Однажды Великий   Мао беседовал с  Бао Гуном,   наливая себе чаю из
фарфорового чайника.   Увлекшись,  Великий Мао  не заметил, как  начал
лить чай мимо чашки прямо на галифе Бао Гуна.

   Бао Гун не проронил ни слова.

   Заметив  свою    оплошность,  Великий   Мао,  удивился    стойкости
следователя и решил его испытать.  Он продолжил  лить чай мимо чашки и
даже приказал принести еще чайник.

   Бао Гун безмолвствовал.  Ни один мускул не  дрогнул на его каменном
лице.

   -- Отчего ты молчишь,  товарищ Бао Гун?   -- не выдержал,  наконец,
Великий Мао. -- Неужели ты ничего не замечаешь?

   -- Баран,   который   дрожит за свою шкуру,   теряет   голову.   --
невозмутимо ответил мудрый Бао Гун.

   Когда молодой  Бао  Гун только поступил  на государственную службу,
его  отправили командовать  удаленным  гарнизоном на  русской границе.
Хозяйство молодому офицеру  досталось беспокойное.  Новобранцы, сплошь
неграмотные,    не только не    могли   показать на  карте собственный
гарнизон, но   даже    выучить  трех  строк    Великого  Устава  Армии
Поднебесной.  А строк в Великом Уставе гораздо больше.

   Как-то раз ротный старшина пинками и затрещинами пригнал к Бао Гуну
одного из   таких  новобранцев, недотепу,  имени   которого история не
сохранила.  Жалко всхлипывая,  новобранец упал  на колени и  облобызал
окровавленными губами пыль у сапогов Бао Гуна.

   Бао Гун приказал новобранцу начать.

   --  Молодой боец Армии  Поднебесной  обязан!  --  отчаянно закричал
новобранец.  И  -- о чудо!  -- прокричал  наизусть, один за одним, все
пункты Великого Устава.

   Тогда Бао Гун приказал новобранца умыть,  почистить и перед заходом
солнца привести еще раз -- для дополнительной беседы.

   -- Учитель, что  же ты делаешь?  --  в ужасе вскричал юный Шан Шень
из славного рода Гао, служивший у Бао  Гуна ординарцем.  -- Как можешь
ты, мудрый философ и чувствительный  поэт, жестокими побоями вбивать в
глупое, неграмотное существо строки Великого Устава?

   Бао Гун ничего не сказал в ответ.

   Той  же ночью молодой Шан  Шень из рода Гао  тайком спустил на воду
лодку и переправился в русскую деревню  на другой стороне реки, где не
раз  уже проводил веселые ночи  с русскими  девушками.  Как только Шан
Шень покинул лагерь, недотепа-новобранец  осторожно постучался в дверь
Бао-Гуна. А  еще через мгновение  Бао Гун  поднял  гарнизон и отправил
солдат на розыски молодого Шан Шеня.

   Всю ночь измученные, искусанные мошкой и комарами солдаты, призывая
и отчаянно ругая Шан Шеня из рода Гао, бродили по тайге.  Только перед
самым рассветом Бао Гун  позволил личному составу вернуться в казарму.
Там уже спал сладким сном довольный Шан Шень.

   Взошло солнце, и караульный  прокричал "Подъем!". Старшина построил
солдат, однако, молодой  Шан Шень из рода  Гао на построение не вышел.
Бао  Гун,  принимавший развод,  вопросительно приподнял   левую бровь.
Тогда  двое солдат приволокли из   казармы избитого до полусмерти  Шан
Шеня и бросили тело самовольщика к ногам командира.

   Шан Шень попытался  было встать на  ноги, но тотчас рухнул. Бао Гун
приказал его поднять.

   --    Учитель... -- прохрипел  юный Шан    Шень,  через силу двигая
разбитыми, опухшими губами.

   Мудрый Бао Гун сочувственно  кивнул и приказал  отнести Шан  Шеня в
лазарет.  Затем он удалился в штаб, раскрыл Великий Устав и погрузился
в музыку букв и слов бессмертной Книги.

   Однажды с добрым русским  писателем, Владимиром Сорокиным случилось
несчастье. Злой    русский программист,  Андрей  Чернов,   положил  за
бесплатно в Сеть   Интернет новую  книжку  Сорокина,  "Голубое  Сало".
Добрый русский писатель Владимир   Сорокин пришел к несравненному  Бао
Гуну просить совета:

  -- Учитель, я --  великий русский прозаик, Владимир Сорокин. Большой
мастер слова.  Культовый писатель.

   Бао Гун вопросительно приподнял левую бровь.

  -- "Культовый" -- означает, -- пояснил  Сорокин, -- что чем больше я
пишу, тем меньше  народу меня  читает. Но зато  целиком.  От корки  до
корки.

   Бао Гун одобрительно кивнул.

  -- Учитель, я   действовал по всем  правилам!  Объявил, что навсегда
бросил писать книги.  А   сам тем временем написал  последний  великий
русский роман,   "Голубое Сало". Обложил   там китовыми  пенисами всех
предыдущих добрых русских писателей.

   Бао Гун еще раз одобрительно кивнул.

  -- А теперь  злой  программист Чернов мешает  моему успеху!   Теперь
каждая   сволочь может грабать  "Сало"  прямо с  Интернета,  и ни одна
сволочь не решится печатать мою великую книгу великими тиражами!  Того
и гляди, последним великим  русским писателем станет Витька Пелевин, а
не я!

   Бао Гун кивнул -- на этот раз сочувственно  - но ничего не сказал в
ответ писателю Сорокину.

   Добрый русский писатель Владимир  Сорокин расстроился и поплелся  в
гостиницу, удрученный.  Он решил, что уже никто, даже несравненный Бао
Гун, не в силах помочь его горю.

   А вечером того   же дня на Интернете  в  свободном доступе появился
роман Виктора Пелевина "Поколение П".

   На другой же день добрый русский писатель Владимир Сорокин прибежал
к несравненному Бао Гуну и спросил:

   -- Учитель, зачем ты сделал это?

   Бао Гун ничего не ответил писателю Сорокину.  Он читал свою любимую
книгу.    Приглядевшись, писатель Сорокин   узнал   ее. Это был  роман
"Архипелаг Гулаг".

   Однажды Бао Гун заметил, что женщина  Йокко загрустила. Бао Гун пел
женщине Йокко  веселые песни, дарил ей цветы  и новые  платья, водил в
рестораны   и на концерты  знаменитых певцов  и  музыкантов. Но ничто,
ничто не могло развеселить ее снова.

   --  В   субботу вечером в   ресторане на  Аояма  выступает писатель
Мураками,  -- объяснила женщина Йокко.   -- Он будет читать свой роман
про меня.

   Бао Гун одобрительно кивнул.

   -- Я даже купила билет на его вечер, -- добавила Йокко. -- Ты ведь
обязательно пойдешь со мной? Купи себе тоже, пожалуйста, билет!

   Бао Гун ничего не сказал в ответ.

   В субботу женщина  Йокко сидела в  ресторане на Аояма,  пила сакэ и
слушала знаменитого писателя Мураками.   На глазах у нее стояли слезы.
А Мураками смотрел на женщину Йокко, и голос его дрожал.

   Когда Йокко  вернулась домой, она   не смогла найти ключей.   Йокко
принялась  звонить в звонок,  но никто не  откликался. Йокко принялась
искать ключи в сумочке,  и вдруг обнаружила чужой сверток. Удивившись,
она развернула сверток -- там ничего  не было. Только телефон писателя
Мураками.

   Тогда   женщина Йокко позвонила писателю   Мураками, и через десять
минут  он примчался  за ней  в   черном лимузине. С  тех пор  писатель
Мураками никогда не расставался с любимой женщиной Йокко.

   А мудрейший Бао Гун исчез.  Он заявил на себя в полицию и предъявил
похищенные ключи  женщины Йокко.  Пятнадцать   дней и пятнадцать  дней
ночей с того дня  самые  разные люди  видели несравненного Бао  Гуна с
метлой в руках  -- он расчищал тюремный  двор от стремительно начавших
желтеть и опадать листьев.

   На шестнадцатые сутки Бао Гун сдал робу и метлу и вернулся в офис.