Россия и Украина
Фундамент нации – самодостаточные субъекты. Мало их было – и развалился СССР. Чтобы они не проросли – надо компрадорить почву. Разумеется, глобалисты будут всячески разжигать сепаратизм и воспроизводить витки компрадорского соблазна на общероссийском и региональном уровнях.
Лишь модернизация свидетельствует о начале становления нации и отличает лживых «государственников» и «патриотов» от настоящих. Правящая элита ни в одной постсоветской республике не пошла на модернизацию и тем самым засвидетельствовала свое изначальное компрадорство. Латиноамериканский вариант – самый напрашивающийся, и уже путинская РФ официально провозглашена «Бразилией с вечной мерзлотой» (такой сомнительный комплимент дал бразильский президент при недавнем своем посещении Санкт-Петербурга).
Однако вот в Эстонии при Марте Лааре проклюнулись некоторые намеки на модернизацию и сразу же принесли ощутимый экономический результат (приток инвестиций, рост доходов), так что фатальной обреченности нас всех на вечное компрадорство и латиноамериканство – нет. Как всегда, все зависит от нас самих, от нашей готовности пожертвовать какими-то своими шкурными интересами ради родового и личностного достоинства.
Ингушские лидеры рассказывали мне в 1992 г., как они возмутились, когда к ним из Москвы прислали наводить порядок и контролировать их небезызвестного пропагандиста компрадорства и ненавистника русского национализма Андрея Черкизова, который вызывал омерзение у ингушей своим поведением, обликом, физической нечистоплотностью. Гордые вайнахи не захотели жить под такой рукой самопредательской русофобской Москвы, и чеченская война – одно из проявлений глобального столкновения насаждаемого глобалистами во всех уголках России компрадорства со стремлением людей и народов к самодостаточности.
Только модернизация сплотит народы и народности России и всего постсоветского пространства. Югославские руководители не решились на модернизацию, то есть на передачу субъектности от государства и самоуправляемого коллектива к частнику – и Югославия распалась по этноконфессиональному признаку (православные, католики, мусульмане). А руководство тоже трехконфессиональной Малайзии (мусульмане малайцы, конфуцианцы и отчасти христиане китайцы, индуисты индийцы) смело пошло на модернизацию и сейчас пожинает межэтническое сотрудничество, быстрый рост благосостояния и цивилизованности населения, уважительное отношение к себе в мире. Нам такой же путь – оптимален.
Благие же пожелания о более тесном союзе и сотрудничестве современной компрадорской «славянской» России и современной комрадорской «славянской» Украины – беспочвенны, потому что двум холуям одного хозяина не нужно сплачиваться-интегрироваться друг с другом, им удобнее свои проблемы решать напрямую с глобалистским хозяином или под его эгидой.
Вот как пишет об этом А. Мигранян: «Как может на Украине возникнуть национально ориентированный политический класс, если его нет в России? И поэтому, я думаю, что здесь вопрос надо поставить иначе. Если в России не появится национально ориентированный политический класс, национально ориентированная буржуазия, и не поставит перед собой грандиозные задачи, то какого черта Украина будет встраиваться в хвост умирающей России? Созидать нечто великое вместе с Россией – это понятно. Но пристраиваться к российской элите, которая сама вторична, и сама, в общем-то, на побегушках у Запада, это просто неразумно и нереально. И этого никогда украинский класс не сделает ни политически, ни экономически.
Поэтому сегодня корень проблем не в украинской элите, которая не принимает и не хочет интегрироваться в Россию, а в российской политической элите, которая не является ни государственной, ни национальной, и пока она сама не станет государственной и национальной, можно ли будет упрекнуть кого бы то ни было, что они не встраиваются в общий ряд с Россией.
Пока Россия не сможет сформулировать привлекательные национальные государственные задачи, не выработает ту национальную элиту и те национальные силы, которые действительно смогут решить вопросы, пока из страны будут выходить капиталы ежегодно по 20–25 млрд., о какой политике и о каких союзнических, долгосрочных отношениях мы можем говорить?
А представьте себе, если бы эти деньги были у российского государства. Если бы эти деньги на легальном основании вкладывались бы в Украину, в создание рабочих мест, в обучение сотен и тысяч украинских ученых, политиков, предпринимателей, которые становятся опорой и двигателями российско-украинского союза, российско-украинской интеграции.
Но этого же не происходит. А так как этого не происходит, я думаю, сложно ставить в упрек украинской элите какое бы то ни было поведение, потому что они ведут себя так, как они могут себя вести.
Они ведут себя как люди, которые относятся к периферии сегодняшнего глобализма. Они относятся к странам, которые не умеют и не могут принять вызовы современности и не собираются на них отвечать. Они просто в личном качестве пытаются встроиться туда.
В течение последних десяти лет у нас в стране принимают решения весьма трезвые люди. Они знают, какие решения могут принести миллионы и миллиарды, но в их личные карманы. И они никогда не допустят осмысленной субъектной политики государства.
В результате, мы вместо того, чтобы сформулировать и поддерживать определенную политическую линию в Украине, в Крыму, в любом другом месте, что является альфой и омегой для внешней политики любого государства по отношению к ближнему или дальнему соседу, мы поддерживаем отдельных людей, исходя из собственных интересов тех или иных групп.
Пока будет проводиться подобная политика, я думаю, вряд ли можно рассчитывать, что на Украине институционально будут оформлены те структуры, на основе которых в долгосрочном, стратегическом плане можно строить реальную интеграцию и сближение между нашими народами и государствами».
2002 г.