Темный ангар. Цвет затхлости. Он здесь давно. Настолько давно, что даже
не помнил, когда последний раз чувствовал движение воздуха. Последний
раз он выходил… какая разница. Теперь его дело – находиться здесь. Его
пищевод давно не знал пищи, почки разучились перерабатывать влагу,
сознание сжалось в маленький комочек, на который хватало еще энергии.
Он был, он есть, а будущее неважно. Иногда ему снились странные сны о
полете, о визге рассекаемого воздуха. Он не знал, будет ли еще тот день,
когда небо откроет свои объятья. С начавшейся суетой, о нем забыли.
В краткие минуты прояснения он беседовал сам с собой. Хотелось добиться
ответа, - за что? За что его, честно и исправно служившего, спасшего не
одну сотню душ, все бросили гнить в этой тюрьме? Почему вместо желанной
пищи, его внутренности покрывает некая вонючая жижа? Почему?!!!
Иногда приходили крысы, но и они шарахались от того резкого запаха, что
пропитал его тело. Приходили люди, цокали языками, подбадривали. … И
уходили. Но он верил.
=====
Когда уже стало совсем темно, в последнее пристанище зашли два человека.
Зашли странно – через дырку, пробитую в стене. Он скорей услышал, чем
увидел их: глаза в последнее время вообще перестали функционировать.
Что-то коснулось головы, потом боль. На последнем усилии он дернулся…
Темнота.
+++++
- Ну что здесь?
- Один труп, второй пытался бежать, да видимо навернулся об элерон
башкой.
- Не понял, как это навернулся?
- Придурки, нарики. Решили поживится контактами, а резервная батарея все
еще дышала. Первого током убило, а второй пересрал и побежал. Машина
старая, элерон и опустился. Внезапно.
- Ладно, пакуйте. Позовите полковника, шо за бардак на вверенной
территории?
Сознание приходило медленно. Сквозь сон чудился ветер, вернулось
ощущение запаха ветоши, керосина, разогретой бетонки. Какие-то люди
копошились внутри. Вынули сердце. Сначала одно, потом второе. Часть мышц
заменили, часть почистили. Выдули эту проклятую жижу. Теперь он
чувствовал запахи! Теперь он снова видел!
Потом снова Темнота. Ему стало жаль себя, жаль таких же, как и он –
обиженных и покинутых…
Опять куда-то покатили, пронеслось в сознании. Хоть организм и обновили,
но без Напарника действовать он не сможет. А где же напарник?
Пища! Желудки наполнялись пищей! В сосуды залили кровь. Хоть и странную,
но кровь. Неужели?
- Ну че, Константиныч, смогёшь пташку летать снова научить?
- Если пташка сама хочет, так проблем не будет…
Он бережно закрыл око. Он был счастлив от прикосновений Напарника.
Подготовка, тест, проверка дублирующих систем… Сердца начали работать.
Сначала медленно, быстрей, еще быстрей… Захватило дух! Он радовался
жизни. Все органы работали исправно! Небо, родная, давно забытая стихия,
лови меня!
Мощь нарастала, он пошевелил руками, сначала одними, потом вторыми…
норма. Ноги тоже норма.
Мощь выплеснулась. Он бежал! Отрыв, вот оно Небо.
- Как там?
- Норма, пташка аж поет, наверное, заскучал о небе. Ща на форсаже
проверю, а далее на посадку пойду.
Снова земля. Его куда-то везли…
- Суть задачи, в трехстах километрах находится база. Спросить майора
Алхакова (все совпадения случайны. авт.), вручить ему этот дипломат.
Получить то, что нужно, и ехать на «точку».
- А если накроют?
- Кто? Здесь все свои. Если покажешь свою небритую морду, так сразу и
признают! Хе-хе. А если серьезно, то все у нас схвачено, и не сцы в
компот!
- А авиация?
- Какая н»№уй б@я едр??ть твою на север, авиация? Тут на пятьдесят кэмэ
вокруг от силы канистра керосина, да вертолет один сортиром называемый.
Так что не ссыте.
Он снова летел. Спереди напирал воздух, рывок, еще.. Сердца бьются в
унисон. Вот воздух уплотняется… Прорыв! Ему это нравилось. Напарник
наводил на цель. Цель не появлялась. Вдруг он почувствовал… Такую же
тоску, такую же боль отдираемой кожи. Где? Азимут 30? Да-а!!! Он
устремился в ту сторону. Карать! Не оставить никого! Убийцы техники
получат свое сполна.
- Теряю управление. Перехожу на аварийный режим.
- Отбой. Управление восстановлено. Вижу цель!
Колонна шла уже больше двух часов. Все были довольны. И перевозчики,
везущие товар, и продавцы. Внезапно небо распахнулось. Два последних
тягача были смяты. Из уцелевших, выпрыгивали люди, утирая кровь с лиц,
посеченных осколками стекла. Ведущий водитель выскочил, побежал куда-то
в лес. Это его и спасло. Смерть выходила на второй заход. В синем небе
появилась точка, через долю секунды точка превратилась в серебристую
птицу. НУРС – хороший снаряд. Даже одного хватит, для воронки три на три
метра, что уж там говорить о нескольких таких, запущенных со
сверхзвукового истребителя? Уцелевшее после огневой атаки, было смято
ударной волной.
Он знал, что выработает пищу, он знал, что Домой не дотянет. Но он не
мог видеть этих тварей, что продали страну. Еще и еще он заходил
удостоверится, ибо боялся. Боялся, что останется хоть один живой и
повредит Напарника. Напарник был без сознания.
Его руки и голова ныли от плотного воздуха, краска, новая одежда – давно
осыпались лохмотьями. И только, когда пища стала подходить к концу, он,
ломая ноги, сел на землю. Они хотели металла – они его получили!
Из новостей: Сегодня была уничтожена группа, поставляющая наркотики и
драгметаллы на территорию страны. По предварительным данным, драгметаллы
получали из разобранной техники. На данный момент, руководители банды
под стражей. Удивляет, что на месте задержания колонны автотранспорта,
лес был повален, как от падения метеорита. Наверное кара Небесная.
Спасся только один человек, он дает показания.
Экран; перепуганное лицо непонятной национальности лопочет что-то и
тычет пальцем то в потолок, то в пол.
- Приехали. Стой, вот он. Кто-нибудь, монтировку!
- Какую монтировку? Это же ситалл, его даже пули не берут.
- Твою трижды! Мы как собираемся везти? Как консерву? Добрэ. Техники,
быстро соображаем шо-то и валим отседовы!
- Товарищ генерал, фонарь сам открывается!
- Вот и добречко. Быстро извлекаем, складываем, и на базу! Зараз сюди
прыпруться СОБРровци! Быстрэнько! Трэба ж цьому чудику було! У мене и
так хворе сердце!..
Он стоял и чувствовал заботу. Он вспомнил слова своего первого Напарника
«Техника любит ласку, чистоту и смазку, а кто не почистит и не смажет,
тому Техника откажет»
- Ну, Константиныч, принимай пепелац. Не боись, все уже нормально.
Правый боковой шасси барахлил – гидравлику наверно крысы поели. Это тебя
и спасло. Мало кто может на такую кривую дорогу сесть.
Андрей ласково постучал по обтекателю, улыбаясь, ответил:
- Да никто не может. Если машина хочет жить.. Ну чё те рассказывать, так
вот если ХОЧЕТ жить, так сядет даже на камни. О, смотри, что это?
- Спирт. Откуда? Мы же только сегодня перебирали?... Ладно. Давай ведро,
все равно перед вылетом осматривать, а так – выпьем за успешную
прогулку. Ты ведь теперь герой?
- Да ладно вам всем! Герой это он – мой пташка. А я, если честно, после
первого захода отключился. Перегрузки колоссальные! Когда очнулся в
госпитале так только и видел, что красный туман.
- Так ты может имя ему какое дашь? А то как-то «нэ добрэ» - как
говаривал генерал?....
- Идея. Так, значся во прахе умирал, из праха вышел.. Ведь правильно,
пташка?
Пташка пустил еще одну струйку спирта.
- Да у него антиобледенитель потек!
- Слушай, не жужжы под руку, попросил Миша из собравшийся толпы пилотов.
Пусть договорит.
- Так вот, ежели ты, мой друг летучий в стольких переделках побывал…
Торжественно и при народе Фениксом тя нарекаю! Отныне и на веки вечные!
Феникс слушал это и плакал. Он не умел верить, он умел только слушаться
Напарника. Но теперь ему тоже дали имя. Он будет стараться. Есть еще
НУРСы в нурсовницах и ягоды в ягодицах. Главное, чтоб сердца пели.