Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Дед Макар
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В самом начале жизненного пути мне очень крупно не повезло. Фатально.
Всё дело в том, что я родился у крайне бездуховных людей, не владеющих элементарными азами житейской мудрости. Вопиющая глупость и обескураживающая безответственность, граничащая с преступной халатностью стали моими первыми няньками и воспитателями. Но, давайте по порядку: Как и положено всем не очень приятным людям, во младенчестве я был весьма умильным и располагающим ко всякого рода сюсюканью ребёночком. Проще говоря — я пришёл в сей грешный мир розовощёким, большеглазым бутузом, и с первых месяцев моей жизни молодые мои родители, а равно и прочая технически подкованная родня начала увековечивать недолгую младенческую умильность на фотоплёнку отечественного и союзнического производства. В доме имелась угрюмая фотолаборатория, пара неплохих по тем временам фотоаппаратов, и как следствие — любительские снимки плодились, как бездомные кошки в тёплое время года. Помимо домотканой фотодокументалистики, посещались мной (не самостоятельно, а при сопровождении всё тех же родителей) различного рода фотоателье, из которых впоследствии вышли хрестоматийные мои портретики в матросской курточке, с телефонной трубкой, прижатой к уху, с фанерным волком из «Ну, погоди!» и в педальной колеснице, запряжённой ретивым жестяным коньком в серых яблочках. А с началом эпохи яслей и детских садов пошли фотополотна у ёлочки в костюме мушкетёра, на горке, в какой-то железной ракете, и неизбежно в теснейшем кумпанстве с многочисленными товарищами по дошкольному развитию. Фотокарточки те надёжно фиксировались в пухлый домашний альбом, который затем в обязательном порядке, в качестве приличного развлечения культурных людей, листал всяк, в наш дом входящий. Отправлялись фотокарточки в почтовых конвертах отцовской тётке в Харьков и ещё дяде Боре в Челябинск, где они, фотокарточки, активно показывались уже чёрт знает кому и зачем, с неизменным пояснением — а это вот Андрюшин первенец! Ну вылитый дед! Висели эти фотокарточки в доме моего деревенского деда и бабки, в том самом углу, в котором у всех приличных людей висят иконы, и тоже — не задёрнутые тюлевой занавеской от греха, а открыто, нагло, сосредоточенно глядя куда-то. Стоит ли говорить, что при таком наплевательском отношении очень скоро моя бессмертная душа была похищена и сожрана самыми чёрными колдунами и ведьмами, в изобилии проживающими по соседству в каждом многоквартирном доме? Думаю, что нет. Ибо очевидность сего настолько вопиюща, что не требует абсолютно никаких уточнений и разъяснений. Вы скажете — так то была доцифровая эпоха и технологии ещё не позволяли натягивать на личико младенца жёлтый смайлик, тем самым блокируя доступ к его драгоценной душе для сил Ада? И отчасти будете правы. Но — лишь отчасти. Смайлик натянуть было невозможно, да, но мордочку зайчика или мишки, на худой конец — ёжика можно же было вырезать из старой новогодней открытки и наклеить поверх моих доверчивых глазёнок, смотрящих в объектив? Или просто чем-то острым стереть верхний слой фотобумаги, оставив на месте лица непонятное месиво. И так же понятно, что раз мои родители держат на коленях ребёнка, то это ребёнок - их. И раз он в мужском костюмчике матроса — значит мальчик, а какое там у него лицо — так это дело десятое. Для мальчиков это лицо вообще не важно, как оказалось. Совершенно бесполезное устройство, только есть им хорошо, да получать по нему — крайне болезненно. Но нет, ни вырезанная мордочка зайчика, ни расцарапывание острым предметом, ничего не защищало меня и итог такой безалаберности я вам уже озвучил. Конечно, потом они спохватились, всполошились и забегали, схватились за головы, начали звонить по межгороду, прося девушку соединить вот с таким номерком, и дождавшись соединения, кричали в ночи через тысячи километров проводов, что срочно нужно убрать все фотокарточки с видного места и лучшее вообще бы их сжечь, а пепел, даже страшно сказать где рассыпать. И сонный дядя Боря ничего не понимал, и бабушка, поджав губы, убирала мои портреты в сундук, и тётка из Харькова страдальчески всплескивала полными ручищами и начинала тонюсенько голосить и ойкать — но было уже поздно. Ничего уже было не исправить. В моей груди зияла бездонная пустота и ледяной ветер, в котором слышались отголоски стонов тысяч страдающих и ненавидящих всё живое мертвецов рвался сквозь рёбра, и безжизненная ухмылка навеки запечатала мои губы, а беспросветная, ноябрьская, кладбищенская ночь навсегда поселилась в моих глазах. И чёрное сердце моё бесстрастно гонит ледяную кровь, не ведая ни любви, ни сострадания, и вся моя жизнь — есть падение в бездну во славу бездны и Князя её. И нет мне спасения, и нет путей назад. Уважаемые родители, не повторяйте ошибок прошлых поколений, берегите деток, закрывайте на фотокарточках их лица смайликами и сердечками! Охотники за детскими душами не дремлют! Колдуны повсюду!
Однажды блогерка пересаживалась с иглы мужского внимания на лицо, но промахнулась, и села на какой-нибудь набор. Больненько получилось! Надо бы показаться терапевтке — подумала блогерка. Ну или ещё какой врачихе. Надела она свитерку, кедки и джински, вызвала лифтку, спустилась со своей этажки во дворку, да и пошла по проспектихе. А вокруг красота — тополихи и ясенихи шелестят, шмелихи над тюльпанихами кружат и вообще июлиха в разгаре. Не городка, а сказка! В автобуску, правда, не влезла, там мужланы уж больно толкались, поехала сначала блогерка на трамвайке, а потом ещё две остановки на метройке. Пришла в медицинскую центорку, говорит в окошечко строгим тётям — так мол и так, я к терапевтке, дайте направленьюнку. А ей из окошечка строго и говорят — полиску давайте, без полиски не принимаем, хоть ты дерись! А полиску то блогерка и не взяла с собой! Забыла впопыхах! Говорит она тогда тётям окошечным — я блогерка, вот мои гендерные признаки без малейшего следа депиляции, пожалуйста посмотрите. Они лучше всякой полиски! Но тёти в окошечке тоже не лыкой шиты. Их такими фокусками не проведёшь. Нету, говорят, полиски — нету и терапевтки! Уходите, не задерживайте очередь. Расстроилась блогерка, поехала назад, пока ехала устала сильно-сильно, аж правая бока колит и указательная пальца плохо слушается. Кошмарка какая то одной словой. Пришлите кто-нибудь донатов, нужно срочно чего-нибудь поесть и поехать отдохнуть на морьку. Подлечить здоровьевку, ибо нервки уже все расшатаны с такой жизнью, вот номер карты, можно также на номерку телефонки, она привязана к карте.
Купил я как-то себе мышь беспроводную, а у ней батарейка через год совершенно неожиданно села. Ну не бежать же в магазин. Достал проводную свою старенькую, подключил. Работает. Тронул батарейку беспроводной - тоже работает. Гляжу - два курсора на экране. Думал битву курсоров зафигачить, но что-то отвлекло.
Вот до этого всего раньше как было. Предприимчивый народ с хозяйской жилкой теплицы гектарами понастроил. Будущим урожаем всё это засадил с зимы. Ну, там цветы к 8-му марта чтоб, теперь вот к 14-му еще, - красота, одним словом. Потом, согласно севообороту, новыми с/х культурами окультурил землицу в парниках. Считали-рассчитывали и подсчитывали потенциальные барыши.
А теперь вот бац, - нате вам. Редыска уродила, к примеру, огурцы с помидорами прут, клубника вот-вот колосом падет, а девать урожай некуда. Пандемия, понимаш, самоизоляция и прочие запреты на торговлю в общественных местах.
(Кстати. Сейчас, пока стучал по клавишам, подумал. Из общественных мест только туалеты не прогорят из-за отсутствия своих фанатов, как стадионы, например.)
Так вот я к чему всё это. Давиться придется мироедам. Причом своей же продукцией.
Хоть жопой лопни жри, но чтоб урожай не пропал! Иначе удачи от Гермеса и Меркурия на следующий год не видать. *** (Иронично с горчинкой, если что)
На даче у меня налажено два вида отопления — печное и электрическое. Но вы понимаете, кто я, и в силу сложившихся обстоятельств мне тяжело спокойно смотреть, как этот чёртов счётчик бессовестно мотает киловатты, которые электрообогрев жрёт как не в себя, поэтому чаще всё же печь. Ну там во-первых с дровами кое-какие махинации были и с определённой натяжкой можно назвать их условно-бесплатными, а во-вторых мне просто нравится её топить. Там, кстати, сгорает абсолютно всё и это некоторым образом наводит меня на нехорошие мысли. Например манит меня обустроить частный крематорий, уже сообщал об этом развёрнуто, повторяться не стану. Но идея, чёрт её подери, хороша! Можно горницу чуть расширить, пристроить зал прощания, и жерло печи туда вывести, а основная её часть — в хате. И понимаете, что получается? Я благое дело делаю, людям помогаю от дорогих усопших культурно избавится, обогреваю параллельно вверенные мне жилые помещения, да ещё и не плачу за это ни копейки, а напротив, сам получаю некоторое вознаграждение за свои скорбные труды. Хлопотно, конечно, газ тащить придётся, ибо на дровяной тяге сложновато будет осуществлять задуманное, посторонние опять же на участке всё время снуют, то им водички подай, то где тут у вас туалет покажи, то ещё какую тётушку из Челябинска начни успокаивать да увещевать, что мы де тут ропщем, слёзы льём, а усопший то в это время во блаженстве прибывает и взирает на нас с недоумением. Опять же униформа понадобится и мне, и бабе. В чёрное рядиться банально, понимаю. Но какой-то халатик неприметный с кистями да фартучек водоотталкивающий всё ж завести надо будет. И непременно сеточку для волос. Волос, правда у меня сейчас на голове, кроме бороды нету, но ради сеточки — отращу да выкрашу в какой-нибудь радикальный цвет. А это тоже дополнительные расходы. Одним словом поразмыслить надо, всё взвесить, посчитать. Можно только на зиму открываться например. Летом мне отопление без интересу, а в кулинарных целях получаемый жар практиковать — грех большой да и баба скорее всего брезговать будет. И назваться как-нибудь не сильно вычурно, без этой вот тлетворной готики и пафоса кладбищенского, а в духе придорожного кафе. «У Яши» например или «Загляни на огонёк». «Дымок» опять же неплохо, но как-то излишне легкомысленно что ли. Подумаю. А пока не подумал, лежу подле печи в коротких, по щиколотку обрезанных домашних валенках и овчинной безрукавочке, слушаю как дрова пощёлкивают бодро, как коты под окном затеяли возню и свару, деля кусок недоеденной куры, которую я им кинул, в вполглаза читаю книжицу и вот вам сообщаю всякие глупости не шибко интеллектуально окрашенные. А вы чего делаете?
Не знаю, каков там алгоритм ютуба, но периодически он мне подсовывает такое, какое я и в гриппозном бреду самостоятельно разыскивать не стану. А тут нате — пожалуйста, не угодно ли посмотреть? А я человек, сами понимаете, достаточно простой, и уж если мне чего предлагают, за исключением совсем уже неприемлемых гадостей и богохульства, могу и посмотреть. Запросто! В этот раз зачем-то давали порцию видео про отечественных панков 90х. Ну, хорошо, думаю, давай глянем. Начинаю смотреть, а там натурально — взрослые, а местами так и вовсе пожилые господа с ирокезами не очень складно вспоминают девяностые.
Вообще, заметили, воспоминание девяностых, это уже какой-то отдельный, вполне сложившийся ритуал со своими довольно таки жёсткими канонами, соблюдение которых свято, тогда как не соблюдение — всячески порицаемо. Нет, ну сами послушайте. Любой такой вспоминающий обязательно начнёт нести вам про красные пиджаки, про свитерки бойз, про джинсы мальвины-пирамиды и невероятный бандитизм, который он (или она) лично созерцал (созерцала) в перерывах между остервенелым питьём «херши-колы» и жеванием супер-жвачки «турбо», вкладыши от которой, ну вы понимаете, насколько ценились и были хороши. Вот серьёзно, где-то есть книжица, предназначенная для тех, кто ни черта не помнит про девяностые или вовсе ни разу в них не живших, способная создать некий, общепринятый поток осклизлых воспоминаний, услышав который, почтеннейшая публика начнёт гарантированно понимающе кивать и сама что-то припоминать такое, густо путая девяностые то с восьмидесятыми, а то и с двухтысячными.
Помните, в «Золотом телёнке» у Остапа был Торжественный комплект? Незаменимое пособие для сочинения юбилейных статей, табельных фельетонов, а также парадных стихотворений, од и тропарей? Вот с девяностыми тоже самое. Нужно кому-то, а тем более на камеру рассказать про тогдашний криминал, говори: братва, стрелка, мерен, бумер, новый русский, красный пиджак, бритый затылок, золотая цепура, спортивный костюм. Требуется более бытовое воспоминание, смело употребляй: жвачка, рынок, пирамиды, ангорка, пуховичок, видак, ваучер, спирт-рояль, сигаретки магна в мягкой пачке, юпи, инвайт, кроссовки «симод». Ну и так далее. И вот, возвращаясь к этим престарелым панкам с ютуба. Я, честно говоря, вообще мало представляю, кто это такие, ибо в отечественных музыкантах разбираюсь крайне скверно, но говорят они там практически все одно и то же. А именно — всё вышеперечисленное, плюс недобро отзываются о перестройке, не менее хрестоматийно сообщая о Горбачёве, который всё развалил, и о Ельцине, который всё пропил. Прямо вот с осуждением так выступают. Мол, развалили страну, сволочи! Так хорошо жили, и тут на тебе! Перестроили! И я, конечно, понимаю, что на самом деле при советской власти было страсть, как хорошо и вольготно жить, и в частности всяких рок-музыкантов всецело тогда поддерживали и по комсомольской линии и по партийной. А уж ежели какой пионер в панки или металлисты хотел идти, так ему сразу дарили бас-гитару «Урал» и на Куйбышевской галантерейной фабрике заказывали упоительно скрипучую куртку-косуху яловой кожи. Офицерам, защитникам родины сапог парадных не доставало порой — до того много кожи шло на косухи да прочие браслетики шипованные. В три смены работа шла, пятилетку в три года сдавали. Даёшь никель на заклёпки! И офицеры ничего, не роптали, кстати. Понимали — молодым везде у нас дорога, а они и в кирзачах походят пока по плацу, нормально и так. Ибо не абы куда, а в панк-рок молодёжь шла, при каждом ДК своя банда была, в каждой пионерской дружине портреты Сида Вишеса да Джело Биафры висели, а на всесоюзном смотре ирокезов спор неделю шёл, чем этот самый ирокез ставить. Одна группа товарищей больше на блевотину налегала, тогда как оппоненты их рекомендовали в портвейн «Агдам» добавлять горсточку сахара и карамельку «Сливовую». Но победили тогда посконники, ржаной опарой причащающиеся, ибо от сохи да испокон! Гигант «Мелодия» пластинки с советским панк-роком миллионными тиражами выпускал. На каждой сельской дискотеке панк-рок танцевали ребята-комбайнёры после битвы за урожай, а зарубежные интуристы тайком, контрабандой те пластинки в америки свои да европы вывозили и потом на рентгеновских снимках их переписывали. Многих за это там сажали, в психушках гноили, исключали отовсюду. Капитализм, одно слово. А потом да, Горбачёв всё развалил и не стало панк-рока то нормального. Пришлось ребятам выживать в этих вот девяностых. Ну слава богу не передохли, выжили и теперь вот интервью дают. Чтоб они все были здоровы, падлы
Николаев. Как-то вышел из парикмахерской. Решил закурить. Стою, курю. Через дорогу рыночек на Дзержинского. Идет молодая пара с ребенком лет 6-ти. Остановились рядом. Он говорит: - Пойдем сюдой. Она колеблется: - А может тудой? - Нет, - говорит он,- пойдем сюдой. Пошли тудой.
Помню собрались мы, советские специалисты, на своем местном аэродроме в Ховде. То ли кого-то встречали, то ли кого-то провожали лететь в Улан-Батор.
В данном случае неважно. Потому что прилетев к нам в Ховд, самолет АН-26 сразу же отправлялся обратно - в Улан-Батор. Стоим, занимаемся пустобрехом, как обычно бывает в таких случаях - ждем прилета самолета. И вот я смотрю, рядом стоит группка людей европейской внешности. Иностранцы всегда выделялись, особенно тогда. Не из-за прикида, нет. У иностранцев взгляд совсем другой.
Я прислушался о чем они говорят, и услышал немецкую речь. Вели они себя расковано, громко смеялись, непринужденно. Как обычно.
Уже не помню как, но я завел разговор с немцем-переводчиком. Из их группы. Он прекрасно говорил на русском, но по специальности был переводчиком с монгольского на немецкий. Разговорившись, я выяснил, что это немецкая группа геологов. Они проводила разведку в нашем районе, и теперь возвращаются к себе на базу - в Улан-Батор.
Поскольку на то время я уже тоже неплохо знал монгольский, решил поговорить с ним о тонкостях этого языка как со специалистом. Сказал, что язык достаточно прост, всего несколько окончаний в глаголах(три), решают о чем говорит собеседник монгол. О прошлом, настоящем, или будущем. В качестве примера привел глагол "явна" - ехать/идти. Ганс, пусть будет Ганс, возразил. Сказал, что это ложное представление о монгольском языке. Что существуют такие обороты, что и ему, как специалисту, разобраться бывает сложно.
Пока мы болтали, подошел Лёха Каменев из Куйбышева со своим пацанчиком. Лет 4-х. Дети, маленькие дети, - они как кошки на сцене театра. Всё внимание зрителей тут же переключается на них. Не стал исключением и Лехин сын. Тоже Лёха.
Переводчик Ганс, ГДРовский немец, тут же включился в игру. Спросил малыша на чистом русском - что он, Леша, знает о немцах?
Леша, как любой мальчик такого возраста, ответил честно. Голосом своего папы.
- Опять эти суки-немцы-гады "Орбиту-3" отключили... * * * Р.S.
"Орбита-3" - в то время был единственный спутник, по которому вещало телевидение СССР на часть Сибири и Монголии. Монгольский сторож, или кто-то там из них, часов в восемь выключал свет в помещении, где находилась приемная антенна. Спокойно шел пить чаи и спать домой. Мы же, русские специалисты, сидели отрезанными от единственной связи с миром. Отсюда и родилась эта спонтанная фраза, ничем с немцами не связанная: - "Опять эти суки-немцы-гады "Орбиту-3" отключили!"
Но переводчику Гансу всё это я объяснить не успел. Прилетел самолет и их группа засобиралась. Возможно, он до сих пор переводит это предложение Лёхи-младшего на свой родной немецкий.
Перед воротами "въезд-выезд" имелась смотровая яма. (Это стандартное сооружение для предприятий такого типа. Ведется осмотр техники снизу перед выездом на линию).
Яма постоянно открытая, но имеется достаточно четкое ограждение, сваренное из трубы сотки или около того в диаметре. У меня в то время была "Таврия", и я гонял туда-сюда яму не замечая, хотя ширина колес у "Таврии" и и ширина смотровой ямы с учетом ограничительных труб, была впритык.
Иногда падали в неё "Волги". Смешанное чувство. Вроде и жалко водителя "Волги", и на ржач пробивает. Когда вытаскивали, старались в глаза друг другу не смотреть, чтобы не заржать хором.
Воды у нас отошли... Помню я сидел на кухне и ел пирог с айвовой начинкой.
Запах пареной в тесте тертой с сахаром айвы, это мой запах детства. Айва у нас росла всегда, насколько я себя помню. И этот аромат пирога с айвой, исходящий из духовки, когда заходишь со двора, вперемешку с первым морозцем и инеем, приводил меня всегда в дикий восторг.
Так вот. Я сидел и кушал пирог. Запыхавшись, вбежала соседка. И без предисловий сообщила новость матери.
- Воды, у нас отошли!
Будучи уже тогда мальчиком с богатой фантазией, я тут же, не прекращая наслаждаться пирогом, вспомнил школу и уроки естествознания. Вспомнил про Луну и отчего бывают отливы и приливы в океанах и морях. Нам даже показывали картинки.
- Ведь это воды отходят! - поймал я себя на мысли. - А наша речка?
Перед глазами тут же промелькнула картина. Наша речка без воды; ("Воды, у нас отошли!"); я в резиновых сапожках-ботиках шагаю по обезвоженному дну нашей речки. Собираю как дед Мазай рыбу в ведерко, и несу её маме. Мама готовит расстегаи с рыбой — к ухе...
И, схватив на веранде оцинкованное ведро, я помчался на речку. Чтобы успеть, и быть первым. Ведь воды, когда вернутся обратно, дослушать я не успел...
Я тут выпадал из общественной жизни, ездил с тятей да братьями ловить окуней, да прочие нехитрые радости летней жизни испытывать.
Окунь, доложу я вам, клюёт нынче преизряднейше, как дьявол клюёт. Со всей своей возможной яростью накидывается сволочь, заглатывает крючок жадно и волокёт потом поплавок на самое дно так, что аж дух захватывает! Думаешь — ну, брат ты мой, началось! Вот она — удача то рыбацкая! Пришла! Ужо я сейчас вытащу речное чудище килограммчиков так на пять тире восемь. А там глядь — не серьёзная рыбёшка с ладонь трепыхается неистово. А шуму-то было! Но всё равно затягивает и увлекательно весьма сия забава. Четыре дня кряду ловили, и выловили такую прорву этого окуня, что страшно и сказать сколько. Всё чинно, благородно, на удочку. Ещё шли хорошо краснопёрка и лини. Линей недолюбливаю за то, что уж больно собаки слизистые, всего перемажут с головы до ног, черти, а вот краснопёрка та ничего, приятная рыба. Ещё имел за эти дни избыточно насыщенное общение с молодёжью, мальчиками и девочками подросткового возраста, состоящими в разной степени родства со мною. С неродными мне подростками я вообще никогда не говорю, ибо своим всегда можно дать совершенно невозбранно воспитательного леща (не путать с рыбой), а с чужими такой фокус не пройдёт и как следствие — ну их к чертям собачьим. А со своими ничего, общался. И как следствие чуть-чуть подташнивает меня теперь от изобилия слов «типа» и «такой (такая)», коими те подростки столь густо оперируют в устной речи, что хоть святых выноси. Ну я типа такой ему говорю типа, а он такой мне типа отвечает — типа так не пойдёт типа, ну типа так не по правилам, а я ему такой говорю типа — да не надо тут типа умничать, давай типа без вот этого всего типа, а он такой типа — нет, я типа принципиальный типа такой. Одним словом — задать бы им всем типа розог на заднем дворе типа таким, чтобы типа от словесных паразитов избавились, но чует моё сердце — типа не поможет это. В строительство ещё в некое ввязался, на имеющихся у меня в частной собственности земельных угодьях, а это страх до чего утомительно и дороговато. Искряхтелся весь, подсчитывая расходы, изругался и исплевался, глядя на цены на всякие там цементы, кирпич и прочую черновую доску. Чесал в затылке, досадливо цокал языком и сокрушённо тянул — нннда уж, сводя в уме неприятно большую смету. Однако же деваться то некуда, фундамент уже готов, заднюю включать поздно, будем крепчать. А тут ещё и за строителями следи, а они люди ненадёжные, того и гляди если не запьют, так точно чего-нибудь не туда приколотят. Одни нервы короче. А у вас тут, смотрю, очередное бомбление с какого то сериала про Чернобыль. Я в суть не вникал, сам смотреть ни за что не стану, но скажу сразу, что вся эта тема мне изначально казалась предельно скучной, и чего там можно наснимать — не понимаю. Ну рванул реактор, ну и всё. С таким же успехом можно про любую аварию сериалы снимать. Очень увлекательно. Ах да, новейшее кино в величайшим русским актёром Паниным, спасибо добрым людям, приславшим ссылку, поглядел одним глазком. Спорно, конечно, местами, новаторски, Станиславский, скажем прямо, в замешательстве. Но я то как человек деревенский такого и вовсе не особо понимаю, но на то я и деревенщина, чтобы богемной жизни не разуметь, и тенденций новых не понимать, какой уж с меня спрос. Вот такие дела. А вы как разлюбезные, поживаете? Всё ли хорошо у вас?
Вечером обсуждали "Ведьмака". Я не смотрел, сестра Кейт не читала. Поэтому хорошее вышло обсуждение. Слепой Пью (я) допрашивает немого пирата (Кейт) об оттенках переливов солнечного света на дублонах в ладонях убитой графини. Часами может продолжаться такая беседа, долгими и прекрасными часами. Если обсуждать просмотренное с посмотревшим, то узнаешь многое про собеседника. Если не смотреть и обсуждать, то узнаешь многое про себя. А это я люблю, когда про меня.
Вчера выяснилось, что я заскорузлый расист. Всю жизнь лицемерно был борцом с предрассудками. Вчера личину сбросил. Не знаю, зачем.
Когда евреи играют в кино нацистов - для меня нормально. Когда мудаки играют фей - тоже не возражаю. Когда негры играют в европейское средневековье - я поморгаю и буду смотреть. Особенно если негры-рыцари мочат мудаков-фей.
Но дождусь ли я момента, когда негры сыграют рабовладельцев из "Хижины дяди Тома", истязающих этого самого дядю Тома, которого прекрасно сыграет Риз Уизерспун?!
За этот вопрос меня ругали вчера. Но у меня есть личный опыт. Наличие негра в родословной, так ярко отразившееся в моей спорной внешности, позволяет мне выкобениваться на глазах образованной публики то так, то эдак.
А почтенный возраст позволяет обрушиваться и на детей, и на пожилых ровесников. Возраст и горький опыт. Помню, в школьном театре играл я профессора Хиггинса. А Элизу решила сыграть наша учительница литературы. Играли мы волшебно. Дядя Валера сказал после премьеры, что не думал, что когда-нибудь увидит в театре пьесу, в которой два зажиточных пионера приведут к себе домой и начнут учить пожилую шалаву. Это я про эйджизм.
Впрочем, бросьте меня все! Я перед сном смотрел "Мандалорца" и сюсюкал в экран. Тапочки, одеяло, когда малютку потащили на опыты, рукавом вытер глаза и отвернулся. Скоро от открыток начну рыдать.
Спрос с меня невелик должен быть. ________ Джон Шемякин
Я никогда не любил вино. Не понимал этот напиток абсолютно. Очень кисло, или напротив — слишком сладко, пахнет как-то тухловато, приторно, да и вообще стоит дорого, а выхлоп даёт практически нулевой. Пьёшь его пьёшь, уже устал пить, а всё одно — сидишь трезвый, как собака бешеная. Только в туалет тянет. Вот зачем такое? Я так сок пить могу, только сок в отличие от вина — вкусный. Опять же пробка эта чёртова. Ну вот откуда у студента-первокурсника с собой может быть штопор? Нет, были у нас такие тёмные личности, которые всегда носили с собой ножи с миллиардом лезвий, среди которых имелся и искомый инструмент для культурного извлечения винных пробок. Но они, эти личности, как правило либо не пили, и как следствие — их чудодейственные ножи были далеки от наших пьянок, либо появлялись уже тогда, когда ты эту чёртову пробку или уже выковырял своим перочинным ножичком, и теперь в винишке плавает россыпь пробковых крошек, или продавил внутрь могучим ключом от железной двери подъезда, естественно облившись при этом с ног до головы вытесненной, согласно закону Архимеда, жидкостью. Мне сейчас, возможно, возразят — да ты, папаша, не пил вина хорошего, и я без всякого боя с этим соглашусь. Да, не пил. Оперировал я в своём питейном опыте исключительно винами магазинными, не имеющими на своём купаже вековой подвальной пыли и завораживающей родословной тоже не располагающими. И вот они мне все до одного не нравились. Девчачий напиток. Обязательно на пьянку был такой пункт у нас в расходах — бабам вина. Ну потому что бабы вначале всегда кобенились и заявляли, что водку пить не будут, она видите ли горькая. А вино пили. Вино им, понимаете ли, не горькое было. Но то бабы. А вот сам я, сколько не пробовал — не нравилось мне это ваше вино и всё тут. А вот портвейны маргинальных сортов — те хлестал, да, пусть и без удовольствия, но — зато в изрядных количествах. Ибо были они недорогими, отвратительными на вкус и убивали юный мозг перед рок-концертом быстро, качественно и относительно надолго. Взяли на троих пять бутылок «Анапы», культурнейше злоупотребили оными в ближайших кустиках, закусили «Магной» из мягкой пачки и отлично! Вечор заиграл сокрытыми доселе полутонами, и приятная истома сменилась общей приподнятостью и неким даже буффонством. Ты деловито бодр, излишне смел и решительно готов абсолютно ко всему. И друзья твои не отстают, они теперь такие же мушкетёры, а это, доложу я вам, дорогого стоит! Нет ничего лучше, когда пять подвыпивших подонков идут по тёмным переулкам, и ты — один из них. Но, конечно, ядовитая составляющая тех портвейнов была велика и свой первый опыт противоестественного вывода пищи из организма через отверстие, в которое она, эта самая пища, недавно поступила, я получил именно под воздействием этих бюджетных продуктов плодово-ягодной промышленности. Иными словами — блевалось с них волшебно а местами, так и вовсе — высокохудожественно. С рёвом, эдаким даже взрывом, густо, сочно, чудовищно ароматно и с весьма затейливым колорированием. Равно и похмелье, само по себе явление досадное и глупое, с данной категории напитков бывало весьма удручающих масштабов. Бороться с ним не имело никакого смысла и лишь редким везунчикам удавалось его заспать. Остальные молча страдали, хмуро курили и малодушно давали клятвы впредь быть более рассудительными и знать меру. Цену этим клятвам, я думаю, многие из вас знают лично. Коньяки. Коньяки тоже как-то мимо меня прошли. Нет, я признаю за ними определённые магические свойства и выпил их достаточное количество, но всё равно — не моего формата напиток. Коньяк подразумевает некую вдумчивость потребления, как мне кажется, не бывает такого, что ты выпил полторы бутылки коньяка в одно лицо, тебе стало непреодолимо одиноко и ты рванул в другой город к каким-то весьма поверхностным знакомым узнать, как там у них дела. Коньяк — его выпил, посмотрел сериальчик, помурлыкал с бабой да и уснул, блаженно раскорячившись на диване. Никаких неожиданных эффектов. Такой эффект давала только водка и за подобное волшебство она неизменно была фаворитом в моём алко-хит-параде. Водка и какой-нибудь лимонад, в качестве запивки — вот, пожалуй главная составляющая всех приключений моей сомнительной юности. Про врождённую, генетическую дурь, которую приличествует в хорошем обществе оправдывать чрезмерным принятием на грудь, я скромно умолчу. Я пил ром, текилу, агаву и абсент, всевозможные вискари и блядские коктейли деструктивно воздействующие на личность, пил самогон простой и самогон процеженный через таблетки активированного угля, а затем проваренный ещё с каким-то отваром трав, пил чачу, привезённую знакомыми армянами прямо из Еревана (скорее всего врали) и вермуты неприятного цвета. Пил горячее сакэ и деревенскую медовуху, которую по правилам производства зарывают в землю на полгода, и потом она пьётся как святая вода, оставляя голову светлой, но напрочь руша при этом вестибулярный аппарат, превращая простой поход покурить в безобразное представление разнузданных клоунов-сатанистов. Пил ещё что-то, название и происхождение чего память моя не сохранила, и всё это было не моё. Вот водка, можно без закуски (не будет тянуть блевать) с лимонадом, сигаретами и правильным настроем — всегда было лучшим выбором. Ну и пиво, разумеется, куда же без него. Увы мне, но два этих напитка частенько пересекались, иногда выгодно дополняя друг друга, а иногда становясь причиной событиям, последствия которых тянулись потом разноцветными лентами и грохочущими консервными банками за моей и без того не простой биографией. Водка была тёплая, а была и холодная, была хорошая, дорогая, а была системы «лотерея», когда ни у кого из игроков нет уверенности, состоится ли на утро пробуждение и будет ли пробудившийся по прежнему зряч, вменяем и снабжён ровно тем набором внутренних органов, с которым садился за стол с вечера. Водка была мягкая, когда пьёшь и до самого конца всё помнишь, и на утро тебе не стыдно, за то, что ты помнишь, а бывала жёсткая, когда ты вроде бы на минуточку прикрыл глаза в самый разгар весёлого кутежа, а открываешь их уже только утром у себя дома, и нет никакой возможности понять, как ты сюда попал, почему ты спишь в сапогах и косухе, и кто эти господа, которые приблизительно в таком же убранстве тревожно дремлют на заблёванном линолеуме. А в голове тьма и неприятное ощущение, что что-то нехорошее точно сделано, но пока ещё непонятно — что именно и в каких объёмах. Водку не надо было смаковать. Её не выдерживали в дубовых бочках, сделанных руками под скудным северным солнцем, для неё не требовалось специальных бокалов, концентрирующих аромат, никто не вёл споры — правильно ли закусывать её лимоном, или же всё же лучше шоколад практиковать для подобного, у водки нет каких то редчайших сортов, выдержки и особых мест произрастания пшеницы, из которой получаются потом какие то там особенные, изысканные водки. Одним словом, я сказал бы вам — пейте водку, иногда запивая её пивом, но я не скажу вам этого. Лучше вообще ничего не пейте, но это, разумеется, нужно осознать исключительно личным, опытным путём, жаль только, что иногда, осознав, уже нет возможности поступить так, ибо необратимых изменений в организме и органических повреждений гойловного мозга ещё никто не отменял. Мне можно сказать повезло, проскочил, а вам — ну пусть тоже повезёт, так или иначе. Берегите себя, ребята.
- Ваша фамилия, подсудимый? - Трамвай, Ваша честь! - За что вы отрезали голову Берлиозу? - Он первый начал, он меня спровоцировал - показал мне язык! - Судмедэксперт? - Подсудимый говорит правду, Ваша честь! - Оправдан!
Был тут в стоматологии. Ничего интересного — плановый осмотр. Пришёл, как это у меня принято — весьма раньше, чем нужно, ибо страсть как не люблю опаздывать и тех, кто это дело любит — тоже на дух не переношу. Так что всегда выхожу куда-либо с поправкой на всевозможные препятствия, и ежели оных не приключается — бывает что вынужден потом сидеть и ждать означенного времени, но уж лучше так, чем противоположным образом. Ну вы поняли. И всё бы ничего, но в процессе жизнедеятельности у меня абсолютно напрочь разрядился телефончик. Чёрт знает куда я с вечера смотрел, но вот так уж вышло. А до моего сеанса — минут тридцать. Можно, конечно, просто сидеть и смотреть в стену, делая при этом лицо умственно неполноценное, это я люблю и получается сие у меня превосходно всегда, но тут как на грех на столике журнальчики разложены были. Мол, читайте, уважаемые пациенты, скрашивайте свой никудышный досуг саморазвитием. Ну я и стал читать. Читаю и попадается мне серьёзная такая статья некоего историка, представляющего целое движение новое. И они, новые историки эти, считают, что никакого ига на Руси — не было. А что же тогда было, как бы спрашивает автор статьи у ошарашенного читателя. А было, уважаемый мой читатель, вот что: Смекалистые и невероятно умные русские князья нанимали орды кочевников, а те, за долю малую стерегли Русь-матушку и отгоняли от неё иных, более других кочевников, которые ещё в доденежной эпохе прибывали и как следствие — договориться с которыми было сложновато. Так что никакой дани никто не платил, а была это вполне себе фиксированная заработная плата за оказание часто-охранных услуг. И сразу всё так солидно, респектабельно и величественно становится. Просто русские наняли Батыя и тот у них был на побегушках, типа вышибалой на окраинах подрабатывал. Чувствуете мощь? Прямо вот гордость сразу за предков такая нешуточная подниматься в глубинах нутра стала. В целом мне такая история, конечно, очень нравится, и кажется весьма восхитительной. Тогда, если разобраться и прикинуть что к чему, и крепостного права никакого не было! Да и как оно вообще возможно то в столь развитом обществе? Просто крестьяне передавали свои активы на управление эффективному менеджеру-помещику, который распределял затем доход соразмерно вложениям каждого, не забывая при этом и про перспективы развития стратегического, инвестируя в будущее и меняя, например, излишек крестьянских детей на недостающих в хозяйстве борзых щенков. Чистый менеджмент и никакого греха. И на конюшне никто никого не порол, само собой. Процедуры, направленные на омоложение, закаливание и укрепление верхних слоёв эпидермиса — были, не отрицаем. Специально собранные опытными руками побеги молодой берёзы, вываренные в секретном, заговоренном отваре, настоянные на сорока водах лучше всякой бани давали организму такую положительную встряску и установку на обновление, что безо всяких прививок и лекарств зарубежных — по пятнадцать человек женщины рожали, и ничего, только краше становились да осанистее! И ни целлюлитинки на них, ни морщинки! А нынче что — ботексу да силикону насуют куда ни попадая, а сами в тридцать уже старухи-старухами, и все на одно лицо при этом, не отличишь. Губищами только хлопают здоровенными, как плотва в ведре. Тьфу! И декабристы не против царя были, а наоборот, исключительно за него, только там потом сами понимаете кто всё переврал да очернил. А уж про господина, который с сохой принял, а с атомной бомбой оставил — так и вообще никакого журнала не хватит, чтоб настоящую, хорошую правду то написать. Не даром ведь народ помнит, чтит и бюсты ставит. Но тут меня позвали, я бахилки надел да и пошёл зубищи свои докторке являть, но однако же вот, такие чудеса, ребята, происходят в мире науки. Не было ига то. Так то! ********* Из комментариев. Эээ... минуточку! Это ж можно так всё пересмотреть! "Двадцать второго июня на территорию СССР зашел гуманитарный конвой из Германии. Как известно, с продовольствием в Советской России всегда было непросто, и братская Германия, связанная с СССР многочисленными договорами, протянула руку дружеской помощи.
Каждый солдат нес на себе запас продуктов на несколько дней, во фляжках булькал гуманитарный шнапс, а за пехотой, призванной первой экстренно доставить еду самым голодным, тянулись уже более основательно нагруженные гуманитаркой грузовики. Естественно, войну никто не объявлял. Поэтому ее и не было.
И все бы было хорошо, если бы эти русские, у которых в четыре утра воскресенья никак не заканчивалась суббота (а что такое «русская суббота» хорошо знают все – иногда она продолжается до понедельника), не открыли спьяну огонь по гуманитарному конвою. Сопровождению пришлось защищать шнапс и пайки. Из предрассветного тумана полетели пули, и на русскую землю, обливаясь кровью, упал первый немец... точка невозврата была пройдена. Через два часа посол Германии Шуленбург официально сообщил об объявлении войны."
Историю американского бизнесмена Бернарда Мейдоффа — бывшего председателя совета директоров фондовой биржи NASDAQ, вы могли видеть в фильме «Лжец, великий и ужасный» с Робертом Де Ниро в главной роли.
Такое название лента получила неспроста, ведь в свое время Мейдоффу удалось создать, возможно, крупнейшую в истории финансовую пирамиду. Количество потерпевших от этой аферы составило от одного до трех миллионов человек, а также пострадало несколько сотен организаций. Общий ущерб оценивается примерно в 64,8 млрд долл.
Фирма Мейдоффа Madoff Investment Securities на протяжении многих лет успешно маскировалась под инвестиционный фонд. Лишь в 2008 году ее разоблачили. Если быть точнее, Бернард сам признался своим сыновьям, что его фонд — «одна сплошная большая ложь» по схеме Понци. Сыновья передали информацию властями, и уже на следующий день ФБР арестовало Мейдоффа и заморозило все его счета.
В 2009 году мужчина дал признательные показания по всем 11 пунктам обвинения, среди которых мошенничество, отмывание денег и лжесвидетельство. За организацию финансовой пирамиды Бернарда приговорили к 150 годам лишения свободы.
- Аллё, это прачечная? - Хуячечная. Это приёмная президента! - Аллё, это приемная президента? Пригласите президента! - Президент на проводе. Автомобиль и эскорт мотоциклистов уже выехали за Вами. Наполеон в нетерпении уже подрагивает своей левой лодыжкой.
Меня иногда спрашивают — а как тебе творчество вот этого художника, например? И я всегда имею привычку отвечать уклончиво и мутновато: Так, мол и так, потенциал, конечно очевиден, чувствуется техника, знает основы, базу явно делал старательно, а база — это золото.Да и вообще молодец. Умеет, способен, определённо, и способен куда как на большее. Впереди ещё всё лучшее. Ух, даст бог, грянет ещё, зазвучит имя то! Гордиться ещё таким современником станем! Есть, есть божья искра, хотя, справедливости ради и строго промеж нас — не до конца раздуто пламя таланта мехами усердия и имеются ещё не прогретые участки на общем зареве полыхающей, чуткой души, но а у кого их нет? Вот, допустим эта вот его знаменитая вещь, ну да, эта самая, совершенно вылетело из головы название, очень даже сильное полотно. Мощно, новаторски. Без вот этого вот, знаете ли, юления. Всё строго и по делу, и в тоже время — с зачином и некой недосказанностью, остаётся простор для манёвра, есть над чем поразмыслить, вариативность присутствует. А в ней — вся сила, брат. Ну потому что если скупо и честно ответить — говно, то сразу же будет сделан неутешительный вывод в твой же адрес — завидует. Завидует и поливает коллегу по цеху нечистотами. А кому такое приятно? Совершенно никому. Так что вот, приходится отвечать уклончиво и по большей степени хвалебно. Так что если заметите, что я кого где хвалил, то знайте. А ещё спрашивают меня нередко — а вот такого художника знаешь? А с этим то наверняка сто лет как знаком? И когда я ответ даю отрицательный, в немалой степени удивление проявляют. Как же так, вы же вот вроде в одном русле, да и живёте рядом, отчего же знакомство то не свели до сих пор? И тут у меня ответ простой, без лукавства: а зачем?Я вообще не очень понимаю общения по профессиональному признаку. Сели такие и начали — ну что, брат художник. Рисуешь? Рисую, брат-художник. И как оно там. Получается? Кисточки не очень то брызгаются? Бывает, конечно, что и брызнет порой, или ещё какой карандаш сломается не в добрый момент, но на то она и доля наша непростая. Получается! Куда ж оно денется? Получается, да ещё как! Любо-дорого! Да. Ага. И дальше молчим полчаса и сопим носами немузыкально. Тоска же. Я вообще от всяких творческих натур с детства стараюсь держаться подальше, впрочем как и от не творческих тоже. Но от творческих — в особенности. Я, ей богу, лучше выслушаю рассказ таксиста о том, как у него бизнес свой хорошо поставлен, и что данное занятие, а именно частный извоз — это лишь дань душевной симпатии к данному занятию, хобби и не более чем и никакой корысти тут нет, а токмо веселие да забава, чем с каким творческим интеллигентом поговорю. Страсть как это всё не люблю и никаких знакомств таких самостоятельно не завожу. Бывает, конечно, что обстоятельства загонят в угол и некуда деваться. Тогда, уж само собой, жмёшь руку, кланяешься и такое радушие на лице изображаешь, на какое способны исключительно лишь люди скверные, беспринципные и глубоко не радушные по своей природе, и более никто. Но многие, что характерно, верят такому, и как следствие - некий ореол собеседника приятного и господина учтивого окрест меня есть. Так и говорят — исключительно приятный господин, учтивый и располагающий. Но это всё сродни вышеописанной похвале — исключительно от лености и нежелания истинное положение дел освещать. Такие дела, ребята.
Вот у нас бывает, периодически зарубежные продукты давят тракторами, дескать санкции, запрещено, вот это всё. Ну, закон есть закон, что уж тут поделать. А вот у них там, в Европах да Америках, как там с этим, есть такое явление? Ну, чтобы вот так собрались бы где-нибудь под Мюнхеном, за местной промзоной немцы на пустыре и давай бульдозером сырки «Дружба» давить, ибо санкции. И всё честь по чести у них: тётя толстозадая, вытаращив белёсые глазёнки, бегает с бланками, что-то пересчитывает всё время нервно и злобно зыркает на вороватых, испитых грузчиков, которые украдкой волокут одну упаковку в кустики полыни, соображая, что в качестве закуски данная штука — просто первый класс. И парочка каких-то гражданских в тёмных очках, морщась курят и невесело посмеиваются, и ветер треплет их светлые плащики, и погодка явно портится, и быть дождю. И трактор здоровенный, жёлтый, долго-долго заводили, наматывая куда-то такую верёвку с деревянной ручкой на конце, и дёргая какой-то неведомый пусковой механизм, и он, трактор, гулко хрюкал и кашлял, ни в какую не желая заводиться, а потом вдруг расколол сухим треском сонный воздух и натужно заревел, распугав с низких крыш блёклых ангаров жирных голубей. И потом, лязгая, как танк в старинном фильме про войну, мял бы беззащитные продукты питания, а чуть сутулый оператор лез бы прямо под гусеницы со своей дорогущей камерой и снимал бы крупным планом плачевный конец незаконно ввезённой снеди. И чтобы тракторист вылез бы потом, устало стёр бы со лба брезентовой рукавицей крупные капли трудового пота и задумчиво бы тыкал заскорузлым пальцем в густо облепленные дружбой траки, и, презрительно сплюнув, вполголоса говорил бы на чистом немецком — эх, сыр, понимаешь, растудыть его тудыть, к такой-то матушке. А утром по всем центральным каналам новость. Ахтунг-ахтунг! Изъята партия запрещённых сырков и весь контрафактный деликатес был беспощадно ликвидирован согласно действующему законодательству. И телезрители такие смотрят, и иные довольно ухмыляются в усищи и кивают, мол так их, правильно, нечего нам тут! Свой сыр есть будем! Он может, конечно, и не самый у нас, но зато свой, родной, немецкий. Может и уступает в чём зарубежной вкуснятине, не отрицаем, зато — плоть от плоти и посконный зело! Никакой химии! А в зарубежный — чёрт его знает чего насуют то! А где-нибудь, на съёмной тесной квартирке, какой-нибудь тщедушный и очень недооценённый фотографишко взовьётся от таких новостей в бессильной злобе. Мол, да что же это такое, нормальной «Дружбы» днём с огнём не сыскать стало, всё подавили, ироды! Или, допустим в Италии — идёт кулинарное шоу по ТВ, и там весёлый ведущий, готовящий праздничный салат, делает такую небольшую ремарочку — так мол и так, дорогие товарищи, по уму тут бы сейчас, конечно, всё это великолепие припудрить бы щедро Пошехонским или Костромским, но сами понимаете времена сейчас не простые, так что обойдёмся скромненько пармезаном. И домохозяйка из Римини, наблюдающая данное шоу, саркастически кривится в ответ телевизору: да мы того Костромского уже года четыре как не видали! А какой был сыр! Ум отъешь! Вот я-то в заграницах в этих в ваших не бываю, а вы, товарищи зарубежные, которые у меня тут в читателях имеются, скажите как на духу — есть у вас там такое? Давят российский продукт тракторами? Есть перебои с Костромским сыром? А Омичка ещё встречается?
