!■■ - ⌠Миша, мне восемьдесят лет!■┘ Я слышу, как голоса гаснут, исчезают. В трубке воцаряется тишина, лишь время от времени что-то потрескивает.

Я выжидаю пять минут и кладу её в гнездо зарядного устройства.

Ко мне приехал друг из далёкого иностранного города Х. Я повёл его в театр. Театр был знатный, пьеса √ древней. Но началась она необычно.

Надо сказать, что есть такой фильм режиссёра Мамина ⌠Окно в Париж■. Там один эмигрант, проживающий в столице Франции, признаётся, что отдал бы всё, чтобы снова очутиться в Ленинграде. Приятель завязывает ему глаза и переправляет в город на Неве через магическое окно. Эмигрант едет в такси, повязка сползает, и первое, что он видит √ огромный памятник Ленину. Кажется, у Финляндского вокзала.

И тогда эмигрант начинает орать, как резаный.

Вернёмся к моему другу. Мы сели в первый ряд забитого до отказа зала. Тяжёлая ткань раздвинулась, и чайка на ней замахала крыльями. Публике явились два человека в костюмах и женщина с букетом цветов. Клянусь, у неё на голове была настоящая хала.

Она представила присутствующим министра торговли, и ещё кого-то, стоящего рядом. Министр начал речь со слов ⌠я, вообще, мужчина┘■.

Речь была поздравлением с 8 Марта. Эта дата, кстати, особая √ название месяца в советское время писалось в ней почему-то с большой буквы. Министр поздравлял работников торговли, они хлопали, и я хлопал вместе с ними. У работников торговли в зале были настоящие брыли, а у работниц √ всё те же халы и настоящие груди. Груди, что так модно было носить в торговле лет тридцать назад.

Друг мой, уехавший из страны десять лет назад, планомерно хуел.

Никакого спектакля не было, я ничего не понимал. Косноязычные речи длились пять минут, десять┘ Пахло настоящим советским праздником, словами ⌠дефицит■, ⌠прогрессивка■ и ⌠перевыполнение плана■, профсоюзными апельсинами и каспийской акацией, что, по слухам, в начале марта на юге косят косами, чтобы вручить старухам у переходов и станций метро √ вместо флагов и транспарантов.

Я посмотрел на друга-эмигранта. Челюсть его упала с глухим стуком на грудь, и я понял, что сейчас он заорёт, крик забьётся раненой птицей под сводами.

Но никто нем услышит его, всё потонет в овации.

Одна моя знакомая начала рассказывать историю, про то, как она хотела обустроить свою жизнь и разжиться стульями.

- Мне всего-то надо пластиковые стулья для дачи купить, - рассказывала она, - и что я получаю в ответ на скромный запрос в Сети? ⌠Гламурный стул, выполненный в манере испанского сюрреализма, экстравагантно сочетающийся с предметами доколумбовского и африканского стиля■.

- А это тебе наука, - отвечаю я ей, - не покупай пластиковых стульев для дачи, не покупай, напили берёзовых чурбаков, рассади гостей в чистом поле, запали костёр пионерский, да радуйся печёной картошке да историям-страшилкам про чёрную комнату и жёлтое пятно.

Мне на журналистов не везёт. И с журналистами не везёт тоже. Познакомился с журналистом √ жди беды. А если в журналистку влюбился, то всё √ труба. Не будет тебе, Владимир Сергеевич, ни дна ни покрышки.

Однажды, в далёкие, давние времена когда я занимался совсем другими делами, нежели, чем сейчас. Я со своей женой, (о чё у меня было!), пошёл в гости. Мы были молоды, пили много, и не брезговали спать в чужих домах под пыльными одеялами.

Но оказалось, что в этом же доме, среди прочих гостей, был некий журналист. Он напился раньше и случайно упал в щель между стеной и диваном. Среди ночи он проснулся и начал выбираться из диванной щели. К тому моменту мы уже спали на этом диване.

Ночь была нежна, спалось по молодости чудесно, но вдруг жена начала меня будить.

- Вова, - говорит она, - Вова, меня кто-то хватает за попу.

Гляжу √ никого. Это потому, что журналист, устав, вновь завалился за диван. И, с недоверием вздохнув, я заснул снова. Но жена не унималась.

- Вова, меня не только хватают за попу, но кто-то хочет расстегнуть мне бюстгальтер.

Я смотрю √ никого нет. Темно в комнате, ночь. Журналист лежит под диваном пьяный. Не виден.

- Ладно, - говорю, - жена, давай поменяемся местами.

Она легла на краешек, я √ к стенке. Прошло несколько колов времени и журналист полез из под дивана. Причём головной мозг у него был отключён начисто. Действиями, кажется, руководил только спинной.

Журналист выполз и положил руки мне на задницу.

Я вздохнул скорбно, поскольку ничего, против журналиста Попохватова как такового не имел. А имел я дело с явлением. Я вздохнул, и наложил на него руки.

Наутро к нам пришла хозяйка:

- А где Попохватов-то, куда он делся? Его ищут в газете.

- Не было, - отвечаем, - тут никого.

А сами тапочек сиротливый под диван запихиваем. До кучи.

Однажды я пришёл к другу на день рождения. Среди прочих гостей там сидел человек странного вида. Был он несколько примороженный, в самом, что ни на есть бытовом смысле. Было впечатление, что он долго сидел в морозильной камере.

Вдруг он наклонился ко мне и говорит:

- Вот знаешь, в Питере всё не так как у людей. Там есть памятник Александру II, который стоит в музее.

Немного погодя я понял, что он путает с памятником Александру III, с тем самым, про который давным-давно был сочинён стишок:

- Так вот, знаешь, про этот памятник всякие слухи ходят, - говорил мне собеседник. - Например... Например, есть там, типа, легенда, что этот памятник ночью скачет по городу. Людей, типа, пугает. И один мужик ночью, спьяну подходит к этому памятнику...

И, кстати сказать, я задумался тут, потому что этого памятника Александру III в музее уже нет. И доказать собеседнику то, что по улицам северной столицы скакал другой памятник √ невозможно.

Вот он недоверчиво выслушает меня, достанет из кармана свой золочёный телефон, усыпанный бриллиантами и изумрудами, и начнёт звонить. Он позвонит туда, какому-нибудь ночному музейному дежурному и спросит:

- У вас стоит памятник мужику на коне?

И тот ответит скорбно:

- Раньше стоял, а вот теперь нету┘

И тогда посмотрит мой собеседник на меня, как на мальчика, обкакавшегося за столом.

⌠А я знаю, почему Березин такой сердитый. Потому что несколько лет назад он пошёл на какое-то мероприятие, имея при этом фляжку с коньяком. И встретил на этом мероприятии поэта Рубинштейна. Угостил его Березин коньяком, а Рубинштейн ему говорит, что за это подарит фамилию для романа. Фамилия - чеченского боевика. Звучит как ⌠Ушат Помоев■.

Березин очень развеселился и ну это всё за своё выдавать. Но ему быстро объяснили, что Рубинштейн эту фамилию двум десяткам человек уже рассказал. Уж неизвестно, за какие коврижки. Он (Березин) запозорился и пошёл кофе пить. С коньяком. А там к нему подсаживается какая-то ему (Березину) полузнакомая личность и говорит:

- Вот если вы мне сейчас вашего коньяку отольёте, то я вам подарю чудесную фамилию для нового романа... Почти фамилия для чеченского боевика.... Рулон Обоев.

Тут, натурально, лёгкий мордобой, перерастающий в тяжёлую драку, скандал┘

Вот с тех пор Березин злой и угрюмый■.

Один знакомец спросил меня о венецианском карнавале. Он хотел туда съездить, и вот спросил √ как там. ⌠Нет■, - отвечал я, - ⌠никакого карнавала в Венеции нет. Другое дело, несколько десятков самых знатных венецианских семей собираются на свой карнавал в каком-нибудь дворце. И если ты не принадлежишь к одной из этих семей, то дорога туда тебе заказана. На них фамильные маскарадные костюмы, стоимость каждого из которых дороже ⌠линкольна■, те костюмы, которые передаются из поколения в поколение. Эти люди там собираются уже тысячу лет. Приплывают на гондолах, поднимаются по лестнице (в этот-то момент ты их видишь издали), а потом за ними закрываются резные двери. И всё.

А в городе в это время идёт другой карнавал, туристический. Ты лапаешь тощую венецианку, а потом оказывается, что это трансвестит из Дании, пьёшь отвратительное итальянское вино литрами, говоришь по телефону с Норвегией, отбиваешься от зазывал, разглядываешь сводный батальон самураев с фотоаппаратами и видеокамерами, сплёвываешь с мостика на голову пьяным молодожёнам, находишь правильную веницианку, которая оказывается полькой и читаешь ей Бродского, потом пьёшь отличную граппу, выезжаешь из города в чисто поле, в котором нет снега, говоришь по телефону с немного удивлённым начальником в Москве, меняешься адресами и пьёшь неизвестную алкогольную жидкость и, наконец, со слезами на глазах смотришь в рябь воды и поздний, мутный и серый как портянка рассвет. Только никакого отношения к карнавалу это не имеет■.

Так ответил я моему знакомцу, а, ответив, пошёл пить кофе. Впрочем, после кофе я подумал, что и впрямь, наверное стоит съездить в Венецию. Хотя бы раз.

Однажды, давным-давно, когда вода была мокрее, а сахар был слаще, некоторых студентов возили на археологическую практику. Студенты ковырялись в сухой и жаркой земле Тавриды, пили бессмысленное розовое вино и гуляли по набережной. По набережной так же фланировала публика. Эту картину точно описал хороший писатель Коваль: ⌠Прогулка по набережной без всякого сомнения, - всегда любопытна. Вот курортные молодцы шастают взад-вперёд, глазами излавливая девиц. Да немного ныне на свете девиц √ так, не поймёшь чего шандалит по набережной √ и недоростки, и переростки, и откровенно поблёкшие бляди■. К этому, правда, Коваль пририсовал ещё рисунок с автографом: ⌠Вот и девки, ждущие женихов. Такие, однако, толстопопые■.

Публика на набережной время от времени фотографировалась, давая пропитание целой мафии нищих фотографов. Один из них был примечателен своими фотографическими аксессуарами √ вместо обезьяны у него была ручная белка. Так же рядом с ним в кадке стояла помесь пальмы и ёлки. Этот фотограф всем пришедшим за фотографиями говорил, что дескать, зайдите через неделю. Учитывая, что люди часто фотографируются в последний день перед отъездом, чтобы показать на далёком севере знакомых толстопопых и не очень девиц, а так же, чтобы иметь под рукой свидетельство уже женских побед, фотограф всё же входил в положение курортников. За небольшие деньги он обещал выслать им фото по почте.

Дело было в том, что фотограф, кажется, даже не вставлял плёнку в аппарат. Отдыхающие легко забывали об отданных деньгах √ они казались мздой не фотографу, а белке.

Но студенты-археологи, напившись бессмысленного розового вина, приходили к нему снова и снова. Сезон раскопок начинался в апреле, и к сентябрю, те из них, кто продолжал ковыряться в земле, приходили к владельцу белки с всё более и более толстой пачкой квитанций.

А оправдываться фотографу было всё труднее и труднее.

И вот, в середине бархатного сезона студенты обнаружили, что с набережной исчезли пальма в кадке, белка и, разумеется, фотограф.

Он покинул курортный город, славящийся лечебными грязями, и ушёл по широкой дороге идущей через степь. Я так представляю себе эту картину √ плоское пространство до горизонта, пусто и безжизненно, освещено закатным солнцем. По дороге бредёт человек с пальмой на спине, а рядом с ним бежит, быстро перебирая лапками, позванивая цепочкой, унылая белка.

Мне печально и горестно. Мне хочется отдать отсутствующие у меня деньги фотографу. Ну, и белке, конечно.

Но история эта растворилась в прошлом. Её черты смыты рекой Летою, иначе называемой Салгир. Белки ушли в ту страну, где не вырублена винная лоза и молоко продаётся в пирамидальных археологических пакетах за шестнадцать копеек.

Сегодня мне позвонила одна моя знакомая и сразу же без приветствий, зловещим голосом спросила:

- А ты не переспал ли с моей подругой в 1992 году?

- Нет, - говорю я испуганно. - Я тогда только убил старушку топором, замесил опресноки на крови христианского младенца и продал китайцам пусковую шахту ракетных войск стратегического назначения, причём - самовывозом.

Тут у неё от сердца отлегло, и мы очень мило проговорили полчаса.

Мы поплыли в Стокгольм. Хрен его знает, зачем нам это было надо, но внезапно мы оказались на пароме, двигающемся посреди хмурого Балтийского моря.

Маленький, похожий на Колобка, Оператор телевизионной камеры, его телевизионный начальник и ещё несколько странных персонажей.

Оператор телевизионной камеры очень хотел стащить пепельницу с этого парома. У него начался приступ клептомании, а пепельницы в таком случае √ лучшее лекарство. Впрочем, лекарств у него, как у больного диабетом была полная сумка.

Но пепельницы оказались крепко привинчены, и Оператор телевизионной камеры сломал об них швейцарский ножик.

Тогда он достал из сумки бутылку какой-то настойки из тех, что берут токсичностью, а не алкоголем, вытащил пробку и отхлебнул треть. Телевизионный начальник отхлебнул ещё треть, и тогда Оператор телевизионной камеры спрятал бутылку, объявив, что это √ неприкосновенный запас. Чтобы другим было не обидно, он достал из сумки свой инсулиновый набор, вынул из него бутылочку со спиртом и разлил жаждущим.

Начальник сказал, что теперь самое время приставать к обслуживающему персоналу, но когда персонал явился, оказалось, что это двухметровый швед. Оператор телевизионной камеры ужаснулся и пошёл на палубу. Присутствующие, понимая, что человек впервые пересекает Государственную границу, поддерживали его под руки. Однако Оператор телевизионной камеры не проявлял никакой радости, вырывался и кричал, дескать, куда вы меня привезли, что это за гадость, и тыкал пальцем в надвигающийся город Стокгольм.

Встреча с прекрасным не получилась, и он решил украсть рулон туалетной бумаги. Оказалось, что туалетная бумага при клептомании помогает не хуже пепельниц, и от радости он уничтожил половину неприкосновенного запаса.

Надо было пройти шведскую таможню.

Оператора телевизионной камеры поставили впереди, потому что так его можно было удерживать за лямки комбинезона.

Человек, который должен был встречать путешественников, куда-то запропастился. Между тем, Оператора телевизионной камеры, который к этому моменту говорил на всех языках мира, но очень плохо, проинструктировали, что нужно говорить, что он работает в телекомпании ⌠Совершенно секретно■ и упирать на то, что всех сейчас встретят.

И вот на первый же вопрос очаровательной таможенницы он, посмотрев мутным глазом, выпалил: ⌠Top Sicret■.

Совершенно компьютеризированная девушка, у которой был телефон в ухе, ещё один √ на поясе, два компьютера на столе и масса техники, перемигивающейся разноцветными лампочками в окрестностях стола, повторила вопрос.

Оператор телевизионной камеры невозмутимо повторил ответ. Таможенница изменила форму вопроса, потом спросила, откуда Оператор телевизионной камеры едет, наконец, поинтересовалась гражданством, и на всё получила тот же лаконичный ответ √ ⌠Top Sicret■.

Тогда барышня в форме подвинула к себе операторскую сумку и расстегнула молнию. Первым делом на свет явился рулон туалетной бумаги. Она повертела его в руках и отложила в сторону.

Затем из сумки появилась бутылка с пятьюдесятью граммами неизвестной настойки, заткнутая газетой. Таможенники повертели этот коктейль Молотова в руках и поставили рядом с рулоном.

Она потеряла остатки невозмутимости, когда извлекла из сумки огромный пакет с одноразовыми шприцами. Девушка надавила на невидимую кнопку, и из-под земли выросли два таких же двухметровых как стюард шведа-пограничника.

Оператор телевизионной камеры унесли куда-то в боковые комнаты. Ноги его болтались в воздухе, а сам он, медленно, как даун, крутил головой.

Телевизионный начальник решил заступиться за несчастного оператора и начал объяснять про его болезнь таможеннице, но та, ничего не слушая, взялась уже за его багаж.

Телевизионный начальник похолодел, когда ему предъявили какой-то пакет. Он понял, что это посылка каким-то знакомым, но вот что в ней √ не помнил решительно. Пакет развернули, обнаружив там килограмм сушёного зверобоя.

Шведский ароматизированный сквозняк тихо шевелил сухую русскую траву.

Телевизионный начальник, впрочем, пошёл в боковые комнаты без посторонней помощи. Там уже стоял совершенно голый, разительно похожий на огромного пупса, Оператор телевизионной камеры и говорил в пространство:

√ Дураки вы все, дураки┘ Нет, дураки┘ Ну всё-таки, какие вы все √ ду-ра-ки┘.

Самое интересное, что прямо за ними в очереди на досмотр стоял человек, провозивший винтовку с оптическим прицелом. У него не спросили даже паспорта.

Я расскажу вам, гады, почему все обиды - фуфло и шняга. Я расскажу вам историю о том, что уважение к начальству дороже денег, а бояться мне давно надоело. И ничего мне не надо √ потому что я, слышите, вы, козлы, слышал звон славы. А вы не знаете, что это такое.

Итак, я жил однажды в иностранном городе К. Жил не в центре, а у леса.

Внезапно оказалось, что мои честные деньги, деньги довольно большие, вдруг завязли между винтиков чужой бюрократической машины. Мои руководители, а они были именно руководителями, а не начальниками, и хорошими людьми, пытались ссудить мне этих разноцветных денег. Но я, питаясь мюслями, давно дружил с отребьем третьего мира √ с иранцами и реликтовыми тунисскими евреями одновременно, с китайцем и пакистанцем, а также крохотным человеком неизвестной народности. Он-то как раз и увидел, что я нашёл на помойке телевизор и довёл его до ума. Потом он смотрел, как я воткнул в антенный ввод витую пару и привесил на разведённые концы пару пивных банок. Мой знакомец, с трудом поменявший привычное направление письма, восхитился этим. Дело в том, что за легальную антенну нужно было платить налог, да и стоила она дорого. Скоро я делал самодельные антенны приятелям-арабам √ они несли мне пока ещё полные банки зная, что они будут подготовлены к заоконной инсталляции вместе.

И вот однажды, выйдя во внутренний дворик, я обнаружил, что из большей части окон моего дома свешиваются парные банки из-под пива, раскачивающиеся на проводах. Ветер тихо пел в них, и банки звенели.

Это был звон славы, слышите вы, гады! Поэтому мне ни хрена не страшно терять, и ничего никому не надо доказывать.

Я уже рассказывал про звук славы. Теперь я расскажу про её вкус. Я жил в заграничном городе К., жить было в этот момент довольно тоскливо, да к тому же западные люди мне два месяца не платили денег по причине загадочной банковской ошибки. Ну, в общем, всё плохо. И тут ко мне в Институте славистики подходит ко мне незнакомая женщина и по-русски говорит: ⌠Вы - Березин?■. Сурово так. ⌠Ну, я■ - отвечаю. ⌠Это вы написали статью о Твардовском в ⌠Новом мире■? спрашивает она ещё более грозно. ⌠Я■, - отвечаю.

И понимаю, что мало того, что денег нет, а есть хочется, так ещё бить за что-то будут.

А действительно, написал я статью о Твардовском, большую, юбилейную, и из каких-то соображений её заказали мне, человеку стороннему, хотя понятно, что такое Твардовский для ⌠Нового мира■. И вот, думаю, что-то людям не понравилось.

Пауза.

Наконец, эта женщина, оказавшаяся впоследствии издательницей Б., и говорит: ⌠Хорошая статья. Правильная. Знаете, что? Приходите ко мне сегодня в гости. У нас будет студень■.

И тогда я понял, каков вкус славы. Она имеет вкус русского студня, сваренного на немецкой кухне.

Всё, ушёл.