Проктолог Давид Толстопальцев
В поселке с названьем Лужки
Обслуживал бедных страдальцев
С болезнями толстой кишки.
За годы работы в больнице,
Где он никогда не скучал,
Встречал он различные лица
И разные судьбы встречал:
Банкиров, штабных генералов,
Бандита по кличке Халдей,
Продюсеров телеканалов
И просто хороших людей.
И с каждым из них, как с ребенком,
Чего уж греха там таить,
Как всякий проктолог, он тонко
Любил иногда пошутить.
И палец достав из анала,
От смеха тряся головой,
Давид каламбурил: "Це кало! –
Такой есть артист цирковой!"
В ответ пациента обычно
Бросало от хохота в дрожь:
"А я ведь общался с ним лично...
Действительно, очень похож!"
Но краткий прием подытожив,
Давид говорил не спеша:
"Мы все на кого-то похожи,
С вас двести рублей США".
Ах, бедный Давид Моисеич,
Не знал он, не ведал о том,
Что пасмурным утром осенним
К нему в кабинет на прием,
Оставив на стуле в прихожей
Из розовой кожи куртец,
Заглянет на всех не похожий
Известный в народе певец.
И, встав перед доктором раком
Он скажет, кусая кулак:
-Профессор, проверьте мне сраку,
Бля буду, там что-то не так!
- Да что же не так там, голуба?
И что ожидали вы тут?
Анал, извиняюсь, не клумба –
Там розы, увы, не растут!
-Не это меня угнетает,
Скажу я лишь вам одному:
Мне роз на концертах хватает,
Мне в жопе они ни к чему...
Певец оглянулся устало.
- Я, доктор, скажу не тая:
Она разговаривать стала...
-Кто стала?
-Да жопа моя!
Устал от нее, от заразы,
Не знаю, как это пресечь...
-Должно быть, вас мучают газы?
-Не газы, а русская речь!
Казалось бы, жопа, как жопа,
Такая, как ваша точь в точь...
Так нет, этот гребаный шепот
Мне слышится каждую ночь
О том, что и знать не хочу я –
Любимый народом певец,
О том, что она типа чует,
Что мне наступает пи...ец,
Что как бы моя популярность
Ну, типа прижмет себе хвост,
И скоро любая бездарность
С какой-нибудь "фабрики звезд",
По версии жопы, профессор,
Забывшей про свой целлюлит,
Засунет меня в это место,
Откуда она говорит!
Профессор, скажу вам короче,
Ну, в общем, такая фигня:
Она отделиться, блин, хочет
И петь типа вместо меня!
-Да-а, случай такой, извините,
Что я бы сказал "е-мое!"...
А что ж от меня вы хотите?
-Продюсером стать у нее!
-Вы это серьезно, Аркадий?
Скажите, голуба моя,
Скажите же мне, Бога ради,
С чего вы решили, что я...
Могу этим делом заняться?
Мне в жизни хватает говна...
- Профессор, не надо смеяться,
Меня попросила ОНА,
Когда я на ней типа сидя
Окучивал свой унитаз.
Не верите мне – так спросите
У ней прямо здесь и сейчас
И сможете в том убедиться!
Проктолог на всю ширину
Раздвинул рукой ягодицы
И взгляд устремил в глубину,
И дикторским голосом низким
Вопрос свой направил туда:
- Ты правда стать хочешь артисткой?
И жопа ответила: "Да!"
Профессор с певцом закурили...
А вскоре в таблоиде "Жизнь"
За подписью "Кушанашвили"
В заметке "Звезда, покажись!"
Объемом так строчек под тридцать
На общий читательский суд
Был вынесен взгляд на певицу,
Которую Жопой зовут.
"Я многое видел, к несчастью, -
Писал, возбужденно Отар, -
Я видел и Стоцкую Настю
И прочий подобный кошмар,
Распутину видел, и Свету,
У Бабкиной видел пупок,
Но Жопу, такую, как эту,
Я даже представить не мог!
Увидев, я вклинился в штопор,
Твердя про себя лишь одно:
Реально поющая Жопа!
Иван Шаповалов – говно!
Да, Жопа! И крыть ему нечем!
Какие там, на хер, "Тату"!
Я понял, что я в этот вечер
В реале увидел мечту!
Она – воплощенье искусства,
Которое вышло в народ,
Которое с толком и с чувством
Слова Пеленягрэ поет!
А может, и не Пеленягрэ...
У Жопы ведь текст крайне прост!
Какая там группа "ВИА Гра"?
Какая там "Фабрика звезд"?
Она Салтыковой красивей!
Она сексуальнее всех!
Она будет гордость России!
Я ей предрекаю успех!"
Продюсер Давид Толстопальцев
Закончил читать матерьял:
"Видать, у ментов-португальцев
Отар все мозги потерял!
Он так же Фадеева Макса
Недавно пиарил в "Гудке".
Зачем на свои триста баксов
Его я поил в кабаке?..
А может, я зря на Отара
Напрягся, как глупый осел?
А может, он – гений пиара,
А я лишь проктолог и все?
И может быть, вовсе не лажа
Газетная эта статья?
Не знаю, пусть время покажет...
Эх, Жопа, ты, Жопа моя!"
Спустя две недели к Давиду
В рабочий его кабинет
Зашел с вызывающим видом
Маститый народный поэт.
Рукой почесав ягодицы,
Он молвил: "Профессор, Давид!
Я, в общем, для вашей певицы
вчера сочинил суперхит!"
Считайте, победа за нами,
Сейчас я его напою:
- "Я рву на британское знамя
себя за Россию свою!"...
Ну как? Что продюсер мне скажет?
Порвем всей Европе анал?
-По-моему, с музыкой лажа...
-Фадеев и Дробыш писал!
Они ведь не пишут параши,
Тем более песня про флаг
В беспомощной критике вашей
Нужды не имеет, вот так!
И песня понравится людям.
А вам не мешало бы знать,
Что мы в "Евровидениьи" будем
На следующий год выступать!
Назад, извините, ни шагу!
Заряжено в пушку ядро.
Аксюта готовит бумагу
И Эрнст дал на это добро!
И Алла Борисовна даже
Сказала, предвидя успех:
"Мы Жопу Европе покажем
И в жопе мы видели всех!"
Мы выйдем на первое место,
Чтоб чашу победы испить!
Пришло наше время, профессор!
Россия должна победить!..
И вскоре на Первом канале
Уже накануне весны
О новой певице узнали
Все зрители нашей страны,
Когда с "фабрикантами" вместе,
Раскрыв голосистый свой рот
Певица исполнила песню,
Ушедшую прямо в народ.
И голос Артистки красиво
Звучал, уносясь в синеву:
"За матушку нашу Россию
Себя, как ромашку, я рву!"
В финале заплакала Алла,
И Филя вздохнул в уголке,
И встал Александр Цекало,
И вытер слезу на щеке,
И тонкий, изящный, как витязь
Протиснувшись к сцене бочком,
Певицу приветствовал Витас,
Высоким протяжным гудком.
И даже Иосиф Пригожин
В мерцанье концертных огней
К Артистке приблизился тоже,
Забыв о супруге своей.
Летели недели, как птицы,
И вот, как на солнце медаль,
В одной европейской столице
Зажегся большой фестиваль!
Румыны, французы, испанцы,
Болгары, хохлы, латыши
Поляки, хорваты, албанцы –
Все были вокруг хороши!
Кипела и пела Европа,
А в зале, набитом битком,
Певица по имени Жопа
С трехцветным российским флажком
С задачей пробиться сквозь стену,
Которой конца не видать,
Готовилась, выйдя на сцену,
Европе себя показать!
На ней было, как говорится,
Все то, что волнует народ:
Две розочки на ягодицах
И надпись: "Россия, вперед!"
Ведомая к сцене Давидом
Ей нечего было терять.
Она как бы всем своим видом
Давала Европе понять,
Что нету на свете чудесней
Естественной краски зари,
Что с нашей российскою песней
Она завоюет Гран При.
Победа нам трудно давалась,
Задача была непростой.
Певица слегка волновалась,
Но справилась с этой бедой.
По залу бежали мурашки,
И если всю выразить суть, -
Мы, можно сказать без натяжки:
Европу смогли натянуть!
И вот прозвучали фанфары
И диктор, достойно, как лорд,
Под звуки электрогитары
Поставив финальный аккорд,
Сказал баритоном красивым
Слова, улетевшие ввысь,
Которые ждали в России
И вот, наконец, дождались!
Профессор Давид Моисеич,
Не пряча сияющих слез,
Смеясь, обнимался со всеми,
Целуясь при этом взасос.
Ведущий Андрюша Малахов,
От радости пел и плясал,
Крича: "Эх, ура, муха-бляха!
Да здравствует Первый канал!"
И пьяная Верка Сердючка,
Откинув горжетку свою,
Вопила, целуя ей ручку:
-Я Юльку в тебе узнаю!
И даже Отарик – проказник,
В эфире напившийся в дым,
Опошлить не смог этот праздник,
Сравнив ее с пальцем своим!
А дома на следующий вечер,
С веселым салютом в конце
Москва ей устроила встречу
Концертом в Кремлевском дворце.
Она получала подарки,
Как суперзвезда среди звезд.
Политики и олигархи
За ней увивались, как хвост,
Храня драгоценные ленты
Ее туалетных афиш.
Она стала ездить на "бентли",
Летая обедать в Париж
С одним дипломатом из МИДа.
И чтобы поднять дивиденд,
Уволив с работы Давида,
Себе отсудила свой брэнд.
И стала богатой и полной,
Как высшей красы эталон,
Даря обаяния волны
Всем тем, кто в нее был влюблен.
Однажды порою осенней,
Когда на бульваре Цветном
Вовсю тополя облысели,
И ветер свистел за окном,
И сырость, пронзая до дрожи,
То дождь рассыпала, то снег, -
Подняв воротник, шел прохожий,
Похожий на всех человек.
С почтением благоговейно
За пазухой в воротнике
Держал он бутылку портвейна
В дрожащей промокшей руке.
Внезапно откуда-то сзади
Вопрос просвистел, как свинец:
-Простите, а вы не Аркадий?
-Аркадий...
-Вы бывший певец?
Прохожий скривился в печали,
Как будто бы сердце болит:
-Откуда меня вы узнали?
-Я бывший проктолог Давид...
-Я, кажется, вспомнил: поселок
Лужки, вспомнил вас, наконец...
-Я больше уже не проктолог...
-А я... Я уже не певец.
Задумчиво под ноги глядя
Они постояли в снегу.
- Портвейн? Открывайте, Аркадий...
Давайте я вам помогу...
Внезапно на край тротуара,
Где двое стояли в пальто,
Торжественно брызнули фары
В огнях дорогого авто.
Сидящая в тачке певица,
Известная в нашей стране,
Скользнула глазами по лицам
Людей, промелькнувших в окне.
И как бы почуяла кожей,
Исчезнув в вечернем дыму:
"Они на кого-то похожи...
А вот на кого – не пойму..."
Питер Розенблат
хамлю-Аге
1
Ты сказки зря в стихах не любишь
И автора сатирой губишь.
Если прикинуть, он не плох
И в целом далеко не лох.
Найдет себе поближе тему,
Подсократившись непременно.
Во времена, прошли которы,
Так сказки делали поморы.
2
Сказка –побаска о Васе- плотнике,
хорошем человеке и отличном работнике
/Архив/
Пошел Вася-плотник картошку окучить и слышит: на грядках кто-то
мяучит. Серый пушистый котенок такой. Не с пустыми руками идти же
домой. Принес на веранду в плетенке-корзинке, налил молока и назвал
его Дымкой.
Взял плотник-Вася с рассвета топор, калитку закрыл на щеколду-запор
и зашагал торопливой походкой на озеро, доконопачивать лодку.
Глядь, а под ивой сидит и скулит белый щенок, что ни день, то находка.
Так появился у кошки-Дымки новый товарищ по прозвищу Бимка.
Вначале друг на друга ворчали, после друзьями хорошими стали. Вместе
гуляют, спят даже вместе. Дружбе такой не сломаться, не треснуть.
Доделал Василий лодку, поплыл, и тут к нему в лодку залез крокодил.
- Вашенька,- шепелявит,- зовут меня Кеша*. Тошно нырять мне без инте-
реша. В озеро слили грязную воду, мало поэтому там кишлороду.
Возьми меня к себе жить... Как тут Василию плотнику быть?
Кеша понравился Васе сразу.- На базу пойдешь, сторожить унитазы.
Кто доски потащит без накладной, встретится с Кешей на проходной.
Кеша щелкнет зубами: Давай накладную, не то тебя, дядя, я арестую.
Поставили Кеше ванну с чистой водой и миску с мороженной рыбой
треской. Карп с карасем перебрались в болота. В грязной водице им жить
неохота. Однажды Василий с работы шагает и видит: галчонок навстречу
хромает? Галчонок такие слова говорит:- Братишка, крыло у меня болит.
Возьми на недельку- другую пожить. Буду с друзьями твоими дружить.
Газеты из ящика вынимать стану. У Кеши выклевывать тараканов.
Да не смотри на меня криво. Сдам банки пустые – куплю тебе пива.
- Так,- Вася вздохнул, - значит этому быть. Будешь завхозом у нас служить.
Живут они впятером, поживают. Василий фуганком доски строгает,
Дымка из кухни гоняет мышей, Бимка в саду веселит малышей.
Кеша с берданкою ходит на базу и сторожит от жулья унитазы.
Галчонок завхозом отменно служит, горя не знают и крепко дружат.
Но вдруг спозаранку, утречком рано, Васе в окошко стучат: Телеграмма!
"Заеду в гости, целую мама". /Мама ударник молочного фронта, доярка,
и с южного едет курорта/.
- Товарищ, поставьте подпись вашу.
Смотрит Василий. Не верит, Глаша./ Бегала в школу с годок мимо окон
и налилась, словно яблочко соком/. Ищет галчонок в комоде ручку
и шепотом Васе: Сватайся лучше. Кто сварит Дамке и Бимке кашу?
Будет помощницей в дом е Глаша. Вася посватался. Долгое ль дело.
Свадьба три дня по поселку гудела.
Сегодня в колхозе-кибуце-бригаде работают на семейном подряде
собака и кошка, галчонок и плотник, известный в районе рыбак и охотник,
с женой, молодой, симпатичною Глашей, колхозною почтальоншей нашей.
Кого там рассказчик - дурилка забыл? А с базы, с берданкою крокодил.
Еще, если автор приврал-приукрасил, простите: так пишут отчеты и басни.
____
* можно и Геша.