Лучшая десятка историй от "1847"

Закон Сохранения Всего в действии, или если кому-то пруха, то кому-то наоборот. Из бурной геолого-геофизической молодости:
Начальник сейсмопартии поздно ночью привёз в партию зарплату. Банковских карточек в те времена не было, деньги выдавали живьём. Сумма с полевыми на двести чел немаленькая. Ввиду позднего времени раздачу слонов назначили на утро.
Под утро начальника разбудили известием, что сейф спёрли. Начальник как был в неглиже, опрокидывая мебель и сбивая с ног зазевавшихся сотрудников, босиком по снегу рванул к офисному вагончику. Металлическая дверь вагончика была вырвана «с мясом», сейфа не был. Начальник бросился к тумбочке, на которой прежде стоял сейф, распахнул дверцы – деньги мирно лежали на полочке целёхоньки – и рухнул на стул, смахивая холодный пот со лба.
Устав после дороги, начальник поленился вечером возиться с сейфом и просто забросил деньги в тумбочку.
Пару дней спустя раскуроченный сейф нашли в нескольких километрах от базы партии.

О нравах собачьих. Когда организуется подбаза сейсмопартии в летнем полевом сезоне, местные бродячие собаки формируют оперативную временную бригаду по её охране. Стрелки по теме раздела сфер влияния проводятся собаками вдали от людей; на базу партии является уже укомплектованная бригада с вожаком (паханом) и, не вступая в бессмысленные переговоры с персоналом партии и вообще не обращая на него (персонал) внимания, спокойно и деловито приступает к несению службы - распределяется по постам, налаживает связь и взаимодействие. Опытные сотрудники партии также хорошо понимают правила и не вмешиваются в процесс. Плата за услуги четвероногих секъюрити необременительна и взимается трижды в день - возле столовой. Проходит день, два - всё; подбазу можно не охранять. Ни зверь, ни посторонний человек приблизиться к вагенбургу не могут - р-р-разорвут. Сторож абстрагируется и занимается своими делами. Впрочем, должность сторожа не вполне синекура - ему оставляют обязанность поднимать шлагбаум на въезде на территорию базы – лапами это делать проблематично.
При приезде в партию командированного и вообще постороннего, его независимо от должности, прежде всего, ещё до встречи с начальником партии, представляют пахану собачьей бригады – подводят и говорят: «свой». Самостоятельно выходить из автомобиля командированному не следует, это чревато. Пахан около минуты внимательно смотрит командированному в глаза, если сомневается – подходит и нюхает. Это очень важный момент, его надо выдержать с душевной твёрдостью. Потом пахан делает неуловимое движение хвостом – нет-нет, не взмах – это несовместимо с его высоким социальным статусом; он только чуть отклоняет его в сторону – это означает: «ладно, пока живи, с-сявка, съедим позже». После чего теряет к визитёру интерес и тот на время пребывания в партии может чувствовать себя под снисходительно-презрительным покровительством собачьей бригады. Всё же перемещаться по территории подбазы ему желательно в сопровождении кого-либо из постоянных сотрудников партии.
В структуре бригады присутствуют элементы социальной защиты: в обязательном порядке среди личного состава имеется мелкая слабосильная собачонка либо трёхлапый покрытый боевыми шрамами ветеран, которые чрезвычайно ревностно выполняют функции разведки и контрразведки, наблюдения и оповещения; получая пищевое довольствие наравне с прочими.
Внедрение постороннего пса в состав укомплектованной оперативной бригады полностью исключается. Личный состав бригады может сохраняться постоянным в течение нескольких полевых сезонов.

Гавана. Российская делегация (геологи) в кафе. Посетителей развлекает пианистка. Взглянув на нас (национальность посетителей персонал вычисляет мгновенно), тапёрша заиграла Вертинского: "а может быть, в притонах Сан-Франциско...". Пришлось дать ей денег. Вдохновившись, она исполнила «Подмосковные вечера», потом «Калинку». Мы исправно выдавали ей по нескольку песо.
Решив расширить целевую аудиторию, пианистка оглядела зал и исполнила «Хава Нагила». Из угла раздалось несколько негромких вежливых хлопков. Ржали все и пианистка тоже.

Не моё. Просто 2 цитаты.
1.
Заместитель министра финансов Российской Федерации Илья Трунин, который отвечает в ведомстве за налоговую политику, считает, что доход от депозитов надо облагать налогом на доходы физических лиц.
(из сегодняшних СМИ)
2.
«Князь Волконский, острый умом старец, ответствовал:
— На лапти еще налогу нет…
— Истинно, истинно, — зашумели бояре, — мужики по двенадцати пар лаптей в год изнашивают, наложить по две деньги дани на пару лаптей, — вот и побьем хана.
Легко стало боярам. Решили дело. Иные вытирали пот, иные вертели пальцами, отдувались. Иные от облегчения пускали злого духа в шубу.»
(А.Н.Толстой, «Пётр Первый»)

Алаверды к истории про "траНвай" с проверочным словом "траНспорт". Реальная история: молоденькая училка, инвалид ЕГЭ, учила мою дочь писать "картина вЕсит на стене", мотивируя это проверочным словом "вес"...

Из бурной геолого-геофизической юности.
В эпические времена империи, железной рукой наводившей порядок на своих необъятных просторах, отношение к ВВ (взрывчатым веществам) и СВ (средствам взрывания – детонаторам, проще говоря) было не в пример легче, чем в нынешнюю пору разгула терроризма. Например, в конце полевого сезона, чтобы не везти неизрасходованные ВВ и СВ обратно на стационарный взрывсклад, устраивали «салют» - укладывали штабелем мешки с болванками, ящики с шашками и… Смотрелось здорово. Бывали, правда, и мрачные эпизоды. Один из взрывников, будучи в мрачном расположении духа (и, естественно, в изрядном подпитии) на почве коварства местной пейзанки, сел на два мешка тротила (52 кг), нажал на кнопку машинки и растворился в эфире.
Ну это к слову. Собственно история.
Отправил нас как-то начальник партии на ж/д станцию за взрывчаткой. Полдня мы разгружали вагон с ВВ. Круглые жёлтые болванки тротила в мешках по 26 кг. Жара, земля усыпана крошками тротила, едкая тротиловая пыль в глазах, на зубах, на всём теле. Адова работа. Набили полный кузов грузовика, влезли сами, развалились на горячих от солнца мешках и закурили. На переезде нашего водилу попросил подвезти мент. Когда водитель сказал ему, что везём взрывчатку, полез в кузов проверять. Картина феерическая: кузов почти доверху заполнен мешками с надписью «взрывается», на них спят несколько грязных хмырей с сигаретами в зубах; у одного на животе (это для смягчения тряски) коробка с детонаторами. Мент, не меняя выражения лица, очень осторожно слез с колеса и медленно, спиной вперед, отошел от машины. Водила пожал плечами, и мы поехали дальше. На фоне заката на дороге маячил окаменевший страж порядка.
Удивительное было время.

Из подслушанного.
Дама в зале ожидания аэропорта напористо говорит попутчице: «женщина должна себя всегда любить! Постоянно! С утра до вечера!»
Рядом сидящий сонный и, похоже, не вполне трезвый мужик внезапно активизируется, поворачивает голову и проникновенно говорит даме: «леди, в этом случае шансы женщины на то, что её будут любить ночью, существенно снижаются…»

Славный город Ноябрьск. Поехали с группой геологов и коллегой-французом в одну из многочисленных в этом городе нефтяных контор, порешать производственные вопросы. Погода с утра отличная, минус сорок (для Ноябрьска это нормально). Гостеприимный хозяин кабинета угощает нас дорогим коньяком из холодильника(!). У француза глаза из орбит – если тут вдруг есть неупотребляющие, то справочно: холодный коньяк – это примерно такой же моветон, как и горячая водка. Но из толерантности пьёт с нами.
На обратном пути в наш офис француз бурчит всю дорогу на этих пьяниц русских. Француз свой, много лет с ним работаем, друг друга не стесняемся.
- Ты бы уж молчал, Даниэль. Ты вообще конченый алкоголик.
- Это почему?! (беспредельное возмущение)
- Потому что в Париже только пять утра, а ты уже в стельку.
Сраженный неопровержимостью аргументации француз долго не мог обрести душевное равновесие.

В те ещё времена, при едином могучем СССР, появилось в нашей конторе чудо техники: компьютер (тогда они назывались ЭВМ) размером всего-то с пианино. Кто не знает – в те времена ЭВМ занимала целый зал (или несколько комнат) и обслуживалась штатом операторов. Среди прочей начинки в этом прообразе персональных компьютеров была программа психологического тестирования (сейчас это уже никому не интересно, а тогда эта игрушка вызвала прямо-таки ажиотаж) – надо было ввести с клавиатуры ответы на кучу вопросов и после этого машинка печатала твою развёрнутую, достаточно объёмную (это важно) характеристику.
И был в нашей конторе сотрудник Юра – хороший специалист, но человек со странностями: с некоторой упёртой самодостаточностью; того типа, который всё знает и всегда прав. Само собой, обсуждать какие-либо вопросы с носителем абсолютной истины бессмысленно; с ним никто в полемику и не вступал, что ещё больше укрепляло Юру в осознании своего интеллектуального превосходства над прочими представителями человечества. В профессиональном отношении с ним считались, но относились несколько иронически, чего, впрочем, он не замечал.
Ну так вот, толпимся мы как-то возле этого агрегата, замирая при треске принтера: мол, что-то про меня эта мудрая ЭВМ скажет, про мои качества деловые, волевые, ментальные и, конечно, касательно противоположнаго полу.
Подходит Юра: «а ну, дайте-ка мне». Расступились с готовностью – всем интересно стало. Народ из соседних комнат подтянулся. Юра закончил набирать ответы, машинка загудела, задумалась. Все замерли. Принтер ожил и выдал два(!) слова: «вы идиот».
Общий ржач скосил публику.
- Погодите, дайте ещё раз! Я знаю, знаю, почему она так сказала! Я по-другому отвечу!
Юра набирает ответы снова, несколько нервничая. Толпа вокруг агрегата уже не помещается в комнате.
Аппарат пожужжал, обрабатывая новую информацию, и снова выдал на печать: «вы идиот».
Руководство с трудом восстановило рабочую обстановку в этот день.

Мужик сказал – мужик сделал.
У каждого поколения должна быть своя война. На WW2 я опоздал, к Афгану уже вышел из призывного возраста. Ну, думаю, пронесло. Ан нет, законы социума незыблемы. Накрыло в 90-е, в Грозном.
После бегства из Грозного строил я дом. Не от кучерявости жизни, просто другой возможности не было обрести крышу над головой для семьи. Привет нашим правозащитникам, коих душенька вся изболелась об обиженных проклятой рашкой – обо всех, кроме миллионов русских, которых попёрли (выживших) из национальных образований рухнувшей империи немаленькие, но гордые, в мечте о золотых унитазах, кои должны возникнуть в домах, когда из них выгонят проклятых русских оккупантов. Потом, правда, побежали следом за оккупантами целыми кишлаками, но это уже другая тема.
Впрочем, я отвлёкся. Так вот, строил я дом. Мощной производительной силой оказалась местные люмпены, маявшиеся в поисках источника средств на опохмел, которые, правда, делали всё абы как, но относительно недорого, плюс могли раздобыть всё необходимое – воровали, конечно.
Встречаю на улице одного такого персонажа, спрашивает – тебе трубы на 50 мм нужны? Нужны, говорю. Щас, грит, принесу.
Не принёс, да я особо и не ждал, зная необязательность этого контингента. Шли годы, смеркалось. Дом я таки построил в основном, хотя доделок уйма оставалась. Иду по улице, навстречу тот же колдырь. Те же джинсы, та же куртка.
-Привет, так тебе трубы нужны?
-А-а-а… нужны. То есть привет. А ты где пропадал?
-А, ерунда. Отсидел два года. Так я трубы-то сейчас принесу, недорого.