Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
-Вот не понимаю я наши СМИ. Снова публикуют прогнозы на резкое повышение цен! Неужто не понимают, что это вызывает спрос и, соответственно, их рост? - Они то, как раз, понимают. А вот население, которое им верит,... -
Предложение о маркировке алкоголя надписью «Алкоголь Вам враг!» в правительстве считают нецелесообразным. на первое время решили ограничиться более мягкой формулировкой "«Алкоголь Вам не враг!»
Замечено, что плохие новости чаще всего поступают из непроверенных источников. Видимо, в месте расположения этих источников дела совсем неладно обстоят.
По морю по волнам огромным
Волнуясь кораблик идёт
На нём Бубулина младая
Команду на битву ведёт.
Заряжены все пистолеты,
Мушкеты готовы к огню.
Кинжалы готовы вонзиться
В горло любому врагу.
По морю по волнам огромным
Волнуясь кораблик идёт
На нём Бубулина младая
Команду на битву ведёт.
Бубулина - в девятнадцатом веке известная воительница и мореход, гречанка
Вопросы, на которые трудно ответить. Куда исчезает дырка от бублика, после того как его съели. Куда из продажи подевались сами бублики. Куда пропадает очарование подруги, когда ты не хочешь идти с ней в театр Куда деваются деньги. Почему ругается жена.
Я понял принципиальную разницу между ихними и нашими миллиардерами!
У них - у меня есть нечто, что по МОИМ скромным оценкам стоит миллиард.
У нас - посмотри там, в чулане, стоит затерянный кубометр американских денег...
Руководитель клиники начинающему менеджеру. -Ты пока не стал эффективным менеджером. Не стал им потому, что наши пациенты увидев выставленные тобой счета за лечение умирают от инфарктов и инсультов не оплатив эти счета.
Внеочередное под впечатлением истории 24.11 https://www.anekdot.ru/id/1362523/
Вспомнилось... Давным давно, когда только приехал в Россию, но до "культурной столицы" было ещё больше 100 км, у нас было разгулье собакенов. Большой частью бездомных и полудиких по жизни. Чем-то кормились, вдаваться в подробности и тогда было ни к чему, а теперь и подавно. Кошаков драли нещадно. Загоняли стайкой в 3-4 головы. Если кошандер не успевал вскочить на дерево — жить ему оставалось минута-полторы. В отличие от вышеописанных могли на дереве сидеть по полсуток. Однажды наблюдал такую картину из своего окна — загнали вечером, а слез с дерева только после полудня.
Был там один "домашний" дог по кличке Мальчик. Ебанутые хозяева и пёс такой же. Однажды увидел [из окна], как он напугал ребёнка лет трёх, схватил явару и за ним. Наверно, почуял ебанат, что смерть за ним пришла. Блять, как он от меня рвал когти! Но от судьбы не уйдёшь. Однажды местные кобели устроили ему засаду, один в один как на кошаков. Двое спереди-сбоку, а третий оторвал ему яйца.
-Откуда у тебя фингал под глазом? -Жуб выдлали, всё ласпухло. -Зуб выдрали, всё распухло? -Да. -Выдрали зуб, а фингал на морде!? -Говолю жене: Ой болит, хочу спать со сшветом. А жена, мне в молду и "вот тебе спать со Светой, обо мне думай, а не о соседке".
Дешево отделался?! Эпизод из далекого советского прошлого. Как-то зимой мой сосед возвращался домой один с поздней вечеринки.Вдруг навстречу ему из-за угла выскочили два мордоворота. -Батя!Закурить не найдется? Сосед хотя и был слегка навеселе,мигом сообразил,чем для него может закончиться эта неожиданная встреча в темном безлюдном переулке. -Да когда же вы уже накуритесь?-крикнул он в отчаянии,и ,сорвав с головы свою пыжиковую шапку,швырнул ее им под ноги. Пока опешившие от такого поворота события молодцы "соображали",сосед прошмыгнул мимо них и ,не оглядываясь,что есть духу понесся подальше от опасного места.
В нашей синагоге Моше Ицхаки и Меир Хейн часто спорят, как лучше служить Всевышнему. Во время служюы реб Меир всегда садился напротив раввина, чтобы лучше видеть и слышать, а реб Моше садился подальше, за спинами других евреев. После службы реб Моше ругает реб Меира: – Куда ты прешься?! Что ты суешь свою персону раввину в лицо?! Они много спорят и по другим поводам. А когда один из них отсутствует, второй жалуется: – Теперь и поговорить не с кем.
История, рассказанная учителем на уроке биологии. Как теперь с этим жить?
Мухи, как вас учили в школе, это такие сволочи, которые лазают вначале по говну, а потом с немытыми лапами садятся на ваш хлеб и разносят на этих лапах немытых разную заразу. Это не совсем так. Точнее все гораздо хуже.
Мухи не только лазают своими грязными лапами по говну. Они это говно - пьют! Видели у них хоботок? вот им и пьют гавно именно в жидком виде. А вы видели как они носятся потом по вашей кухне. Пожужжат, сядут на секунду на ваш чистый стол или стекло, оставят там точку чего-то черного и обратно носятся по комнате жужжа как сволочь. Хотя почему как. Она и есть сволочь. И жужжит и носится не просто так. Внутри нее есть лоханка с вентилятором-центрифугой. Она набрасывает на этот вентилятор жидкое гавно и отжимает его встроенной центрифугой. И когда она мечется жужжа по вашей кухне, это она не еду ищет и не бесится обожравшись. Это она отжимает гавно и рассеивает жидкую фазу его по вашей кухне, оставляя шлейф из микробов и бактерий родиной которых и было гавнище. Мало того, мухи еще и жадные. Если гавно им кажется невкусным, или где-то пахнет другим, свежим, они выплевывают непереваренное из себя, оставляя те самые черные точки-концентраты гавна на ваших стеклах. Так и получаете засиженные мухами поверхности из выплеванного ими невкусного гавнища. Теперь вы поняли, какой основной поражающий микробно-бактериологический эффект от жужжания мух в вашем доме? И дышите, оказывается, вы эмульсией из рассеянного этим жужжанием дерьма. Вот и живите теперь с этим знанием дальше.
— Ну что, Маратик, вздрогнули? — Как скажешь, майор. — Не называй меня так. — Тогда Амба. — И здесь Амир постарался… — Может себе позволить. — С какой стати? — Я многим ему обязан. — В Чирчике есть люди, которые ему не должны? — Я ничего не должен, — если ты об этом. — А что? — Это неинтересно. — Сколько тебе лет? — Двадцать пять. — Хороший возраст. Правда я в двадцать пять… Ладно, проехали… Машина Амира? — Исполкомовская. — Понятно. Что охраняем, то и имеем. — Норма жизни. — Что-то лицо мне твоё кажется знакомым. — Возможно, знал моего брата. — Как зовут? — Равиль. — Нет, не знаю. — В городе называют Татарином. — Ах вот в чём дело!… — Амба… разрешишь?… Так вот… Я совсем не брат. — Заметно. — Иронизируешь? — Нет. Что произошло? — Происходило… Хулиганка… потом воровство… потом зона. — А ты как соскочил? — Ушёл в армию… — Так взял и ушёл? — Не брали по зрению… Извини, сейчас перестроюсь… С местными врачами договорился, в Ташкенте было ещё проще. — Однако!… — Зато попал в полк к командиру. Он из меня человека сделал. — Какое дело полковнику до рядового! — Сержанта… после учебки… Что ж ты, баран ферганский, вытворяешь!… Уроды… понакупали прав, а ездить не научились… — …Значит, тебе повезло… — Примерно так… Ты правда с ним служил? — Всё время. Он меня за собой как ягнёнка таскал. — А говоришь, — повезло. Это тебе повезло. — Может быть… Сразу обратно? — У меня в Ангрене дела. Наши дела. — Какие ваши? — Наши, Амба, наши. — Амир припахал? — Командир предложил — я согласился. Скучно. — От скуки?!… — Не только. Я не знаю что там, но то, что услышал… В общем, — я с вами… Не бойся, майор, не подведу. Амир скажет. — Ты ещё не называешь его Амир–ака? — Иногда хочется… Побьёт. У него рука тяжёлая. Все знают. — Когда обратно? — Когда надо будет — тогда и обратно. — А если заночуем? — Как скажешь, майор, я на службе. — Я подремлю. — Это хорошо. — Что хорошо? — От дороги отвлекаться не буду. — Амиркина школа…
— Проходи, сынок. Рад видеть… Марат, к обеду всё приготовлено, осталось только с огнём повозиться. — Всё сделаю, Керим–ка!
— …Нда-а… весь в отца. Пойдём, выпьем чая да поговорим. У тебя вопросов много, а ответы от Лейлы ты не получил. — Она добрая… — Я знаю… У неё были хорошие родители. — Сколько семей было у моего отца, хорошего человека? — Не горячись. Ты многого не знаешь. — Поверю Вам, но хочется фактов. Или хотя бы версий. — Это я предоставлю в большом количестве. — Марат у Вас вместо денщика? — Денщик, самый настоящий. Или адъютант. Как тебе больше нравится. — За заслуги перед отечеством? — Может быть и так… Голоден? — Как сказать… — Маратик, принеси нам баклажаны с орехами и курагу! — …Керим–ака!… Ну это уж слишком… — В любой службе, сынок, есть хорошее свойство. Человек служит не за страх, а за совесть. А вот если совести нет, то и службы нет, есть прислуга и каторжный труд. — Вы были начальником моего отца. Ведь так? — И другом, сынок, тоже. — Работали в органах? — Да… Твой отец пришёл лейтенантом. Я тогда руководил отделом. — То, что мы видели за перевалом — вы этим руководили? — Да. — Мой отец был к этому причастен? — И твоя мать, и мать Лейлы. Мы все работали там. — Так что же там такое! — Генетическая лаборатория. — Но ведь это люди! Наши люди!… — Знаешь, сынок, тебе легко судить. Сейчас середина восьмидесятых, в стране происходит непонятно что. А тогда всё казалось предельно ясным. И мы были в погонах. — И моя мама?… что она там делала? — Твоя мама страдала бесплодием. — Ну, здравствуйте! А кто же меня родил? — Правильный вопрос. — А правильный ответ? — Лейла тебе родная сестра. — Это я знаю. Так что с мамой? — У вас одна мать. — Та-ак… Лейла знает? — Пока нет. Думаю, что ей лучше не знать. — Выходит, что Герда тоже моя сестра? — Да. Но у вас с Гердой разные отцы. В шестьдесят пятом ваша мама вышла замуж, а через год родилась Герда. — Послушайте, Керим–ака, может, хватит меня сказками кормить, а? За несколько дней со мной столько произошло — уму непостижимо! — Сядь… Не нужно на меня голос повышать… Была имитация беременности, и жена твоего отца получила сына. А Любови сообщили, что её ребёнок умер. Правду она узнала спустя несколько лет. — …Никогда не мог найти с ним общего языка. — Сколько тебе лет? — Скоро тридцать два. — Совсем ещё молодой… Я в тридцать два стал генералом. — Вы?… — Если бы ты остался в армии, закончил Академию, то неизвестно, что с тобой было бы сейчас. Амир о тебе очень хорошо отзывался. — Вы давно знакомы? — С того дня, как он принёс тебя в мой дом. — Слава Богу, хоть здесь понятно! — А что тебе непонятно? — Ну, например… эта «Экспедиция»… Она давно там? — Очень давно, около пятидесяти лет. Её построили до войны. Кроме основного бункера, который вы видели, есть вспомогательные точки. Но они не самостоятельны кроме функции наблюдения за периметром. — Они нас и засекли. — Скорей всего. — Кто же нас встречал на этой стороне хребта? — Твоё предположение было верным. Это так называемый внешний периметр, — помимо внутреннего и среднего. Тогда они не смогли просчитать вашу сумасбродность. Переход по хребту до сих пор считался невозможным. — Однако Амир по нему проходил! — Верно. Но это была секретная операция, о переходе никому не было известно. — Повезло… — Я тебе говорил — судьба. — …Я не могу себе простить, что позволил Соне здесь остаться. — Не будем об этом. Я понимаю, — ты не можешь смириться, что её потерял. Но тебе придётся это сделать. Не забыть, но смириться. Как смирился твой отец. — А ему кто мешал! Не уезжал бы, и жили бы долго и счастливо. — Экий ты умный! Не зря тебя Амирка приметил. А теперь выслушай меня… Твой отец был человеком подневольным, таким же как я. Руководство не означает власть. У него был выбор: остаться с твоей матерью или воспитывать тебя. Он принёс в жертву свою любовь, чтобы не расставаться… не расстаться с тобой до самой смерти. — Красивая версия. А насколько она близка к правде? — Что ты заладил… правда да правда… Нет никакой правды. Есть события и наше к ним отношение. Всё! — Сын с отцом, дочка с мамой… Странно всё как-то. — Не забывай, какие это были годы… Давайте, поедим, а потом я тебе кое-что покажу.
— Хочу сразу сказать, — задача трудная, невероятно трудная. Даже если вернётся только один, — можно сказать, что она выполнена. — Один, это кто? — Вы мне оба дороги, — твоя мама была мне как дочь… У тебя в Питере связи. — Питер далеко. — Не в том дело, что далеко отсюда, а в том, что близко к Москве. И просто портовый город. — Не вижу связи. — …Вот. Это документы, которые собирали твои родители долгие годы. Собирали, рискуя собственной жизнью. А может и жизнью своих детей. Они должны попасть в надёжные руки, если вы не остановите это здесь и сейчас. — Если не остановим, — значит уже некому. — Кто-то должен вернуться. Лучше, чтобы ты… Марат, не обижайся, но от Антона в этом деле будет больше пользы. — Керим–ака, Вы меня знаете. — Спасибо, Марат… Теперь пройдёмся по узловым точкам. — Ничего, что мы без Амира? — Он в курсе всего, и даже больше. Мы не сидели сложа руки. — Мне, собственно, тогда и знать не надо. — Руководить операцией будешь ты. Амир отвечает за всё остальное. Но решения принимать тебе. — С какой такой стати! — У него нет стратегического мышления. Хотя в оперативной обстановке он лучший. — У меня, значит, оно есть! — Поэтому я показываю, — что для вас придумал… Узнаёшь? — Ещё бы!… У меня даже идея возникла одна… Видите ущелье? — Я его не только на карте видел. — Мы могли бы уйти по нему. Оно наверняка не рассматривается в качестве варианта отхода. — По нему вы никуда не уйдёте. По сложности это хуже Чаткала. Но самое плохое будет потом. Пути назад отрезаны, а вперёд вы не дойдёте. Просто умрёте от голода и жажды. — Мы могли бы сделать это в два этапа. — Так, продолжай… — Первый — провиант в ущелье на максимально возможное расстояние. Второй — завершающий. — Не пойдёт. Я могу предположить, что вас даже искать не будут. Обнаружат следы отхода и взорвут скалы. — Что Вы предлагаете? — Два этапа, — начал ты правильно. Обрати внимание на эту ниточку в полутора километрах от ущелья. — Что это? — Это ваш шанс. И ещё какой. — Но нам нет смысла идти этим путём, — лишних полтора–два дневных перехода, плюс ещё сутки. — Нет, сынок, туда вы пойдёте старой дорогой, а обратно здесь, где никто ждать не будет. У вас будет фора больше часа. За это время вы просто растворитесь в скалах, если не наследите как в прошлый раз. — Пять километров, в полном снаряжении, со станками… Откуда фора? — Пойдёте налегке. И не пойдёте, а поедете. Машину в ущелье, и через десять минут уходите с дороги. Понял? — Машина!… Как же я сразу не догадался! Осталось только рассчитать время. — Вот и рассчитаете.
