Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Поехали ночью лампочки в фонарях менять. Ночью - потому что днём движение; ну и лампочки ночью лучше видно, которые не горят. Поехали втроём, как положено: я - электрик-практикант, наставник мой - Моисеич, и Колян - водитель и управитель автоподъёмника. Смотрим - на мосту фонарь не горит. Конфигурация фонаря - буква "Г". Модель - та же самая. Как бы то ни было, а менять-чинить надо. Подогнал Колян свою таратайку под рабочий орган электрического осветителя, смотрим - а Моисеич, как всегда и в любую смену - ну никакой уже: спит, как насосавшийся ребёнок. От него, если он в таком состоянии, даже если его и разбудить, то кроме слюней через губу и пожелания "взять ещё" ничего не дождёшься. Колян говорит: - Лезь сам, Антоха. Видишь - Моисеич спит? Лезь один. Чё ты, лампочку не заменишь? А я думаю: и действительно, чё я - лампочку не заменю? Да я их десять, блин, заменю! Ну, и полез... Поднял меня Колян на должную высоту; зацепился я, как предписано инструкцией по ТБ, внахлёст, карабином монтажного пояса за поперечину этой "Г"- загогулины, и вот даже ещё отвёртку достать не успел - чую, пошла подо мной платформа вниз. Пошла вниз, падла, и остановилась только там, внизу. В пазу для транспортировки. Колян прыгает вокруг, матерится на какой-то пробитый шланг, а я про себя думаю: пропитый, блять. Всем известно, что они с Моисеичем в садоводческих товариществах по гидравлике и насосам калымят. Ладно... Я-то - висю! На поясе подмышками. Колян побегал-побегал, поохал-поохал, да и говорит: - Потерпи, Антоха. Мы счас с Моисеичем, - из открытого окна кабины доносился храп Моисеича, - быстро сгоняем до базы, шланг заменим и тебя с фонаря снимем. Ты главно не ссы, держись. Тут делов-то всего на полчаса. Прыгнул он в кабину, и угазовали они с Моисеичем на срочный ремонт... А я висю... Сначала страшно было, а потом подумал: хера ль мне будет? Пояс надёжный, фонарь новый, я в каске. Тут же вид на реку с лунной дорожкой. Я б даже и закурил, да сигареты во внутреннем кармане рубашки поясом прижало. Даже песенку какую-то себе под нос мурлыкать начал было. А потом меня лёгким утренним бризом потихоньку развернуло в другую сторону дороги, и стало мне не до пения: издалека, по прямой на мост, приближались фары. Через минуту я различил отдалённый рёв дизельного мотора, а ещё через пять секунд понял: идёт "фура". И вот тут мне впервые в жизни пригодилась школьная арифметика: фонарь - шесть с метров, пояс - полтора, я с подмышек - полтора, а "фура" - все три с половиной... Как я поджимался - это, наверно, со стороны видеть надо было. Ну, шофёр меня тоже за пару десятков метров увидел; да такую ж дуру остановить не просто. Пролетела эта коробка в нескольких сантиметрах от моей жопы - да и то только потому, что я в последний момент живот втянул. Остановился он метрах в двадцати, вылез из кабины.(Крутой, кстати, мужик. Другой, увидев такое на столбе, чесал бы до самого Улан-Батора без остановки)... Так вот, вылез он и направился в мою сторону. Решительно и не задумываясь. А я висю под тёмным фонарём и молчу - не опомнился ещё. А подо мной зловеще блестит в свете луны лужа масла. Подошёл он поближе, остановился, задрав вверх голову - при виде такого зрелища, видно, и его ступор взял - и начал машинально хлопать себя по карманам, сигареты искать. А на меня в этот самый момент, похоже, подействовали, наконец, "Агдам" с адриналином и я, хрен знает с какого такого, для самого себя неожиданно, сказал громко и отчётливо: - На мосту остановка запрещена. Он аж подпрыгнул и присел одновременно - не ожидал, да... Ну, потом разобрались, что к чему. Он подогнал свою кибитку задом ко мне поближе и включил "аварийку". Разговаривали, хохотали. А ещё через полчаса за мной приехал Колян с отремонтированной гидравликой и так и не проснувшимся Моисеичем...
... между прочим, доставка товаров на дом практиковалась уже в семидесятые годы прошлого столетия; и не только в больших городах нашей необъятной страны, но и в самых отдалённых уголках Российской глубинки...
В одном колхозе, прямо рядом с конторой, жила бабка, приторговывавшая самогоном. Бизнес у неё шёл неплохо, особенно по ночам - сельские механизаторы после трудового дня частенько собирались выпить небольшой компашкой в ремонтной мастерской. Как водится, так же точно частенько им не хватало и они садились на трактора и комбайны и ехали к предприимчивой бабульке за добавкой. И всё было бы хорошо, если бы не возникшая вдруг конкуренция в лице другой такой же пенсионерки, которая тоже решила занятся этим прибыльным делом и открыла свою "точку" ночной торговли. Причём в непосредственной близости от мастерской, так как жила совсем рядом. Все клиенты шли теперь к ней, и первая бабка стала нести огромные убытки. Под угрозой оказалось существовавание самой фирмы. Надо было что-то делать. И ведь нашла старая выход из положения! Как уже было сказано, жила она рядом с конторой. А на весь колхоз было всего-навсего три телефона: в конторе, в мастерской и на молочной ферме. В конторе - в отличие от фермы и мастерской, где работа кипела сутки напролёт - по ночам никого не было. А телефон - был. И звонок у этого телефона был обалдеть какой громкий - в тихую летнюю ночь слышно его было за пару сотен метров даже при закрытых окнах. Дальше - просто: из мастерской звонят в контору - бабка считает звонки - количество звонков строго соответствует количеству заказываемых бутылок. Всё. Затем заказ укладывается в рюкзак и на мопеде отвозится заказчику. Доставка - бесплатно. С фермы звонить не могли по определению, так как знали, что ночью в конторе нет никого; к тому же позывные, явки и пароли держались в строгой тайне от женской части населения деревни. Вероятность того, что кто-то ошибётся номером, была ничтожно мала и схема работала безотказно в течение нескольких недель. Пока, наконец, кто-то где-то действительно не ошибся номером... Было около двенадцати часов ночи и бабуля уже спала, когда в конторе зазвонил телефон. - Раз... - автоматически начала считать она, и, не открывая глаз, села на кровати. - Два... три... четыре...- она, не глядя, сунула ноги в обрезаные по щиколотку резиновые сапоги, стоявшие тут же. Телефон звонил дальше. Звонки были какие-то непривычно длинные, но она не обращала на это внимания, боясь сбиться со счёта. На счёте "одиннадцать" она проснулась окончательно и сидела, широко открыв рот и выпучив глаза, боясь верить своему счастью - как же, оптовый заказ по розничным ценам! На счёте "семнадцать" телефон, наконец, замолчал. Бабко опомнилась, захлопнула рот и, мелко и быстро перекрестившисъ три раза, опрометью бросилась в погреб за товаром...
В мастерской два механика ночной смены тупо обтачивали напильниками какой-то коленвал, когда на улице коротко протрещал и тут же замолк мотор мопеда. Через пару секунд в ворота, толкая их спиной и прижимая к груди тяжелый рюкзак, ввалилась известная им бабка-самогонщица... Далее последовала безобразная и противоестественная сцена - пожилая женщина навязывала двум молодым, здоровым мужикам свой товар (спиртное!), а они - отказывались! - Шутки шутите!?- орала бабка. - Да мы ни сном, ни духом! - пытались откараскаться механики, - да куда нам столько! Неизвестно, как долго бы это всё продолжалось, но тут с улицы послышалсь тарахтенье ещё трёх или четырёх моторов, судя по звуку - мотоциклов "Урал". Оказывается, невероятное количество звонков услышала не только самогонщица, но и механизаторы, жившие поблизости от конторы. Весть о невероятном по размаху сабантуе в мастерской тут же распостранилась среди мужского населения деревни, и все, кто мог, поспешили приехать, чтобы лично принять в нём участие... Короче, бабка внакладе не осталась - в ту ночь в конторе ещё два раза звонил телефон...
О находчивости в цейтноте. Сидел я как-то давно, ещё в начале восьмидесятых, в воскресный день на скамейке в небольшом парке около одного из Домов Культуры. Самый обычный круглый "пятачок", какими в те времена оканчивались аллеи провинциальных городских парков: круглая площадка с клумбой, по обе стороны которой стояли полукругом садовые скамейки, а в конце - всеобычная же, выкрашенная свежей бронзовой краской статуя Ленина, изображавшая вождя пролетариата в полный рост, с вытянутой впрёд правой рукой и со сжатой в кулаке кепкой. Было тепло и солнечно; вокруг носились совсем мелкие ребятишки, чьи мамы и бабушки наблюдали за ними, чинно рассевшись по периметру. На одной из скамеек расположилась небольшая - человека три - компания мужиков самого рабочего вида. Время от времени один из них опускал руку за спинку скамьи и совершал там какие-то манипуляции, после чего в руках у всех троих оказывались бумажные стаканчики из-под мороженого. В общем, самый обычный городской пейзаж. И тут на алее появился ещё один персонаж, по внешности - типичный сельский конторский служащий низшего звена того времени: рубашка с короткими рукавами навыпуск, три недели назад глаженые брюки и сандалии, обутые на буро-зелёные клетчатые носки. Был он заметно "навеселе", но на ногах держался довольно твёрдо. Дотопав до клумбы, он обогнул её и вдруг остановился, уставившись на цветы. О чём-то угрюмо задумался... Через минуту лицо его просветлело: было видно, что он принял какое-то важное решение. В следующую секунду он уже рвал цветы - сосредоточенно, разборчиво, со знанием дела подбирая букет и ни на что постороннее не отвлекаясь. Продолжалось это довольно долго, и присутствующие развлекались от души: бабушки и молодые мамаши улыбались, а работяги и я ржали в голос. За всеобщим весельем никто не заметил, откуда возникли эти двое блюстителей порядка... Всё вокруг смолкло.... Когда мужичок, составив букет, наконец поднял голову и выпрямился, прямо перед ним - через клумбу - стояли и смотрели на него двое милиционеров. Ситуация, казалось бы, была безвыходная - заметут за милую душу... Меня до сих пор поражают его реакция и сообразительность: в один момент он делает разворот "кругом", в три стремительных длинных шага достигает памятника Ленину, и быстро, но в то же время как-то очень почтительно и торжественно, чуть ли не преклонив одно колено, возлагает букет к подножию постамента. После чего отсупает на один шаг и, скорбно опустив плечи, замирает - руки по швам -, склонив голову. Тот из милиционеров, что был помоложе, сунулся было к нарушителю, но старший придержал его за локоть, сделав лёгкий отрицательный жест головой... Ситуация, действительно, была щекотливая: с одной стороны - потрава налицо; а с другой - вещдок лежит в таком месте... Ну-ка, попробуй забрать цветы, возложенные к памятнику вождю мирового пролетариата - заработаешь по партийной линии, как пить дать, за святотатство. Да и самого нарушителя не больно-то ущемишь - всегда может сказать, что проступок был совершён в спонтанном и неуёмном сиюминутном порыве благодарности дорогому Владимиру Ильичу за организацию тем счастливого детства... А хитрюга-нарушитель, втихушку и осторожно следивший между тем за действиями стражей правопорядка по их отражениям в мемориальной, чёрного полированного мрамора, доске с надписью "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!" сообразил, что сейчас его "брать" не будут, потихоньку выдохнул, незаметно переступил плетёнками, утверждаясь получше, и сам застыл памятником, всем своим видом давая понять, что скорбеть он собрался до победного конца. Работяги на соседней скамейке снова начали откровенно скалиться. Милиционеры тихонько посовещались вполголоса, после чего, улыбаясь, ушли. Выждав для верности минут пять, в противоположном направлении рванул и сам скромный служащий (или кто он там был?). Ему, скорее всего, пришлось в тот день выдержать ещё одно нелёгкое испытание - разговор с женой, да ещё и без цветов. Цветы остались у памятника...
Приехали мать с отцом к сыну. В отпуск. На самый что ни на есть на Запад. (Сын там с семьёй жил - по контракту в каком-то концерне подрабатывал) Выходные прошли - сын с женой на работу ушли. Оставили план-схему на бумажке - мол, прошвырнитесь, если захочется. Если дома сидеть наскучит. Тут - магазин; тут - лебеди в пруду; тут, папенька - пивбар. Вам, маменька, оставляем каталог шмоток, доставляемых на дом. И пошла немолодая пара по маршруту. Первым делом - магазин. Походили, посмотрели. Подкупили креветок для спагетти, то, сё... На самой уже кассе супружница супругу громко шепчет: Глянь, Вова! Антиникотиновый пластырь! И недорого совсем! Ты ж курить бросать собрался? Ну?! Вот и предлог! А мужик и сам, взаправду, не на шутку собирался бросить дурную привычку - курить. Купили, в общем, с десяток упаковок пластыря. Пришли, следуя плану, домой - мужик тут же одну прилипалку на плечо и присобачил. Полегчало ему - нет слов. Ходил гордо, независимо, и курить абсолютно не хотелось. До самого вечера - пока сын со снохой с работы не вернулись. Поужинали они все вместе, а потом сын говорит: После вкусного обеда, по закону Архимеда - надо закурить. Пошли, батя, на балкон. А батя отвечает: А я бросаю. Во! - и, оттянув отворот рубашки, показывает пластырь. Я, сына, весь день не курил - и не тянет вообще! Вот ведь вещь, а?! Я сам, если б кто мне рассказал - ни за что не поверил бы, что так быстро помогает. Умеют тут у вас без обмана, по-честному, как к людям... Сын пригляделся к чудо-пластырю и говорит: Папа, ты никому не рассказывай... Пока домой не приедешь. И я не буду - честно. Ни тут, ни там. Это, папа, просто маленькая наклейка. Видишь, сигарета в красном кружке красной же чертой перечёркнута? Прилепляется в местах, где запрещено курить: в лифтах, на дверях и так далее... Полкопейки штучка...
Вот такие дела случаются. Мужик этот, мой хороший знакомый, по сю пору бухтит иногда: мол, если б не Серёжка - давно бы я уже курить бросил...
"Неверная дорога часто проходит по удивительным местам". (Из Рунета)
Красиво и жизненно сказано, чего уж там...
Со мой с самим неоднократно бывали такие случаи, особенно после пирушек.
Вот вспомнился один, совсем необычный, прямо-таки сказочный: я, восемнадцатилетний сопляк, не дошёл ночью до хаты всего-то ничего и заснул на скамейке возле подъезда. И чую я сквозь сон - мне ухо крутят. Да больно так крутят, несомненно рабочими и узловатыми пальцами. Разлепляю зенки - раннее утро, а надо мной стоит сосед наш, дядя Коля, и строгим голосом меня спрашивает:
- Ты где вчера нализался, засранец? Отвечай живо.
Ну, у меня винище-то ещё не всё из башки выветрилось, и я борзо буркнул в ответ что-то типа "А вам какое дело?" Дядя Коля дал мне лёгкий подзатыльник и повторил вопрос:
- Говори сию же минуту - где пил, шмакодявка?
Тут в голове моей начало потихоньку проясняться, и я честно собрался с мыслями и ответил на поставленный старшим и авторитетным товарищем вопрос:
- В Тихоновке день рождения одного кента отмечали. Дядь Коль, вы только маме не говорите, что я на лавочке спал, а?
Дядя Коля задумался на секунду:
- Хм... В Тихоновке, говоришь..? А какой дорогой домой шёл, пьяница? - Ну, - говорю, - наверное, как все ходят: через степь, через пустырь с "трубой", мимо третьей бани... Дядь Коль, да чего вы пристали-то?! Можно, я домой пойду? Я пить больше не буду. Я спать хочу, правда... Чего вам от меня надо-то?!
В общем, ситуация прояснилась только много позже: оказывается, дядя Коля, выйдя утром из подъезда, обнаружил меня мирно спящим на местах бабушек-соседок. Взгляд его случайно зацепился за мои грязные туфли "на платформе" и брюки-клёшь, испачканные чуть не по колено какой-то редкой в наших степях глиной. Дядя Коля, будучи скульптором-любителем, искал такую глину всю свою сознательную творческую жизнь, а тут нате: лежит себе, и сопит себе соседский бухой пацан, по щиколотки измазанный этой вожделённой глиной...
Короче: дядя Коля излазил всю тропинку от нас до Тихоновки вдоль и метров этак на сто поперёк; стращал меня разлашением тайны спанья на сидячих местах; победив корпоративный родительских дух, подкатывал ко мне с пивом, пытаясь выяснить маршрут; два раза мы с ним ходили в Тихоновку и назад ночью (оба раза я шёл впереди, пьяный, а он, не дыша, следовал за мной в паре десятков метров...) Ничего так и не помогло: золотая глина так и осталась ненайденной...
Вот. А ещё говорят про Колумба. Колумбу просто повезло: у него хотя бы марсовые были почти трезвы и смогли зафиксировать Кубу.
Не все научные разработки служат на благо человечества. Освобождение атомной энергии привело к гонке вооружений; и даже, казалось бы, вполне безобидные изыскания академика Павлова - по крайней мере в одном известном случае - попортили кровь многим невинным людям.
Был я как-то в гостях у своего дальнего родственника, который живёт в большом селе километрах в пятнадцати от нашего райцентра. Дом его стоит рядом с совсем недавно отстроенной красивой церковью со сверкающими куполами и звонницей с часами-курантами. Приехал я под вечер. Илья Петрович (так зовут старика) был дома один, так как жена его уехала на пару дней к сестре. Он быстренько собрал на стол нехитрую деревенскую снедь; я поставил в середину привезённое с собой - хорошо, в общем! Завязался обычный в таких случаях разговор: как жизнь, как здоровье, что новенького?.. И тут Илья Петрович, коротко взлянув на настенные часы, говорит: - Что новенького, говоришь? А вот щас послушай! Погодим только чуток. А сам сидит с рюмкой в руке, щерится беззубым ртом и всё на часы смотрит. Вдруг куранты на на колокольне стали мелодичным боем отбивать очередной полный час и тут же с улицы донёсся неимоверно громкий и противный визг - визжала, несомненно, свинья. А, может, и несколько свиней сразу. Какофония была - хоть святых вон выноси! Когда колокола отбили а свиньи отвизжали, рассказал мне старик следующее: Купил он неделю назад, как и каждый год покупал (по договорённости), у одного деда, живущего на стоящем на отшибе хуторе километрах в пяти от села, двух молоденьких свинок. Дед этот - глухой, как пробка, бывший флотский боцман - жил там со своим внуком-сиротой, пацаном лет четырнадцати и занимался выращиванием поросят на продажу. Всегда, во все предыдущие годы с его свиньями всё нормалъно было, а тут - вот... Купил, в общем, домой привёз, в сарай загнал - и тут началось! Свиньи начали орать. И не просто так, причём, а, как удалось выяснить путём недолгих наблюдений, строго по часам - в полном соответствии с боем курантов. И не только их. - Вон, у меня в горнице часы напольные с боем стоят, видишь? - спросил Илья Петрович, - Пришлось остановить, а то эти парнокопытные вообще каждые пятнадцать минут квакали. Далее выяснилось, что и часы, как фактор времени, непричём - эти скотины орали ещё громче, когда колокола звонили к заутрене, к обедне и к вечерне. Запахло мистикой - то есть, серой. Никто не знал, в чём может быть дело. Бабки-соседки плевали Илье Петровичу вслед и обвиняли его в том, что его свиньи спутались с сатаной. К этому добавился конфликт с женой ("Ты что думаешь, почему она уехала? Или, - говорит, - я, или - свиньи! Чтоб,- говорит, - когда вернусь, и духу их здесь не было! Хошь- зарежь, хошь -продай!) К тому же и сам местный батюшка пару дней назад остановил Илью Петровича на улице и вполголоса попенял ему - негоже, мол, так-то. Делай что-нибудь. - А что тут сделаешь?!- возмущённо повествовал Илья Петрович, - Не рылы же им изолентой заматывать?! Резать - рано, да и жалко тоже. Деньги-то плочены, да и корма уже впрок заготовлены. А продать - кому ж я их теперь здесь продам?! И решил он навестить ещё раз деда-свиновода. Как раз сегодня в обед съездил к нему и - представляете! - докопался-таки до истины! - Завтра отвезу этих свиней иерихонских назад и заберу деньги, потому-что товар некондиционный, - солидно сказал он. Илья Петрович, по его словам, охрип, пока смог донести до глухого животновода суть проблемы. Сначала дед никак не мог взять в толк, чего от него хотят; он только хлопал от растерянности глазами и улыбался улыбкой человека, который подозревает, что над ним подшучивают. Но потом, как-то враз, в одно мнгновенье, лицо его озарилось внезапным пониманием происходящего и он, хлопнув себя ладонью по лбу, прокричал: - А я-то думаю - зачем он её с чердака принёс и туда повесил?! Петька, а ну-ка, иди сюда! Из дома появился его внук, который, размазывая по щекам сопли, после двух минут перекрёстного допроса во всём и сознался. Оказывается, он прочитал в учебнике про условные рефлексы и решил проверить правильность изложенного эксперементальным путём. Для этого он притащил с чердака старую корабельную рынду, которую его дед привёз с собой на память о годах флотской службы, и повесил её перед входом в свинарник. Деду он сказал, что будет играть в моряков. Опыты, которые он проводил, были предельно простыми и незатейливыми: сначала он бил в колокол, а затем бил током свиней. Буквально через несколько дней молодому учёному удалось добиться недюжиных результатов - свиньи начинали визжать сразу же после первых звуков рынды, не дожидаясь, пока эксперементатор начнёт приближаться к ним с оголённым кабелем. Вот, собственно, и вся история...
Ах, да! На следующей неделе я случайно увидел на остановке написаное корявым почерком обьявление следующего содержания: "Продаю 2 свини только человеку который ни возле церкви живёт". Всё-таки, этот старый боцман - человек честный и совестливый...
Было мне тогда лет двадцать, что ли... И был у меня тогда один приятель - балагур, каких поискать. Что называется - язык без костей. Как-то раз подсели мы с ним в каком-то скверике на скамейку к двум очень симатичным девушкам с целью познакомиться. Меня он, молодец этакий (или, всё-таки - скотина?!) сразу же представил им как чемпиона города по "самбо", так что пришлось мне принять самый суровый вид и сидеть, напрягая бицепцы и трицепцы и надеясь, что красавицы не заметят мои очки -"минус шесть", между прочим. Впрочем, себя он тоже не забыл - тут же принялся "заливать" им о своей личной суперменистости. Он тушил пожары, спасал утопающих и загонял одним движением мизинца обратно в горы посмевшие высунуться лавины и сели. Врал он так, в общем, врал, пока не заврался до того, что начал рассказывать, как он, будучи разведчиком и выполняя какую-то секретную миссию, попал в Северной Африке в плен и рабство к диким берберам. И ранили-то его; и пытали-то его кочевники первобытными методами (в доказательство он задирал рубашку и показывал действительно страшные шрамы ны боку - когда ему было лет десять, сорвался, перелезая через школьный забор, и сильно поранился). И таскался-то он с берберами этими по пустыням, пожирая всех встречных змей и скорпионов и, в целях сохранения жизни, обучая берберских боевых верблюдов точному плеванию в цель, выдавая это за секретные разработки оборонщиков нашего Среднеазиатского Военного Округа... В общем, заврался он так, что уже и мне стало интересно, как же он будет из этой ситуации выпутываться. А девушки хохотали до упада. И тут одна из них спрашивает: - А как же тебе удалось из плена освободиться? Тут он нахмурился немного и грустно так отвечает: - Ну, как... Разжились как-то эти чалмоголовые где-то мешком риса и надумали плов сварить. А костёр развести нечем, дров-то нет - кругом пустыня. Ну, они меня в нашем тамошнем посольстве на телеграфный столб и обменяли...
А вот непереложный факт: есть в Тихом Окияне атолл один. И нашли там рядом, на дне, французы какой-то ценный минерал. Хотят разрабатывать - а король государства упёрся. Требует для себя и своего народа постройки дорог и обеспечения автомобилями всего населения (тыщь пять, что ли... населения-то...)
Ну, франзузы согласились: построили окружную, с мостом через перешеек лагуны, двухполоску. Мало того: каждый бананоимущий семьянин получил прекрасную французскую машину, а члены совета вождя - вообще "мереседесы". И что вы думаете? - Начали они, подлюги, биться. Лоб в лоб. Что ни день- так смерть в лагуне. Захныкал король и пошёл к французам - помогите, мол. Теряю, мол, подданных, кажный день по десять штук - не много у меня их осталось... Поскребли французы затылки, да и решили проблему чисто европейским методом: заделали папуасам вместо нормальной дороги двухполосный автобан по часовой стрелке. Хера ль там той окружности - двадацать километров всего. И действует всё просто: каждый водитель, выезжая со двора, должен обязательно повернуть направо. Хоть и собирался в гости к соседу, живущему в двухстах метрах слева. И вот хоть верьте, хоть нет - а возымело такое вот новшество действие: ведь догнать кого-нибудь и долбануть в корму намного сложнее, чем влупить ему на встречке...
Я придерживаюсь такого мнения, что, на самом деле, Энди Таккер энд компани - не такая уж и редкая вещь.
Например, у нас в конце восьмидесятых, когда в дело пошли кооперативы и прочее, один "пивнарь" - сиречь заведующий пивнушкой - повесил на кране картонное объявление: "Каждому, кто принесёт с собой и предъявит сушёного леща - одна кружка пива бесплатно". Народ валил к нему валом; а лещами, буквально в пяти метрах от входа в заведение, торговала его тёща. А лещей тех ловил его тесть браконьерским способом и сушил у себя на балконе дома номер семнадцать четырнадцатого микроройона, третий этаж, второй подъезд. О чём неоднократно было сообщаемо соседями в райисполком, но не возымемши действия. Так вот: лещ стоил рупь, а кружка пива - полтинник. Каждый лещ обходился примерно в полшага захода с бреднем в холодной воде, да плюс ещё двадцать грамм уворованного на родной автобазе бензина. Про стоимость действительно пива в кружке говорить уже не будем. Два дня семейный кооператив процветал; а потом какие-то алкаши додумались-таки: купили одного леща вскладчину, да и начали передавать его друг другу с рук на руки, по мере необходимости, для предъявы. Лещи-то беспаспортные, все на одну морду - поди, докажи, что это один и тот же за льготной кружкой целый день ходит. Зятёк терпел убытки буквально полдня, а потом его терпение лопнуло: он снял объявлление с крана и турнул тёщу с лещами со своего крыльца.
Живу в Германии. У нас всё делается правильно, я имею ввиду вызов полиции. У меня был случай: стоял на светофоре, и вдруг в корму - бамс! Коротко: крутой турок на мерсе въехал в стоявшего за мной. У турка помят нос, у меня - задний бампер с багажником, а у среднего бедолаги и спереди и сзади вообще нехорошо получилось. Я вылез из автомобиля, и сказал им обоим и всем окружающим: с места не стронусь, пока полиция не приедет. Пусть хоть полгорода в пробке стоит. И что вы себе думаете? - я таки оказался прав. Полиция, приехав, наконец, через десять минут, первым делом спросила меня, сколько я ощутил ударов по своему автомобилю. Я сказал правду - один. Сказал бы, что два - не поздоровилось бы и средненькому. Этим всё сказано; и, я думаю, что всем всё ясно - в смысле, почему нужно вызывать полицию.
(Кстати, когда я начал фотографировать место проишествия, турок попытался меня запугать. Но я просто послал его на хуй на языке, который он слышит на улицах не реже, чем родной - и он успокоился)