История №976580

О праве на самооборону в РФ и других государствах

Клемин А.В.

Продолжение (начало в № 11 (78) 2014)

В Госдуме вновь поднята тема необходимой обороны (да­лее также — НО). В октябре 2014 г. подготовлено несколько новелл в Уголовный кодекс РФ. Россия подзадержалась с пере­стройкой этого уголовно-правового института. Как никакой другой, он обладает сильнейшим превентивным потенциалом. Он детально разработан и прописан. Однако при этом, как ни странно, почти не работает. Почему? Статистика убеждает лучше слов — 56% всех решений, принятых на «общих основа­ниях», возвращается верховными судами в порядке пересмотра обратно в «необходимую оборону». То есть более половины судебных решений ошибочны. Сравнение с зарубежными за­конами выявляет один из основных изъянов российского права на необходимую оборону — чрезмерная детализация и мно­жество ограничений. В Российском УК необходимая оборона обставлена множеством оговорок и запретов, которые требу­ется соблюсти обороняющемуся. У нас настолько тщательно детализированы все аспекты НО и ее пределов, что даже ма­лейший просчет в оценке агрессии превращает пострадавшего в преступника. Следователи и судьи также — больше заинте­ресованы «выявлять» превышение пределов самозащиты, чем долго и сомнительно доказывать НО.

Закон содержит ряд ограничений права на самозащиту. Мы их частично осветили в начальной статье. Назовем еще несколько. Например, «упреждающий удар» по нападающе­му. У нас он считается неправомерным и преждевременным использованием силы. А в реальности жертве придется до­жидаться первого удара от «чудо-богатыря». Однако, чтобы остаться невредимым на нашей разгуляй-улице, иного выхода, как ударить первым, может и не представиться. Либо ударите вы, либо вас везут в морг. Но и этот — первый удар агрессора тоже еще предстоит доказать. Его вообще лучше зафиксиро­вать на фото или видео. А еще лучше заранее поискать свиде- теля-очевидца. А преступника попросить подождать... Если этого не сделать, обороняющемуся придется доказывать свою «самозащиту». Получится? Скорее всего, нет. Если не зафик­сируете его первый удар (на фото, видео), то можете не сомне­ваться, что именно вы получите статью (за «побои», «нанесение телесных повреждений»). Следователь и судья посадят уже вас, а не нападавшего. То есть, чтобы доказать, что вы действовали в рамках НО, вы должны заранее попросить своего знакомого засесть в кусты и вести съемку первого удара. Либо изловчиться и самому незаметно включить видео-звукозаписывающую тех­нику. А уже затем подставить свою щеку под удар. Наконец, сплюнув выбитые зубы, вам дается законом право ответить хулигану-агрессору аналогичным ударом — соразмерно. При этом не гневаться, не палкой, не ножом либо иными «несораз­мерными» средствами. Иначе вы получите из рук следователя и судьи статус первоначального нападающего, либо «превысив­шего пределы необходимой обороны». Поэтому ждите первого удара, а после лежите себе на асфальте, дубасимый хулиганом. Вот вам и ответ — почему наш человек не знает и не стремится знать нормы НО. Он заранее уверен, что государство не вста­нет на его сторону. А подоспевшие полицейские, скорее все­го, скрутят руки именно обороняющемуся. Разве не так было в п. Сагра в 2011 г., когда 60 нападавших вооруженных кавказ­цев были отпущены, а 9 русских защитников арестованы? В за­падных УК нет понятия упреждающего удара. 


Следующее ограничение — «запоздалые действия» обо­роняющегося. Они также не могут считаться совершенными в состоянии НО, если вред причинен после того, как посяга­тельство было предотвращено или окончено, и в применении средств защиты явно отпала необходимость. В этих случаях ответственность для обороняющегося также должна наступать на общих основаниях1. То есть нормы нашего УК так устро­ены, что доказывать, что вы защищались, придется именно вам — жертве нападения, а не преступнику. А следователь будет задавать вам каверзные и «разоблачающие» вас (!) вопро­сы, силясь доказать отсутствие состава НО. А если, не дай Бог, у вас на беду окажется еще и какой-нибудь спортивный разряд, скажем, по вольной борьбе, то не сомневайтесь — следователь и судья, потирая руки, сразу отметут оправдывающую вас НО и «пришьют» «нанесение менее тяжких телесных поврежде­ний» — ведь вы же «спортсмен».

Следующее ограничение права на самозащиту. По УК РФ не требуется, чтобы нападение было совершено только совер­шеннолетним и вменяемым. НО формально возможна и про­тив действий невменяемых и несовершеннолетних (не достиг­ших возраста уголовной ответственности — 16 лет). Однако на практике оборона против несовершеннолетних и умали­шенных должна быть особенно осмотрительной и щадящей. Порой ответное причинение вреда малолетним (грабителям и наркоманам) грозит уже вам уголовным сроком. Скажем, вы приехали на свою дачу и видите, что дверь взломана, а в ней юные наркоманы крушат вашу мебель. Но чтобы самому не подпасть под статью, вам лучше мягко попросить их выйти (затем составить опись утраченного и предъявить гражданский иск уже к родителям). Ни в коем случае не палкой, не бить ма­лолетних, не стрелять в них и не дубасить кулаками. Ибо в этом случае именно вы [потерпевший] рискуете попасть в колонию. А если к тому же ущерб малозначителен (помните?), то у вас и вовсе не остается шансов защитить себя и свой дом. Вот та­кая тончайшая грань между самозащитой и преступлением. Поэтому, рассчитывая на ст. 37 УК РФ, вам — чтобы случайно не выйти за ее рамки — желательно сразу постараться опре­делить возраст посягателя. Сможете? А как же акселерация? А если вы ошиблись и применили палку (выгоняя «мелко­го» крушителя из дома), то получите статью за «побои» или, скажем, «нанесение телесных», а не «необходимую оборону» и защиту собственного дома. И, конечно, никакой благодар­ности от государства за то, что сэкономили его силы и сред­ства. А ведь действительно сэкономили! К несчастью, против таких лиц у нас априори можно защищаться только на общих основаниях. Шанс, что ваши действия будут признаны самоза­щитой (помните?), — один к десяти.


Однако некоторые подвижки в последние годы все-таки есть. Новая редакция ст. 37 УК РФ (в 2002 г.) расширяет рамки правомерной обороны и признания общественно полезным причинения любого вреда нападавшему, если последний осу­ществлял нападение с насилием, опасным для жизни челове­ка, или с реальной угрозой причинения такого насилия либо нападение было неожиданным для обороняющегося. То есть только в случае наиболее опасных и тяжких преступлений. Но в том то и дело, что большинство населения чаще дони­мают нападения и насилия не столь опасные для жизни, т.е. не столь значительные. Такие как: «дачный вопрос», элемен­тарное воровство магнитофона, ягод, овощей, стройматериалов в садах, дачах, огородах, угон велосипеда, иные посягательства на собственность. Как видим, государство не хочет заниматься такой «мелочью», как защита собственности. Таким образом, в РФ широко распространено необоснованное привлечение к уголовной ответственности лиц, правомерно оборонявшихся от общественно опасного посягательства. Попросту говоря, суды не применяют статью УК РФ «необходимая оборона». Они не знают, как ее применять, боятся ее применять и тихо са­ботируют ее применение. Выборочное изучение уголовных дел, рассмотренных в 1988-1997 гг., показало, что в 56,5% действия подсудимых кассационной и надзорной инстанциями были пересмотрены и признаны совершенными в состоянии НО. То есть высшие суды почему-то не боятся квалификации по ст. 37 — «необходимая оборона». Напротив, суды 1-й инстанции боятся признавать действия подследственного «необходимой обороной».

Приводим данные судебной практики — что суды обычно присуждают обороняющимся вместо необходимой обороны:

- в 69,2% (!) случаев суды квалифицировали действия оборо­няющихся как превышение пределов необходимой обороны;

- в 19,2% — как преступления, совершенные в состоянии аффекта.

- в 11,5% — как умышленные убийства и причинение тяж­ких телесных повреждений. Итак, все что угодно, только не не­обходимая оборона.

Низшие суды боятся оправдательных приговоров и избе­гают их. Боятся идти на конфликт со следователями и про­курорскими работниками. Не забудем, что те вели следствие 2 месяца. Они работали... И судье нельзя перечеркнуть их работу. Это неписаное табу, обыкновение. Такова спайка и вза­имоподдержка следователя, прокурора и суда. К сожалению, это практика. В этом спектакле участвуют и адвокаты.


Судьи: Дело порой не столько в аморфности формулиро­вок ст. 37 УК, а в действиях, т.е. незаинтересованной позиции низших судов. Видимо, судьи давно усвоили эту хитрость или, как говорят, «обыкновение». Они прекрасно понимают, что действие подлежит квалификации по оправдательной ст. 37 УК. Тем не менее они квалифицируют его по обвинительным статьям. В судебной системе РФ, видимо, негласно принято внутреннее распределение функций. «Низшие» суды выносят обвинительные приговоры, а высшие (верховные, областные) «подправляют» их на оправдательные. Похоже на игру в «зло­го — доброго» следователя или в «плохой — хороший» суд. Местный суд — плохой. А высший — хороший. Районные городские суды «ошибаются», а областные, республиканские и Верховный их «поправляют». Как видим, низшие не боят­ся «ошибаться», правда, всегда только в сторону обвинения. Потому-то мы и получаем из 100% приговоров 56,5% пересмо­тров и переквалификаций на необходимую оборону. Таково распределение задач и функций.

Следователю тоже непросто. Ведь вдобавок к «телесным повреждениям» или «неосторожному убийству» ему придется доказывать еще и наличие НО. Этим он удваивает себе рабо­ту и рискует не уложиться в положенные 60 дней следствия. К тому же доказательства самообороны, как правило, шаткие. Кому хочется подставляться? Суд ведь может и перечеркнуть его двухмесячный труд. А это брак в работе и выговор от на­чальства. Какая уж тут «необходимая оборона. Скорее бы из­бавиться от этого «довеска». Он мешает следователю как кость в горле. Поэтому лишь 10% дел оканчиваются «необходимой обороной». Добавим цифр: 23% опрошенных практических работников правоохранительных органов указали, что испы­тывают затруднения при определении наличия состояния НО, а 44% — при установлении ее допустимых пределов.


Адвокаты действуют в унисон со следователем и прокуро­ром. Вместо доказывания наличия НО, они убеждают обви­няемого признать вину, обещая минимальное наказание. По­страдавший, находясь в состоянии определенного возбуждения и шока, соглашается. И действительно, все происходит именно так, как обещал адвокат — минимальный срок и все довольны. Печально, что справедливым такое решение считают и сами подзащитные, осужденные за превышение пределов НО. Это не значит, что участники процесса не видят грани между НО и превышением ее пределов. Видят, понимают, но всем так «удобно». Для судей это распределение функций. Для следо­вателей — неприятный довесок. Для адвокатов — подыграть судье и следователю. Отсюда и правосознание населения, кото­рое слышит, как вершится справедливость в «органах» и судах. Люди не уверены в защите государством честного человека и поступка. Но в советское время хоть была пропаганда пре­имуществ правоохранительной системы СССР. Выпускались кинофильмы о работе судей и необходимой обороне. Помните, с известным актером Жаковым в роли судьи? Граждан СССР старались научить пользоваться этим инструментом. Показы­вали справедливость судов. Теперь это «неактуально». Почему нельзя пользоваться ружьем, пистолетом, ножом, палкой, если тебе угрожают и если на твой участок пришли воры? Что в та­ких случаях делать, и почему в той же Германии собственник может убить даже мелкого вора? Почему в Италии жертва ограбления вправе стрелять в грабителя? Почему в Сингапуре жертва насилия не боится убить насильника? И почему это нельзя делать в РФ? Российскому садоводу, дачнику, владель­цу мопеда или садовой лопаты остается разве что «догова­риваться» с грабителем, взывать к его совести или, как самое «устрашающее», — угрожать вызвать милицию. Преступность в постсоветские годы чувствительно мало поддается контро­лю со стороны государства. Оно не может обеспечить защиту даже права на жизнь. В таких условиях институт НО должен гарантировать возможность самозащиты жизни, здоровья, до­стоинства, неприкосновенности жилища и имущества.


Сравним нормы УК РФ с нормами Франции, Германии, Испании. УК Франции пользуется понятием «правомерная защита». В нем мы не увидим понятия «превышение защиты», хотя такое превышение имеется в виду в ст. 122-5 УК. Кодекс не определяет никаких юридических последствий превышения защиты, как это сделано в УК РФ. То есть француз не боится превысить меры защиты, а русский заранее знает, что любое его действие будет не в его пользу. В РФ законодатель «бьет по рукам» честного человека, ставшего жертвой посягательства. В РФ УК обставляет самозащиту красными флажками, рядом ограничений, условий и угроз. Государство говорит нам — вот что с тобой будет, если ты превысишь. Во Франции УК, напро­тив, поощряет самозащиту. Государство говорит французам: полиции на всех не хватает, защищайте себя сами, применяй­те любые подручные средства — мы на вашей стороне. В РФ, чтобы защитить себя и при этом самому не попасть в тюрьму, надо сначала «разумно», хладнокровно и юридически профес­сионально взвесить соразмерность ответных действий — кулак на кулак, ремень на ремень, нож на нож, пистолет на пистолет, автомат на автомат, гранатомет на гранатомет, танк на танк. В РФ все досконально прописано. В УК РФ есть даже ряд спе­циальных норм о нарушении условий правомерной защиты. Например, статьи 37, 108 (убийство при превышении преде­лов необходимой обороны); 114 (причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны); п. «ж» ч. 2 ст. 61 (смягчение наказания при нарушении условий правомерности необходимой обороны). Может показаться, что детализированность — это хорошо. Детально — значит лучше. А результат хуже. Почему? Видимо, потому, что у нас, чтобы взяться защищать себя от посягательства, надо быть если не академиком, то, как минимум, профессором уголовного права, и перед тем как начать защищать себя, жену, детей, свой дом, надо точно высчитать размер и «условия» право­мерной защиты, чтобы вас самого не посадили как настоящего преступника. Практика судов (10%) свидетельствует именно об этом.

Необходимая оборона допустима не только против уголов­ных деяний, но и против административных правонарушений. Они также являются деяниями общественно опасными, хотя и в меньшей степени. И тут тоже видим угрозу со стороны государства. Статья 18 Кодекса об административных право­нарушениях РФ вставляет ту же бьющую по рукам оговорку — «если при этом не было допущено превышение пределов необ­ходимой обороны». Законодатель загодя «охлаждает» честного человека — не берись защищаться, будь пассивен, оставайся рабом! Впрочем, стоит ли искать в этой беззащитности тайный умысел государства? Может быть, государству просто не до этого. Руки не доходят до «мелочей». В конце концов, с этим можно жить. А в советское время такая регламентация и вовсе соответствовала общегосударственному духу. Мы ее унаследо­вали, как унаследовали и методы следствия и защиты. Видимо, столь въевшиеся в плоть и кровь правоохранительной системы традиции одним днем не меняются.


В Германии и Франции жертва не связана никакими усло­виями и оговорками, никакими угрозами и предварительными расчетами «соразмерности». Например, УК Франции вообще не содержит ответа на вопрос, как квалифицировать превыше­ние пределов защиты. УК РФ, напротив, четко и до последнего пункта детализирует все составы преступлений, совершен­ные по причине превышения пределов НО [лишение жизни, причинение тяжкого вреда здоровью]. Переводя на простой язык — Франция не уравнивает нападающего и обороняюще­гося. Защищающегося она ставит выше, не требуя от него ни­каких доказательств своей невиновности. Российская фемида, напротив, ставит нападающего и обороняющегося на равных. И тот преступник, и этот преступник. И это в лучшем слу­чае. В этом — важнейшее достижение западного уголовного
права и ключевой и изъян российского. Именно лояльное от­ношение государства к превышению пределов самообороны делает эффективной защиту важных благ личности от опасных преступлений. Кодекс Франции выделяет также специальную статью о защите собственности от посягательства. Это оче­видное достоинство. А в УК РФ вообще нет нормы о защите от посягательства собственности и жилища. Добавим, что ст. 122-6 УК Франции регулирует защиту от преступных пося­гательств на собственность и жилища, но при этом условия защиты не указаны (!). Никаких оговорок и «превышений». Сопоставляя разные статьи, заключаем, что защита может быть сопряжена и с причинением серьезного вреда посягающему, кроме лишения его жизни. Допустим любой ответный вред на­падающему. Превышение пределов самозащиты допускается во Франции только в одном случае — явного несоответствия средств защиты тяжести преступления.


В УК ФРГ статья (параграф) 33 УК ФРГ специально посвяще­на превышению пределов НО. А теперь — внимание! — закон звучит так: «Если лицо превышает пределы необходимой обо­роны из-за замешательства, страха или испуга, то оно не под­лежит наказанию». Вот вам и ответ на вопрос — почему там эффективно, а в РФ нет. В УК ФРГ, как и в УК Франции, не со­держится специальных составов преступлений, например, лишения жизни или причинения вреда здоровью в результате превышения пределов НО. В ФРГ, как и во Франции, никак не карается превышение пределов самообороны. Никаких юридических последствий. Напротив, самозащита недвусмыс­ленно поощряется освобождением от наказания. Высочай­шим достижением является и то, что об этом прямо сказано в кодексе, а не выводится из судебной практики, либо иных принципов и презумпций. Ни там, ни там нет упоминания о нарушении каких-либо «условий правомерной защиты», как это сделано в российском УК, да еще столь детально. И это притом, что немцы — народ жесткий и, как известно, довольно садистичный. В России же мы узнаем странные вещи. Напри­мер, что такой влиятельный деятель, как Никита Михалков, ничего не может поделать с деревенскими ротозеями, упрямо лазящими в его нижегородскую усадьбу. Вместо ружья он, по сведениям СМИ, вынужден разбрасывать вокруг усадьбы гадюк, надеясь как-то заткнуть дыру в «импотентном» праве НО. Поэтому давно пора разрешить установку в помещени­ях «защитительных приспособлений», к которым могут быть отнесены как специальные технические средства, так и иные предметы — доступ в которые без разрешения собственника запрещен (капканы, «гадюки», отравленные продукты питания, напитки и т.п.).

Итак, УК ФРГ заранее считает любое посягательство на жизнь, здоровье, собственность преступным. А в РФ вам самим придется доказывать, что посягательство носило пре­ступный характер, а не вы беспричинно жахнули хорошего прохожего вазой по голове (которую заранее приготовили). УК ФРГ не упоминает специально о возможности защиты соб­ственности, ибо она подразумевается как само собой разуме­ющееся. Главное при квалификации — факт «посягательства», а не соразмерность ответного вреда. УК ФРГ не раскрывает сути превышения пределов необходимой обороны. Этим он только сузил бы рамки допустимого при самозащите и снизил ее эффективность. Заметим, что в РФ все эти пункты детали­зированы. Результат плачевный. УК ФРГ не содержит специ­альных норм об ответственности за причинение смерти или телесных повреждений в результате превышения пределов необходимой обороны. Вот так — полная свобода рук для за­щищающегося.


В УК Испании 1995 г. институт НО помещен в главе «Ос­нования освобождения от уголовной ответственности». В нем «защита» рассматривается как основание для освобождения от уголовной ответственности. В этом принципиальное отли­чие взгляда законодателя Испании на НО от российского. УК РФ, напротив, не освобождает от ответственности даже при признании действий лица «необходимой обороной». Однако УК Испании исключает «защиту», если нападение исходит от лица, не достигшего возраста уголовной ответственности или признанного невменяемым. Испания разрешает охранять собственность от посягательств, если она подвергается опасно­сти или потерям. «Условий» в законе нет. Они раскрываются судебной практикой. УК Испании регулирует защиту жилища или построек от незаконного проникновения или пребывания в них (кража, грабеж, насильственное присвоение недвижимо­го имущества). Пределы самозащиты в Испании, как и в ФРГ, не оговариваются. Их определяет суд. То есть суды на западе более свободны в оценках. Защита, используемая для пресе­чения или предотвращения преступления, должна «соответ­ствовать требованиям разумной необходимости». Содержание этого требования закон также не раскрывает, предоставляя это судам. В Испании также не употребляется выражение «пре­вышение пределов защиты» и нет специальных норм об от­ветственности за превышение. Правомерна всякая защита. Это главное. Однако Испания имеет и особенность. Статья 21 ее УК имеет положение о так называемой «провокации» защиты. Ее наличие в действиях «защищающегося» исключает правомер­ность защиты. Такого положения в РФ нет.

В РФ самозащита — это потенциальное преступление. В ФРГ, Франции, Испании, США, Австралии самозащита — это полезное и главное одобряемое дело и заслуживает благодар­ности. Там принято считать, что при НО нет состава преступле­ния. И других толкований их кодексы не допускают. В СССР и РФ, напротив, есть немало авторов, которые полагают, что нынешняя формулировка ст. 37 дает основание считать, что при необходимой обороне есть состав преступления. Практика подтверждает, что действительно есть. Он предполагается уже в самом содержании нормы ст. 37. Если перевести ее на про­стой язык — чуть оступился, и ты уже не обороняющийся, а преступник. Переволновался от приставленного к горлу ножа, ударил вазой в момент насилия — и вот уже ты «не­осторожный убийца». Грань между самообороной и престу­плением в РФ настолько тонка, что скорее можно сомневаться, что она вообще есть. Судебная практика (отмены приговоров) свидетельствует, что норма ст. 37 на самом деле почти не дает права на самозащиту. Рамки самозащиты в РФ узки до невы­полнимости. В Западных странах — широки. Честный человек в ФРГ, Франции, Австралии, США уверен, что государство вста­нет на его сторону. В РФ честный человек уверен в обратном — что государство не встанет на его сторону, а обвинит и осудит. Поэтому если на ваш дачный участок придут непрошеные го­сти и на глазах станут собирать выращенную вами смородину, то в РФ вам лучше не мешать им, а сделать вид что вас нет или что вы этого не заметили. А в ФРГ, Франции, США, Австралии вы вправе смело снять ружье со стены и стрелять в грабителя на поражение. Там, закон и суд априори на стороне честного человека.

В РФ, если вы станете силой выталкивать грабителей со сво­ей грядки или из своего дома, то вы уже не «обороняющийся», а «нападающий». То есть уже не он, а вы — «первоначальный преступник». И не он получит статью за «грабеж», а вы — чест­ный человек — получите статью за нанесение ему «побоев». А если заикнетесь, что вы действовали в целях самозащиты, то следователь, судья вас в лучшем случае поднимут на смех. А в худшем получите еще более тяжкую статью — хулиганство, телесные повреждения и т.п. (см. судебную практику). Рос­сийский закон и суд на стороне грабителя, вора, насильника. Думается, что дело не в неправильных нормах УК. У законо­дателя была и есть возможность исправить и «разработать» все, что нужно для эффективности НО. На эту тему защище­ны десятки диссертаций. Посмотрите сколько их в интернете! А дело ни с места. Все валить на «плохой» СССР тоже уже не получается. Есть новый кодекс. Уже он претерпел порядка 700 изменений. А нормы о НО все те же. Почему понятие НО остается столь же «антизащитным»? Почему правопримени­тельная практика чуждается как огня этого уголовно-право­вого института? Недоработка, недочет законодателя, огрех депутатов Госдумы, случайность, ошибка? Время показало, что нет. Не стоит думать, что кто-то чего-то не понимает. Поэтому формально мы имеем иезуитскую общую формулировку ст. 37 УК., которая называется громко — «Необходимая оборона». Норма грозная, убедительная. Но из нее человек, собственник, не получает никакого права. Один пишем, два в уме. Высший юридический пилотаж — по форме — право, по содержа­нию — бесправие. Норма есть, а реального права нет. Думается, что мы вряд ли увидим содержательное изменение нормы ст. 37. Наводит на такое размышление и недавнее постановление ВС РФ о необходимой обороне, вышедшее в 2012 г. Читаем — именно так — постановление новое, а механизм все тот же.

Итак, западные государства избегают детализации институ­та НО. УК РФ, напротив, максимально детализирует и пропи­сывает все ее правила. УК РФ не оставляет на усмотрение судей ни одного вопроса. Западные страны, напротив, максимально все отдают на усмотрение и оценку судов. В РФ — историче­ски сложившееся недоверие к судам со стороны государства. Это большой минус для эффективности права на самозащиту. В РФ — желание все стороны жизни сохранить под контро­лем государства. Этот дух и буква УК почти не изменились за 20 лет. Отсюда и подробная детализация НО и ее пределов. Следователи и судьи боятся нарушить эту традицию и избе­гают оправдательной квалификации в своих решениях. Она и сложна, и опасна для них. Западные страны защищающегося ставят выше, не требуя от него никаких доказательств невино­вности. Россия же уравнивает нападающего и обороняющего­ся. Оба — преступники. Там, лояльное и даже одобрительное отношение государства к превышению пределов самообороны делает эффективной защиту важных благ личности от престу­плений. У нас отношение только карательное. Нельзя не со­гласиться с вице-спикером Госдумы РФ И. Лебедевым в том, что «граждане должны иметь право на любую степень обороны от любого насилия»4. Российские правоохранительные органы и суды не верят человеку. В западных странах в расчет при­нимается в основном объективно имеющее место нападение и не столь важно, была ли угроза реальной или самооборона была мнимой. Например, не имеет значения, был ли пистолет нападающего настоящим или игрушечным. У нас же, если че­ловек в состоянии стресса ошибся, неадекватно оценил угрозу и несоразмерно ответил, то уже он, а не нападающий, полу­чит срок за нанесение... У них посягательство должно быть лишь объективно общественно опасным. У нас же превалирует субъективная сторона. Однако как может переволновавшийся человек «объективно» и точно, за одну секунду взвесить все «за» и «против» самозащиты? Для западных законов важно восприятие обороняющимся ситуации, а не ее реальность. Наконец, у нас до сих пор нет защиты собственности в порядке НО. В СССР не любили собственность. И ныне нет нормы о НО собственности — традиция. В Руководящих началах по уголов­ному праву РСФСР 1919 г. необходимая оборона допускалась лишь для защиты своей личности или личности других; в УК РСФСР 1922 г. добавилась защита прав обороняющегося и прав других лиц; в Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. круг объектов был расши­рен за счет интересов государства, а в 1958 г. к ним добавлены интересы общества. Но только не собственность граждан.

Ждем, когда государство проявит волю и даст нам, нако­нец, право защищать свое жилище, участок, машину, дачу, гараж, ферму, собаку, корову. В УК РФ проблема защиты собственности, жилища (в случае вторжения в него) не ре­шена. Ее там просто нет. И это притом, что в РФ ежегодно регистрируется около 3 млн преступлений. Хищения и осо­бенно кражи составляют более половины из них. Требуется принятие специальной нормы о защите собственности путем акта НО, как это сделал тот же французский законодатель. В самом деле — что делать, если в вашу квартиру ввалился пьяный сосед, вор, а то и полицейский и уходить не желают? Ждем, когда государство защитит нас от любого субъекта нападения, будь то малолетний, умалишенный или дее­способный. Действительно, применение силы к посягателю не может быть поставлено в зависимость от особенностей субъекта посягательства. Ждем, что исчезнут исключения из общественной опасности малозначительных преступле­ний. Действительно, степень общественной опасности по­сягательства не должна иметь никакого значения, размер ущерба не должен влиять на квалификацию степени обще­ственной опасности. Закон РФ не приветствует сознательных и активных граждан, защищающих правопорядок самосто­ятельно. Доказать свою невиновность, как защищавшегося, жертве сегодня почти не удается. Обратим внимание, что даже ученые тиражируют негативный пафос российского понятия «необходимая оборона». Вместо наполненных по­зитивом словосочетаний типа: приветствовать необходимую оборону, поощрять, стимулировать, наши юристы пользуют­ся негативным термином — допускать. Они «допускают» не­обходимую оборону и не более того. «Допускают» — звучит как мера вынужденная, исключительная и неохотная для следователя и судьи. Через силу. И практика подтверждает это, ведь чтобы «допустить» и признать вас обороняющимся от стража закона, сегодня требуется смелость.

Государство не одобряет самозащиту граждан. И, чтобы отношение к обороняющемуся изменилось с минуса на плюс, нормы о НО в РФ должны быть упрощены и избавлены от усло­вий и оговорок. Посягающий уже из самого текста уголовного кодекса должен понять, что последствия использования против него силы могут быть любыми, вплоть до причинения смерти. И самое главное, что государство одобряет подобные действия обороняющегося. Количество оговорок и ограничений права на самозащиту должно быть сведено к минимуму, как это сде­лано в зарубежных УК. В законодательстве о НО формулиров­ки нечеткие. Нечеткость влечет неодинаковое его понимание, как учеными-криминалистами, так и следователями, судьями, гражданами. Неясность формулировок ст. 37 УК, устанавлива­ющих НО, и при этом жесткость норм, ограничивающих ее, выхолащивают российское право на самооборону.