О том, как я отдохнул от стройки под моим домом.
Как вы знаете, в непосредственной близости от моего замечательного дома
находится круглосуточная стройка, доставляющая нам с Малой немало
хлопот. Хлопоты проявляются в бессонных ночах, проведенных под стук
молотка, зубила или еще хер знает каких инструментов. Достаточно часто
мне приходится высовываться из окна часа в три ночи и хорошо
поставленным голосом кричать оскорбительные реплики в адрес
мудако-строителей. Со временем я перестал брезговать и матюками…
Так продолжалось и в течении последних нескольких дней, что окончательно
расстроило мои слабые, слегка подлеченные после поездки в город-герой
Одессу, нервы.
Нами с Малой было принято решение для восстановления сна и жизненного
тонуса перебраться на пару дней к теще и наконец отоспаться. Так мы и
сделали, вчера после работы сразу отправившись в квартиру на Ивана
Франко. Вечер был приятен и мы отправились спать с ощущением грядущего
блаженного забытья до самого утра...
Однако, внезапно мой сон прервал некий странный звук, похожий на скрежет
зубила... Я приписал это плохим канализационным трубам, шутка ли, ведь
дом был построен в начале прошлого века.
Когда скрежет повторился, мои нервы моментально сжались в упругий комок
- с поразительной быстротой нахлынули воспоминания о родной стройке и
мудаках-строителях, херачивших всю ночь под нашими окнами.
Я попытался успокоить себя, абстрагироваться, и, повернувшись на другой
бок, смежил потрескавшиеся от постоянного недосыпания и сидения за
компьютером очи.
Вскоре скрежет повторился и больше не прекращался. Ужасающая по своей
дикости мысль пронзила мой мозг: кто-то бурил стены на нижних этажах.
Означать это могло лишь одно - ночной ремонт!
Заснуть я уже не мог, собственно, как и малая. Звуки бурения прерывались
на несколько минут, давая нам возможность впасть в зыбкое забытье и
снова моментально вводили нас в жуткую реальность. Ощущение дежавю не
покидало меня ни на минуту. Какое-то время я пытался уверить себя, что
вот сейчас жуткое наваждение пройдет, и я смогу спокойно заснуть, но не
тут-то было.
Около трех часов ночи Малая сказала, что необходимо что-то делать,
нельзя быть терпилами и сносить подобное обхождение со стороны
мудаков-строителей. Я еще минут десять полежал, вздрагивая от неожиданно
появляющегося звука, затем одел штаны и, матерясь в душе, отправился с
собакой вниз…
Установить, откуда доносятся звуки, не составило особого труда – выйдя
во двор я сразу понял, что бурение происходит в подвале соседнего дома.
На мои звонки в центральную дверь и неистовый стук в нее же никто не
отреагировал. Тогда я вернулся к прикрытому карнизом подвальному окну и
применив недюжиную, удесятерившуюся от нервных потрясений, силу,
разворотил хлипкий карнизик, поддерживающие его балки и, сбросив всю эту
байду рядом, заглянул в подвал. Через звуконепроницаемое пластиковое
окно на меня смотрели непонимающие глаза запачканного рабочего. Видимо,
по моему искаженному лицу и жестикуляции, мудак-строитель понял, что
надо пойти и открыть входную дверь. Когда я приближался к уже открытой
двери, монолог (потому что диалогом это нельзя было назвать) был
нижеследующий:
- Доброе утро!
- Э-э-э…
- Как работается?!
- Э-э-э…
- Норамально?!!
- Э-э-э…
- А знаешь, я не могу заснуть!!!
Все это перемежалось моей нецензурной бранью, за которую мне теперь уже
стыдно. Одним словом, я красочно обрисовал двум виновато стоящим
мудакам-строителям мое нынешнее состояние и они благоразумно предпочли
затихнуть, сославшися на то, что они – люди подневольные и хозяин им
сказал работать только ночью.
Пообещав поговорить с хозяином, я отправился досыпать. До выхода на
работу оставалось совсем немного времени…
НБ. Утром, не застав хозяина ремонта, я имел приятнейший разговор с
неким брателлой, котоый видимо имел отношение ко всему происходящему и к
стройке в частности. Брателла мне расскал, что весь дом принадлежит
«хорошему мужику – бывшему авторитету» и пообещал обязательно уладить
вопрос со стройкой и впредь по ночам так сильно не «ху.. рить». Беседа
велась на великом и могучем, чиста русском, языке…