Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассеянность ученых давно стала темой занимательных анекдотов и баек. И надо признать, не без оснований. Чудики-ученые постоянно попадают в смешные истории, которые тотчас становятся достоянием читающей и смотрящей публики. А это минимум добрая половина населения страны. Причем этих людей не интересует подоплека смешной истории. Им гораздо важнее сюжетная канва происшедшего, а не ее психологическая основа. По этой причине лишь малая часть людей, наслышанных о рассеянности ученых, знает, что эта рассеянность чаще всего порождается не пресловутым склерозом, а исключительной концентрацией внимания ученого на предмете размышлений. В минуты такой концентрации внешний мир перестает существовать для «чудиков» с учеными званиями и степенями, и они с головой уходят в неведомые для простых людей глубины абстрактных понятий и суждений.
С постоянным уходом от действительности связанна еще одна примечательная особенность общественного поведения многих ученых: редкая по нынешним временам непритязательность к условиям быта и полное игнорирование ими моды. Достаточно обыденно в России, когда ученые с мировым именем годами ходят в одних и тех же костюмах, пальто и ботинках. И дело здесь не в их материальном положении (хотя заработок ученых в сегодняшней России иначе как позорным назвать нельзя), а в особом психологическом восприятии настоящими учеными жизни: окружающий мир существует у них для познания, а не удовлетворения преходящих страстей.
В качестве подтверждения сказанного, приведу один эпизод, происшедший с известным профессором-математиком, потомком знатного и древнего российского рода. Однажды профессор, отличающийся редкой рассеянностью, явился на работу в разных носках. Секретарь кафедры, уже немолодая женщина, полушепотом попыталась сказать ему об этом. Профессор, занятый просмотром научных материалов, пробормотал в ответ что-то невнятное. Секретарь опять полушепотом повторила свою попытку обратить внимание профессора на диссонанс в его одеянии. Ответ опять прозвучал невразумительно. Задетая за живое невнимательностью профессора, секретарь не стала дальше деликатничать и во всеуслышание сказала: - Уважаемый профессор, у вас носки разного цвета. - Этого не может быть! – Уже отчетливо ответил ей доцент. И для убедительности добавил. – У меня всего одна пара носков. Позже выяснилось, что у него действительно была одна пара носков, и в упомянутый день он одел один из них наизнанку.
Автотрасса в Казахстанской степи. Сильнейшая пурга. Снежная мгла застилает дорогу, так что ничего не видно на расстоянии в метр. Через снежную круговерть пробивается микроавтобус. Водитель прилип носом к лобовому стеклу, стараясь рассмотреть дорогу впереди. Четыре пассажира, коротая время, беззаботно играют в преферанс. В какой-то момент водитель теряет из вида дорогу и микрик заваливается в кювет. Лязг металла, глухие удары тел, один полуоборт машины, другой, последний подскок и заглохший автомобиль становится на колеса. Водитель и пассажиры в легком шоке. Они с трудом приходят в себя, не до конца понимая, что произошло. Слышно чье-то чертыханье и болезненное оханье. И, вдруг, в этой атмосфере аварийного бедлама, раздается спокойный голос: - Друзья, чей ход? Ответом на этот вопрос стал общий гомерический смех. Он вернул к реальности, попавших в беду людей, и задал программу их последующих действий.
Водочный магазин. Мужик покупает поллитровку «Московской». Продавщица подает ему бутылку зеленого цвета. Мужик берет бутылку, немного думает и возвращает ее продавщице со словами: - Не, эта не пойдет. Подай мне в прозрачной бутылке. Нам пить из горла, все должно быть по честному.
Челюсти. I С зубами у нас, как правило, связаны не самые приятные воспоминания. Оно и понятно. Воспоминания о них к нам приходят только тогда, когда они начинают болеть по-настоящему, и зубная боль не дает нам покоя ни днем, ни ночью. В остальное же время они для нас являются скорее объектом гигиены, чем жизненно важными образованиями. Есть, однако, люди, для которых зубы – зона постоянного внимания и беспокойства. Это вовсе не звезды кино и шоу, для которых идеальные зубы и сияющая улыбка являются визитной карточкой, ради которой они готовы на любые жертвы и траты. Это, прежде всего, простые люди, которые по тем или иным причинам лишились своих зубов и вынужденно пользуются зубными протезами. Именно для таких людей их протезы, в простонародье, челюсти являются предметом постоянных забот, неудобств, переживаний, смешных и одновременно неприятных историй. Несколько таких историй произошли с людьми, которых я хорошо знаю или с которыми близко знакомы мои друзья. Первая история, о которой я хочу рассказать, произошла в семидесятые годы прошлого века в одном из портов Италии, куда под загрузку зашло советское транспортное судно. Капитаном на этом судне был шестидесятилетний морской волк – Сергей Иванович К., испытавший в своей жизни немало передряг и лишений. В 36 году, его, тогда молодого морского офицера, осудили по трем частям 58 статьи УК на 10 лет лагерей плюс 10 лет поражения в правах и пустили по этапам и зонам нашей необъятной Родины. Крепкое здоровье и жизненный оптимизм, которыми одарили его в избытке родители, помогли Сергею Ивановичу выжить в нечеловеческих условиях Воркуты и Колымы и в мае 53 года выйти на свободу практически без зубов, но с твердой уверенностью в том, что настоящая жизнь впереди. Страна, в которой после семнадцатилетнего перерыва вновь оказался Сергей Иванович, залечивала жестокие раны, оставленные Великой Отечественной Войной. Не хватало всего: хлеба, мяса, одежды, обуви, дерева, металла, денег. Но больше всего не хватало квалифицированных и грамотных людей, которые как воздух нужны были, чтобы поднимать разрушенное войной народное хозяйство и налаживать нормальную жизнь. Видимо по этой причине, бывший зек – Сергей Иванович получил работу по своей институтской специальности и стал ходить в море, сначала рядовым специалистом, а затем в должности капитана большого транспортника. Долгие годы заключений не только закалили характер Сергея Ивановича, но и научили дорожить людьми, вынужденных жить и работать в условиях ограниченной свободы. Поэтому на своем судне Сергей Иванович старался культивировать атмосферу товарищества, основанную на взаимоуважении, правовом равенстве, профессионализме и чувстве ответственности. Членам команды такой подход был по душе и «старики», не один год ходившие с ним в море, относились к капитану как своему второму отцу. Это небольшое отступление от основной темы рассказа понадобилось, чтобы читатель мог лучше понять психологию ситуации, которая сложилась однажды утром на советском транспортнике, стоящем в итальянском порту под погрузкой оливкового масла. Предшествующим вечером Сергей Иванович принимал у себя в гостях делегацию итальянских коммунистов. В те годы такие встречи посланцев страны Советов с представителями братских компартий были обыденным явлением. Как правило, они проходили по одному сценарию. Вначале происходил обмен информацией о положении дел в странах и в партиях, затем шла дискуссия о будущем мировой социалистической системы и коммунистического движения и, наконец, устраивался дружеский ужин в каюте капитана. Первые два вопроса описываемой встречи прошли строго по регламенту. Дружеский же ужин идейных соратников затянулся до поздней ночи и сопровождался обильным возлиянием русской водки и итальянской граппы. Тосты «За победу коммунизма» и «За мировой пролетариат» звучали на русском и итальянском языках так часто, что участники встречи крепко накачались, и Сергею Ивановичу пришлось призвать на помощь матросов, чтобы спустить итальянских коммарадос на берег и рассадить их по машинам. Сам он тоже чувствовал себя не лучшим образом, хотя российская закалка позволяла ему уверено держаться на ногах и давать необходимые распоряжения по эвакуации итальянских товарищей. По настоящему степень своего опьянения Сергей Иванович почувствовал только утром, когда по давней привычке проснулся рано и встал на ноги. Палуба судна под ним ходила, нутро мутило как при настоящей морской болезни, голова была тяжелой и недееспособной, а обезвоженный спиртным организм настоятельно требовал влаги, чтобы утолить непривычную жажду и разжижить спиртной концентрат, в который превратилась кровь. Рассеянным взглядом Сергей Иванович осмотрел большой стол, на котором стояла неубранная с ночи посуда, подошел к нему и взял в руку первый попавшийся стакан, наполненный до краев какой-то мутной смесью. С этим стаканом он направился к открытому окну каюты и привычным движением руки выплеснул его содержимое за борт. Когда струя мутной жидкости по параболической дуге устремилась вниз, он заметил, как вместе с ней в море нырнуло нечто розового цвета. Не придав этому никакого значения, Сергей Александрович, вернулся к столу, нашел там бутылку с минералкой и залпом выпил два стакана воды. Легче не стало, хотя язык уже мог проворачиваться во рту. Сделав десяток легких гимнастических упражнений, Сергей Иванович пошел в ванную комнату, принял холодный душ, побрился и посвежевший, облачился в капитанскую униформу. Осталось проделать последнюю процедуру утреннего марафета - вставить зубные протезы на место. Обычно на ночь он вынимал их изо рта и помещал в стакан, который стоял на тумбочке возле кровати. На этот раз на нужном месте ни стакана, ни протезов не оказалось. Он поочередно осмотрел все комнаты своей капитанской каюты, особенно внимательно столы и тумбочки, но нигде свои «челюсти» не обнаружил. Их не было ни на столах, ни под сто-лами, ни под стульями, ни под кроватью, ни под диваном. Их вообще не было в капитанской каюте. По мере того, как надежда найти протезы улетучивалась, страх оказаться в роли беззубого капитана становился все сильнее и сильнее. Этот страх и отрезвил Сергей Ивановича. Протрезвевший ум быстро восстановил в памяти сценку со стаканом, и Сергей Ивановичу стало ясно, что розоватое нечто, выплеснутое им вместе с мутной смесью из стакана, было ничем иным как его протезами. От осознания этого Сергея Ивановича бросило в озноб. Да и было отчего. Ему предстояло еще больше месяца провести в море, сделать новый заход в иностранный порт под погрузку и все время общаться посредством своего беззубого рта с разными людьми: лоцманами, представителями портовых служб и фирм, членами своей команды. То, что зубы нужны были еще и для еды, капитана в тот момент заботило меньше всего. Минут десять Сергей Иванович лихорадочно перебирал в уме различные варианты решения возникшей проблемы. Срочно вызвал к себе для усиления мозгового штурма первого помощника. Тот, собственно, и подсказал решение: обратиться к итальянскому дантисту. Судну предстояло стоять в порту еще несколько дней, и за это время вполне можно было успеть сделать новые протезы. Сергей Иванович принял идею, созвонился с переводчиком и вместе с ним выехал на поиски нужного дантиста. Нашли его они достаточно быстро. Разговор с дантистом вначале обрадовал. - Никаких проблем, синьоры, я сделаю прекрасные протезы из самых современных материалов за два дня.- Но затем он озвучил цифру, которая повергла Сергея Ивановича в глубокую печаль. Стоимость своей работы синьор протезист оценил в сумму равную всей наличной валюты, которая была в распоряжении капитана и предназначалась для выдачи членам команды при выходе их на берег, а также представительских расходов самого капитана. Когда Сергей Иванович попытался сбить стоимость работ, синьор протезист жестко дал понять, что торг не уместен. Поблагодарив итальянца и сказав ему, что он, возможно, приедет через пару часов для оформления заказа, Сергей Иванович отправился к себе на судно. Решение задачи возникло у него в голове, когда он возвращался на транспортник. Приехав на корабль, Сергей Иванович сразу же объявил полундру и, когда весь экипаж выстроился на палубе, обратился к ним с такими словами. - Сынки, я всегда говорил вам, что вы не должны смотреть в рот своему начальству. Сейчас я хочу отступить от своих слов и попрошу вас посмотреть мне в рот. Что вы там видите? Сергей Иванович широко раскрыл свой рот, и члены экипажа увидели беззубый зев капитана. Последовала недолгая пауза, которую прервал голос штурмана, ошарашенного увиденным не меньше других членов команды. - Сергей Иванович, у вас нет зубов!? - Да, сынки, у меня нет зубов. Сегодня утром я случайно отправил их за борт ловить рыбу. И они, окаянные, не хотят возвращаться на место. Видно, им приглянулась хваленая западная свобода. Раздался веселый смех, и лица многих членов команды оживились. Почувствовав разрядку среди подчиненных, Сергей Иванович продолжил. - Сынки, я обратился сегодня к итальянскому дантисту с просьбой сделать мне протезы за пару дней. Он согласился выполнить заказ, но потребовал оплату, равную всей валюте, которая имеется у меня в распоряжении. Это, прежде всего, ваши береговые деньги. У меня к вам большая просьба: разрешите мне оплатить работу дантиста из этих средств. По приходу домой я сполна рассчитаюсь с вами. Выручите вашего капитана. Не дайте испытать позор при общении с иностранцами. Сергей Иванович предполагал, что после его обращения среди членов экипажа может возникнуть дискуссия по поводу его просьбы, хотя был уверен в том, что большинство поддержит ее. Однако то, что произошло на самом деле, до глубины души растрогало его. Не сговариваясь и не дискутируя, все члены экипажа в один голос решили отдать ему свои береговые на изготовление зубных протезов. Общее мнение экипажа эмоционально выразил молодой механик Владимир, лишь второй раз вышедший вместе с капитаном в море: - Отец, о чем вы просите!? Делайте, так как считаете нужным. Мы обойдемся без мохера, колготок, грюндигов, джинсов и жвачки. А вам зубы нужны! С трудом сдерживая слезы, Сергей Иванович, подошел к своим сынкам, по-отцовски обнял каждого и сказал им простое, но много значащее слово - спасибо. Через два дня импортные протезы были готовы, и Сергей Иванович, не стесняясь своей беззубости, мог говорить и улыбаться во весь рот. Он мог улыбаться как голливудский актер, но не делал этого - жизнь не приучила его к улыбкам. Вечером того же дня Сергей Иванович накрыл праздничный стол для своего экипажа, и его сынки впервые узнали, как их капитан лишился своих зубов.
Одесса, магазин фирменной одежды. Мужчина внимательно рассматривает, приглянувшийся ему плащ. - Это, действительно, итальянский плащ? – спрашивает он продавца. - Какие могут быть сомнения. Италия в лучшем виде. Посмотрите, все фирменное: лейбы, этикетки, стежки. - Лейбы нетрудно пришить и на самопальную одежду, - высказывает сомнения покупатель. - Как вы можете так говорить!? Это самый настоящий «Версаче». Знающий человек сразу узнает его фирменный стиль, - уверяет покупателя продавец и для пущей убедительности добавляет. – Чтоб мне лежать там, где лежит моя мама, если я говорю неправду. Последний довод действует на покупателя магически, и он приобретает плащ. Откуда ему было знать, что мама продавца в это время лежала в шезлонге на балконе и принимала солнечные ванны.
Подпитый мужик лет 35 обращается к 60-летнему прохожему: - Отец, не найдется закурить? Прохожий реагирует на обращение следующей фразой: - Сынок, как отец говорю тебе: курить вредно, а пошибаться некрасиво.
Автотрасса в Казахстанской степи. Сильнейшая пурга. Снежная пыль застилает дорогу, так что ничего не видно на расстоянии в метр. Через эту белую непроницаемую мглу пробивается микроавтобус. Водитель воткнулся носом в лобовое стекло, стараясь рассмотреть дорогу впереди. Четверо пассажиров в салоне, всецело доверившись водителю, беззаботно играют в преферанс. В какой-то момент водитель теряет из вида дорогу и микрик заваливается в кювет. Лязг металла, глухие удары тел, один полуоборт машины, другой, последний подскок и заглохший автомобиль становится на колеса. Водитель и пассажиры в легком шоке. Они с трудом приходят в себя, не до конца понимая, что произошло. Слышно чье-то чертыханье и болезненное оханье. И, вдруг, в этой атмосфере аварийного бедлама, раздается спокойный голос: - Друзья, чей ход? Ответом на этот вопрос стал общий гомерический смех. Он сразу вернул к реальности, попавших в беду людей, и задал программу их последующих действий.
Петровичу обычно не хватало денег до очередной получки и, чтобы выпить, он вынужден был просить деньги в долг у знакомых. Как правило, люди входили в положение и выручали, так как просил он небольшие суммы и исправно, хотя зачастую и с опозданием, возвращал должки. Поэтому отказ соседа по лестничной площадке дать пару сотен в долг прозвучал для него неожиданно. - Не дам я тебе денег Петрович. Надоело от твоей жены упреки выслушивать, что даю деньги на выпивку. Пора бы угомониться. Тебе уже давно за шестьдесят. Отказ соседа не остановил Петровича, и он продолжил упрашивать его - Ну, выручи, соседушка, одолжи. Не машину же прошу. Всего пару сотен. - Не проси, Петрович, не дам! Достал ты меня уже своими просьбами. – Стоял на своем сосед. - Как родного брата прошу, выручи! Не для себя прошу, для дружков своих. Вчера у Сашки Зарубина день рождения был, выпили по такому случаю прилично, теперь здоровье поправить надо. – Продолжал канючить Петрович. - Сказал тебе, не дам, значит, не дам! – Упирался сосед. - Ну, что тебе стоит пару сотен дать. – Не сдавался Петрович. – Хочешь, завтра деньги верну. Зуб даю, что верну завтра ! Сосед внимательно посмотрел на Петровича, прищурил левый глаз и, ухмыляясь, сказал: - Говоришь, зуб даю. Ну, что ж, я согласен. Давай свой зуб как залог. Ухмылка соседа переросла в самодовольную улыбку. Он был уверен, что поймал Петровича на слове и тому ничего не остается, как ретироваться восвояси без денег. И, действительно, какой человек в здравом уме согласится отдать свой зуб в залог под выпивку. Первая минута, последовавшая затем, вроде бы подтвердила правоту соседа: Петрович умолк и уставился непонимающим взглядом на него. Было видно, что в его мозгу происходит сложный процесс осмысливания, сказанного им самим, и услышанного от соседа. Забыть про зуб и, продолжать просить деньги в долг, было неприлично – мужчина должен отвечать за свои слова, повернуться спиной к соседу и уйти было подло по отношению к своим собутыльникам и собственным желаниям. Борьба двух несовместимых мыслей закончилась неожиданным решением. Петрович широко открыл свой рот, взялся пальцами за верхний ряд зубов и ловко извлек наружу съемный зубной протез. Этот протез он решительно протянул соседу со словами: - Бери зубы и гони деньги! Теперь пришло время соседа впасть в ступор. Уже он сам, а не Петрович, оказался заложником своих слов, так как с формальной стороны Петрович не только выполнил, но и перевыполнил свои обязательства с зубом. Поколебавшись минуту, сосед достал кошелек и выдал Петровичу желанные двести рублей. Проникшись сочувствием к Петровичу, он попытался вернуть ему и челюсть, но тот решительно пресек его попытку: - Петрович свое слово держит. Оставь челюсть у себя. Отдашь, когда я верну долг. За своей челюстью Петрович пришел через четыре дня.
Статья на одном из российских порталов с заголовком «В Ингушетии обнаружен схрон с четырьмя тысячами тонн взрывчатки». В тексте статьи вместо 4000 тонн фигурирует другая цифра - 4 тонны, которая, скорее всего, является точной. Примечателен комментарий читателя к материалу: Модератор, исправьте заголовок статьи: вместо 4 000 тонн следует написать 4 тонны либо 4 000 килограммов. И, бога ради, не напишите случайно 4 мегатонны. Это убьет со смеху всех ваших читателей.
Эту забавную историю рассказал своим друзьям Поэт Донбасса – Николай Анциферов, они пересказали ее своим детям, те своим и, наконец, через четыре поколения она стала элементом народного фольклора. Героями фольклора, как известно, становятся только незаурядные люди, а Николай Анциферов, несомненно, таковым был. Сама история произошла в редакции журнала «Огонек», где Анциферов подрабатывал корреспондентом. Как-то захотелось ему съездить в Крым отдохнуть, набраться творческих впечатлений и подготовить материал о поэте Максимилиане Волошине. Чтобы совместить все три желания, решил он оформить командировку и зашел к редактору поговорить по этому поводу. Тот сидел за большим письменным столом, просматривал подготовленные материалы и мелким глотками отпивал чай из стакана в мельхиоровом подстаканнике, постоянно помешивая содержимое стакана ложечкой. Анциферов изложил редактору свою просьбу и стал ждать ответа. Редактор посмотрел на поэта внимательно, подумал над его словами с минуту, отхлебнул очередную порцию чая и сказал, что ему надо обсудить вопрос о его командировке с бухгалтером. Затем он вышел из кабинета, оставив там поэта. Предыдущим вечером Анциферов с друзьями крепко приложился к спиртному, и во рту у него было сухо как в пустыне Кара Кум. Традиционного в ту пору графина с водой в кабинете редактора не оказалось, и поэт, презрев буржуазные предрассудки, решил смочить свое горло с помощью чая редактора. Когда он подносил стакан чая ко рту, его ноздри уловили благородный запах хорошего алкоголя. - А редактор не дурак, пьет чай с коньяком. - Подумал он о своем шефе и сделал первый глоток. Его ждал приятный сюрприз – в стакане оказался чистый отборный коньяк. - Каков хитрец! Это ж надо придумать – пить коньяк под видом чая, да еще помешивая его ложечкой. Чувствуется старая партийная школа.- Подивился Анциферов и, подражая редактору, стал отхлебывать «чай» мелкими глотками, неспешно двигая ложечкой в стакане. За этим занятием его и застал редактор, когда вернулся в кабинет из бухгалтерии. - Замечательный у тебя чай, товарищ редактор! Так бы выпил целый самовар! Не скажете, что за марка? – на опережение сыграл Анциферов, не давая редактору возможность высказать свое праведное негодование. - Марка известная - грузинский «КВ». В Столешниковом продается. – Ответил недовольно редактор, ошарашенный нахальством поэта, сел в свое кресло и стал нервно перебирать бумаги. Анциферов перестал помешивать остатки коньяка и поставил недопитый стакан на стол перед редактором. Тот посмотрел на него уже благодушно и сказал. - Ну, чего оставляешь на дне, допивай уже. Можешь оформлять себе командировку в Крым. Материал по Волошину за тобой. - Спасибо за поддержку. Еще полстаканчика чая мне не заварите? - Давай, кати в свой Крым. На таких как ты, дорогой, заварки не запасешься. Анциферов довольный итогом своего визита вышел из кабинета редактора. В его рту уже не сушило, а на душе было радостно и светло.