Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
28 января 2012
Всякая всячина
Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!
Меняется каждый час по результатам голосования
Сегодня, 27 января в честь освобождения советскими войсками концлагеря Освенцим во всем мире отмечают Международный день памяти жертв Холокоста. Среди прочего прочитал в одной израильской газете в переводе с иврита трогательную историю одного из уцелевших в той катастрофе, из которой следует, что далеко не все немцы в войну были извергами. Привожу с некоторыми сокращениями.
Опасность слепого повиновения Д-р Ури Эдельман
Я попал в гетто, будучи семимесячным ребенком. В то время я был на пороге смерти от голода или туберкулеза, который выгрызал мои легкие. В отчаянной попытке спасти меня моя мать с группой таких же несчастных без разрешения пошла в поле - собрать немного кореньев, чтобы немного утихомирить бурчащий от голода желудок
Сегодня тот, кто слышит слово "корни", представляет путешествие по местам детства, полное гордости и ностальгии. Для истощенных людей от "путешествия к корням" зависело, быть им или не быть. Когда они разрывали ногтями замерзшую землю, послышалось тарахтение двигателей, и тут же появился взвод фашистских мотоциклистов. Страх и паника охватили несчастных, страдающих от голода людей, все, как один, распластались на земле, зарывшись в нее лицами. Но было уже поздно. Солдаты обнаружили их и приказали всем встать и выстроиться в шеренгу. Из кратких команд их командира было ясно, что они очень торопятся, и поэтому они оставили одного из них, чтобы тот расстрелял нарушителей, а затем догнал остальных. Так мы стояли, группа смертников, и моя мама держала меня в своих обьятиях. Как только отряд немного удалился, солдат приказал своим жертвам вновь лечь на землю, после чего выпустил несколько коротких очередей в воздух. Когда воцарилась тишина, и люди стали открывать глаза, чтобы выяснить, где они оказались на том свете - в раю или в аду, раздался голос нациста: "Когда меня отправляли на фронт, моя жена провожала меня, держа на руках нашего малыша. Слезы текли из ее глаз. Ее взгляд преследует меня на протяжении всей этой кровавой войны. Когда я посмотрел сейчас на молодую женщину с ребенком на руках, то мне показалось, что это моя семья, и я не смог в них выстрелить. Так что возвращайтесь в лагерь и благодарите своего Бога, что вы выжили благодаря моим близким, которых я люблю всей душой". Не менее трогательную сцену можно было наблюдать, когда солдат уехал на своем мотоцикле. Изможденные люди подходили к моей матери и в знак благодарности отдавали ей часть кореньев, которые им удалось собрать, для ребенка, который спас им жинь. Тот, кто не знает, что за малость, которую они буквально вынули у себя изо рта, могла бы стать границей между жизнью и смертью, никогда не сможет понять, каким великим и возвышенным было сделанное ими пожертвование.
Человек и Закон в Голландии (личное мимолётное впечатление).
Сегодня в БОЛЬШИНСТВЕ стран мира права и интересы преступников открыто и очень жёстко (для остальных граждан) поставлены выше прав и интересов их жертв – населения. Подробнее см. мои http://www.proza.ru/2012/01/19/2121 и http://www.proza.ru/2012/01/26/593
Лечу из Москвы в Торонто с остановкой на 16 часов в Амстердаме. Великолепный, явно по последнему слову техники построенный аэропорт можно с интересом изучать и 16 дней – почти всё восхищает, продумано до мелочей. Например, в каждом писсуаре в нужном месте нарисована муха, чтобы людям было куда целиться, а не вокруг брызгать.
Правда смыть за собой ни в одном туалете (у меня же 16 часов было) невозможно. Видимо, это должно происходить централизовано, а в тот день централизованный сбой произошёл. Хотя, и экономию воды можно заподозрить – тут мне времени не хватило выяснить.
К сожалению, в разгар жаркого лета ни в одной торговой точке аэропорта (выяснял) не продают мороженное. Для меня это важно в любой стране мира, потому что ВСЕ мои друзья из-за рубежа ещё со студенческих лет утверждали, что нет нигде в мире лучше метро и мороженного, чем в Москве. (К сожалению, мороженного такого, как «с 3го холодильника с розочкой» и «с 8го по 48 копеек» больше и в Москве не купишь, хотя на этикетках такие слова и печатают «для старожилов»).
Нигде не видел я столько и такой разнообразной полиции на душу населения: и пешей, и на велосипедах, и на электромотоциклах, и на машинах, и в штатском итд. Так что закон, по крайней мере в аэропорту, охраняется всерьёз. Но всё равно меня именно там ОБВОРОВАЛИ, о чём всех и хочу предупредить. Ведь через Амстердам многие летят, и ВСЕХ там так же обворовать хотят.
Полицию не виню – они мне даже очень понравились своей совершенно уместной в их обстоятельствах ленью. Когда начальство аэропорта внезапно (для привыкших к другим аэропортам пассажиров) объявило, что аэропорт закрыт на ночь, и приказало всем из него убираться на улицу (надо же и об интересах окружающих отелей думать, и в знаменитый «квартал красных фонарей» клиентов направить), то полицейские притворялись, что не видят людей, поглубже вжавшихся в своё кресло и дали им (мне в том числе) спать под крышей, а не под дождём.
У меня в Торонто была назначена важная встреча, на которую я мог опоздать с плохими для меня последствиями, если бы самолёт прилетел с опозданием. Но и отменять не хотелось. К счастью, в 21 веке существует телефон, да ещё какой! Я из Торонто, к примеру, могу в любой пункт мира позвонить и приятеля с Днём Рождения поздравить, причём всего лишь за несколько центов. Это ли не чудо! И в Амстердамском аэропорту эти телефоны с интернациональной связью тоже на каждлм шагу, да зачем-то ещё группами по четыре (а звонящих по ним людей при этом я, вспоминаю, вообще не видел). Так что, когда началась посадка, я к телефону подошёл и успел сказать два слова: «Вылетаю по расписанию». Встреча не сорвалась. Вот и всё про Амстердам.
А что же насчёт ОБВОРОВАЛИ? А это уже только в Канаде я обнаружил, когда мне за эти два слова прислали счёт на 75 долларов с налогом и сбором за обмен валюты. И сколько я ни возмущался, мне все инстанции объясняли только, что так мне и надо: «Никто не обязан сообщать мне цену услуги, если я этого сам не требую. У меня были все возможности позвонить оператору и выяснить, по карману ли мне 10ти секундный разговор с Канадой или нет, прежде чем номер набирать. Вот за свою лень и несообразительность я в полном соответствии с законом и наказан».
Мне такой закон не понравился. Поэтому я и включил его в свою коллекцию «законов против нормальных, честных людей», которую поневоле собрал в разных странах мира.
Сегодня в БОЛЬШИНСТВЕ стран мира права и интересы преступников открыто поставлены над правами населения этих стран – их жертв. Можно, конечно, спорить, что лучше: банальный нож к животу или юридически безупречная преступная схема. Результат одинаков – вы лишаетесь заработанных вами денег, а порой и возможности работать, если не жизни вообще...
Подробнее в моих (и не моих): http://www.proza.ru/2012/01/19/2121, http://www.proza.ru/2012/01/26/593 и многих других.
Жил я в ЮАР как раз в тот период времени, когда общими усилиями всех демократических (и не совсем) стран мира власть в этой стране была, наконец, вырвана из рук кучки белых расистов и передана в руки кучки чёрных расистов. ( Интересно, что сегодняшняя статистика о расовом составе населения разительно отличается от того, что я сам видел и читал 20 лет назад. Тогда чёрных жителей там насчитывалось меньше половины, кажется, 39%, теперь почти все 100%. Читайте Интернет: «Раньше я был недостаточно белым, теперь я недостаточно чёрный», итп).
Понятно, что демократические страны были просто обязаны это сделать. Ведь именно из-за ЮАР ни одна из них не могла попасть на рынок Африканского континента. Качество и дешевизна товаров этого экономического гиганта Африки в сочетании с надёжностью валюты, обеспеченной громадными запасами золота, алмазов, урана и других ценностей, делали смешными попытки других стран туда пробиться. (Ранд ЮАР равнялся 6 долларам США и был базовой валютой для всех стран Африки. Сегодня «общемировая валюта», как мы знаем, обеспечена лишь запасами бумаги в США).
В целом ситуация Человек-Закон в ЮАР того времени совпадала с определением Салтыкова-Щедрина: «Суровость законов смягчается необязательностью их исполнения». К примеру, я ловил на себе взгляды и чувствовал себя неловко без обязательного для приличного гражданина револьвера на поясе (отсутствие такового автоматически ставит под вопрос ваши взаимоотношения с законом, алкоголем или психическое здоровье). Однако приобрести оружие так и не решился. Все имеющие к этому отношение учреждения давали мне совершенно противоречивые инструкции о нормах и правилах его применения. Если в США разрешается стрелять, спасая свою жизнь, лишь в том случае, когда ты не можешь убежать, то в ЮАР, выходило, ты просто обязан открыть огонь, если у тебя украли до обидного много (больше, чем на 400 долларов), или угрожают твоей и окружающих жизни с любого расстояния (целятся из автомата, к примеру). Заключение всех этих инструкций было одинаковым: «Чувствуешь себя правым – стреляй! Судья потом разберётся». Что граждане этой страны, заметим, с гордостью за свою гражданскую позицию и делают.
Я всегда говорил, что в ЮАР самые лучшие на свете люди. Всегда всерьёз, изо всех сил стараются помочь совершенно незнакомому им приезжему. И это не один, не два встреченных мною человека – почти все. (На этом сайте можете прочесть и грустную историю о том, как один из них разбился на своём новом «мерседесе», показывая мне путь). Сейчас я рад, что это же самое подтверждено исследованием на Интернете. ЮАР – на первом месте: 79% опрошенных иммигрантов счастливы тем, что переехали именно в ЮАР, и тем, как к ним местные жители относятся. Канада – на 5-м месте с большим отрывом по баллам.
Я – человек самой мирной профессии, музыкант. Ездил по всей стране с концертами. В ЮАР это возможно, потому что любой может развесить по городу свои афиши, и это обойдётся всего лишь в 20-30 долларов. А в Торонто, например, можно только напечатать объявление в газете (5 000 долларов за несколько слов), или пользоваться Радио и ТВ рекламой (миллионы считать не умею – врать не буду). Дело шло прекрасно: смотри себе на карту, да снимай концертные залы по маршруту. Считать расходы и прибыль легко: делишь количество жителей города на 2 000 – это твоя публика, купившая при любом раскладе твои билеты, минус бензин, гостиница и аренда зала. Не жизнь, а песня, как говорится.
Но однажды эта песня оборвалась странным (для меня) письмом местного союза композиторов. Мне сообщали, что на меня заведено дело и всё моё имущество скоро конфискуют, если я немедленно не улажу с этим союзом возникших проблем. Письмо содержало перечень законов, которые я попрал, и не оставляло сомнения в намерениях и юридической подкованности его написавших.
Пришлось срочно свернуть с маршрута и ехать объяснять местным композиторам, что у меня даже намерения играть их музыку никогда не было, не то что нелегального исполнения их произведений в моих программах. Я предпочитаю Баха с Бетховеном и Шопена с Листом.
Со мною в этом полностью согласились, но обратили моё внимание, что всё же я должен был за три месяца до каждого моего концерта сообщить этому союзу композиторов мою точную программу, чтобы они её проверили и убедились, что их бессмертных произведений в этой программе нет и не предвидится. И играть свой концерт я имею право лишь после их авторитетного заключения, что я союзу оному ничего с данного концерта не должен.
Однако анализ моей программы и сравнение её с длинным перечнем всего, что членами союза написано, требует затрат труда, которые я обязан возместить, уплатив с каждого моего концерта 80 долларов. Если же я не прислал программу за три месяца до предполагаемого концерта, то, ясное дело, тариф за срочность анализа возрастает в три раза. А если задним числом – так и вообще в десять. А если это случилось давно, а стало известно только сейчас, то в дело идут проценты и проценты на проценты. А в банке ЮАР в это время процент был не то 29%, не то 31%.
Короче, по мирному мы всё же договорились, но только на условии, что никто и никогда больше ни о каких моих конертах в ЮАР не услышит: я «ухожу из бизнеса» и занимаюсь чем угодно другим, но не музыкой, что я и делал полтора года. Однако музыканту «больше не играть» – это, как воробью «больше не летать». Пришлось перелететь в другую страну, в которой то же самое сделано совсем по-другому.