Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Rommel_
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Но Таиланд все же злоебучее и жаднее всех стран в мире!
Только в Таиланде имея комиссию в 300 бат с любой транзакции, если попробовать снять с карты РОВНО 200 бат, то банкомат блокирует карту и ТРЕБУЕТ ВСТАВИТЬ ЕЩЕ 100 БАТ!!!!!! ВЕДЬ ТЫ ЖЕ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ШУРШАЩЕ-ПИЩЯЩЕЙ МАШИНОЙ ЧУР ЧУР ЕЕ НАДО ПЛАТИТЬ ЗА МАГИЮ!!!!1
Его папа получил квартиру в центре Львова, в красивом австрийском доме стиля арт-нуво, с высокими потолками и красивыми рамами на окнах, в пятидесятых, он тут служил, родом был откуда-то из Тульской области. И сам он родился уже во Львове и прожил тут всю жизнь. Был женат, развелся, взрослые дети с бывшей женой живут где-то далеко, общаются мало, старые друзья начали умирать в сложных "девяностых" и сейчас их почти не осталось... Но не одинокая старость, болезни и бедность беспокоят этого пожилого гражданина с солидной военной пенсией.
А засилье украинского языка во Львове. Нет, ну, конечно он знает украинский язык, он же всю жизнь здесь прожил, в школе учили, хоть и русская школ была... Но как-то бесит его, просто выворачивает всего наизнанку, что теперь все по украински, а его язык, которым он так гордился, который искренне считал "великим и могучим" вроде как не нужен уже -- язык национальных меньшинств! Сама мысль о том, что он - "меньшинство", заставляет его чувствовать себя неполноценно, в отличие от прежней гордости за свою культуру... Поэтому он никогда не говорит по-украински, даже в простых житейских ситуациях, когда ему самому это было бы проще - понимая всю несостоятельность своего "языкового" протеста, он держится за него, чтобы сохранить свое достоинство. Так, как он его понимает.
...А однажды вечером он ехал в маршрутке. Как раз перед его остановкой в маршрутку завалились ребята хулиганского вида - у одного из них была крепкая, толстая накачанная шея - на шее была агрессивная татуировка с трезубцем... Поэтому, когда нужно было попросить водителя об остановке, он сделал это на украинском языке, чтобы не привлекать внимания. И был противен сам себе. Он, офицер и советский человек, сдался, испугавшись малолетнего националиста с накачанной шеей. Это его "будь ласка" водителю, было его белым флагом, выброшенным тем, с кем боролся его отец и кого он сам всегда не любил...
Когда начались все эти события, он был очень воодушевлен. Выйдя из внутренней спячки, он ожидал, что все теперь наконец будет по-нормальному - с нормальным языком, нормальными принципами, в которых его воспитывали, с нормальной страной, где так вольно дышит человек, а по-русски все разговаривают - ну, это же удобно как, язык межнационального общения! - за тысячи километров приезжаешь - а тебя все понимают. Что тут плохого! Он ожидал, что еще немного месяцев потерпеть, и танки с его знаменами, будут здесь, в его Львове. Ведь что они могут противопоставить самой мощной армии мира – вот этих наглых юнцов с накаченными шеями?! Теперь он понимает, что все не будет так просто. Теперь он понимает, что его Львов не нужен той стране, которую он считает своей - это иная зона влияния. Теперь он понимает, что так, как было раньше - не будет уже никогда.
... К нему пришла молодая пара. Молодой, благополучный бизнесмен из Харькова с супругой перенесли во Львов свой бизнес, "подальше от зоны риска", и желали купить старинную квартиру в престижном доме в стиле арт-нуво, сделать внутри хайтешный ремонт и зажить счастливо. Предлагали хорошие деньги. Покупатель его раздражал - своей стильной, яркой, какой-то немужской жилеткой из дорогого спортивного магазина, ровными, очень белыми зубами, раздражала его молодая жена в жилетке меховой и темных очках. Еще больше покупатель раздражал своей какой-то неприятной беспринципностью - с ним он разговаривал по-русски, а стараясь выведать подвохи с жильем, фамильярно общался с соседями по-украински, хоть и плохонько, по телефону покупатель обсуждал свой бизнес на английском... И все время улыбался своей вот этой своей улыбочкой западной, наверное, считая его, советского офицера, вошью старой, которому не должно жить в таком доме... -- Не продается! - он сказал хмуро и захлопнул перед носом бизнесмена дверь, будто по зубам этим белым стукнул. А что ему еще оставалось? Только его квартира, это его последний бастион, его крепость - где все будет так, как было всегда и никакие языковые законы, никакая декоммунизация ее никогда не коснется, пока он жив...
... Квартиру напротив получил сослуживец его отца. Только он никогда в ней не был. Туда въехала его вдова с дочкой, а сослуживца убили бандеровцы где-то недалеко от границы. С дочкой, ровесницей, он был очень дружен и ходил в один класс. И потом, когда они выросли, обзавелись семьями, то все равно практически по родственному общались. Но с каждым годом все меньше. Она не считала себя преданной. Ей было наплевать на то, что сразу же, как желто-блакитный флаг появился над ратушей, пропали памятники Ленину и улицы изменили свои названия. Переход на новые рельсы, как в политике, так и экономике, она восприняла, что так и должно быть, она не просто приспособилась, а приняла новое, как будто не было того мира, в котором она родилась и за который погиб ее собственный отец. И украинский язык был практически родным, только дома она говорила по русски и то, с внуками уже по-украински - наверное, она последняя в своей семье, кто говорил по-русски. Его это коробило, он не мог этого понять, он говорил ей об этом. -- Но тут же так все говорят! - отвечала она просто, - А мы же здесь живем, вместе! Это наш город, это наши соседи, это наш магазин,это наша страна... Вот вроде бы она тоже самое говорила, что и он, но только как-то по-другому это звучало. - Ну, что ж ты так мучаешься, - сказала она как-то ему, когда уж очень он был невесел - ну, продал бы этим харьковчанам квартиру, поехал бы к детям, дом там купил, еще бы осталось... Плохо ведь тебе! - ей искренне его было жаль. -- Не могу! - он машет головой, - не могу сдаться. -- Ну, что ты прошлым живешь, - она пыталась его поддержать, но получалось наоборот, - Ну, не все раньше было так хорошо, как тебе хочется видеть и почему это весь мир одним путем идет, а мы каким-то особым должны, не бывает так... И не все же так хорошо было - и репрессии, и бедность - вещей элементарных ведь не было! - и зубы лечили не очень-то... Пора возвращаться опять на капиталистический путь, сначала начинать, ничего не поделать... Тяжело, конечно, но надо. А потом она говорит: -- И вообще, приходило ли тебе в голову - откуда у нас с тобой эта квартира в центре Львова, с высокими потолками и лепниной, откуда мы тут взялись? -- Нет! - он практически кричит. Ему даже думать больно, что жизнь его отца, поступки его отца, то, как жил его отец и за что он боролся, можно оценивать иначе, как подвиг - это было настолько кощунственно, что заставляло его кричать. -- Да как ты можешь говорить! Твоего же отца вот эти, - он провел рукой вокруг, видимо воображая того самого, из маршрутки, с накачанной, татуированной шеей, - убили! Ты сиротой росла! Отца потеряла! -- Я отца потеряла! Изо всего этого! - она тоже начинает раздражаться и кричать, - Отца я не помню из-за всего этого бреда, из-за того, что лезли куда не попадя - весь мир спасти и осчастливить хотели, а меня осиротили!
...ее сын женился на девушке, дед которой был бандеровцем. Может быть, даже тем самым, кто убил ее отца. Она была на свадьбе в их селе и видела его - очень старого человека - он двадцать пять лет где-то в Воркуте был в лагерях, потом вернулся и по бревну восстановил родительский дом, который разрушили... Его дразнили односельчане, что, мол, вот он, весь такой из себя, бандеровец, а его собственная внучка за москаля выходит. На что дед сказал: -- Москаль - тот, кто московскому царю служит. А это - наш хлопец, гражданин Украины - я сам паспорт проверял! И этими словами разрушил холодок между ними, отдав мертвецам прошлое, а молодым - будущее. ...Последние три года они практически не разговаривают. Чтобы не разрушить хорошие, такие дорогие для обоих, общие воспоминания детства. Да и они по-прежнему соседи. Он молча берет ее тяжелую сумку, когда она возвращается из магазина и всегда открывает перед ней дверь подъезда. Иногда уставшие старики сидят вместе по несколько минут на скамейке. Молча. У них общее прошлое. Но в будущем каждого из них нет места для будущего другого. И будущее нельзя заменить прошлым, как бы не хотелось. Гераклит очень давно проинформировал нас об этом.
Борис Немцов (из интервью "Снобу" в январе 2012 года):
- Расскажу одну показательную историю. Когда Путин в декабре 2011 года на прямой линии с народом сказал, что «Немцовы, Рыжковы, Касьяновы “поураганили” в 90-х и украли миллиарды вместе с Березовским», я подал на него в суд за клевету. Сам премьер, разумеется, на процесс не явился, но прислал своего представителя — адвоката с говорящей фамилией Забралова. Я задаю ей вопрос: «Ваш доверитель заявил, что я украл с Березовским миллиарды. Есть хоть одно решение суда, подтверждающее это?». Ответ: «Нет». Дальше я спрашиваю: «А есть какое-нибудь уголовное дело, где я фигурирую в качестве подозреваемого или обвиняемого, свидетельствующее о том, что я замешан в коррупции и воровстве бюджетных средств?». Ответ: «Нет таких дел». Следующий вопрос: «А что же тогда позволило вашему доверителю обвинить меня в краже денег?». Ответ: «Статьи из Википедии». Это адвокат Путина говорит, понимаете?! Дальше вынимаются какие-то статьи, вырезки из газет, показываются всем. Я после этого задал судье Адамовой вопрос: «Вы не пробовали в поиске Google или Yandeх набрать “Путин — вор?”». Она побледнела. «А я, — говорю, — пробовал. Два миллиона сообщений! Прошу приобщить к делу».
Тут новая модная фишка. Представители общественности, политики и просто блогеры постят сравнения платежек за коммуналку в Киеве и Донецке. Мол, в Киеве дороже! Зрада! Ребята, вы правы. В Киеве дороже. В Берлине и Лондоне еще дороже, но я не об этом. В Донецке или Горловке реально дешевле коммуналка, чем в Киеве или Борисполе.
Давайте меняться?!
Желающим предлагаю большую 4-х комнатную квартиру с ремонтом в Горловке, доплату, горячие поцелуи и обещания молиться за вас всю жизнь. Большой выбор других вариантов и желающих (у меня мно-ого-о родственников и друзей). Обращайтесь и переезжайте.
После того, как Эрдоган пошёл на мировую, а Трамп выиграл выборы, главными врагами Россиюшки объявляются украинцы. Именно украинцы теперь строят заговоры, пишут планы по расчленению РФ, разлагают Русскую(с) Духовность(тм), вербуют шпионов, готовят вторжение, спонсируют ИГИЛ и пишут "Х...Й" в лифтах. Не знаю, как вы, а я бы гордился.
Санкции против России отменят только после возвращения Крыма Украине и выполнения Минских договоренностей. Об этом заявил официальный представитель госдепартамента США Марк Тонер, отвечая на вопрос относительно заявлений РФ о том, что новоизбранный президент США Дональд Трамп может отменить антироссийские санкции... Вольдемар, вас опять ударили ножом ниже спины. Мне кажется, это уже становится международной традицией...
Я тогда училась на 1-м не то на 2-м курсе МГУ, и, как-то раз, подружка привела меня в одну богемную компанию. Там были в основном студенты ГИТИСа, старая уютная московская квартира в сталинском доме, на стенах картины авангардные. Круглый деревянный стол, вино, чай, закуски, все чисто, хорошая музыка, никакого трэша. По левую руку от меня сидел мальчик – рыжий-рыжий, бледный, красивый, с веснушками. Он мне понравился. Он на меня смотрел, а я на него смотрела. И вот где-то после полуночи все как-то засуетились, зашептались, кто-то ушел в другую комнату, вернулся с пакетом. Из пакета явились шприцы – одноразовые, в целых упаковках, и еще всякие прибамбасы, все очень чистенько. Богемные студенты меня спросили, очень вежливо: - Нет ли желания попробовать героин? Маленькую безопасную дозу? Бесплатно? - Ой, - сказала я. – Разве бывает безопасная доза? Разве привыкание не возникает с первого раза? Богемные студенты похихикали. - Ерунда это все. С первого раза привыкания не бывает. Но мы тебе ничего не навязываем, ты не думай. Не хочешь – как хочешь. И еще они мне рассказали, как после одной дозы они, к примеру, летают. Или испытывают оргазм на протяжении часа. И еще какие-то радости, я уже не помню. Шприцы у них только одноразовые. Опасности – ноль. Рыжий мальчик слева от меня молчал и слегка улыбался. И закатывал рукав.
Не то чтобы я хотела оргазм в течение часа. Но, видимо, я просто была идиоткой. Мне стало ужасно любопытно. Ну прямо очень любопытно. А все были такие милые, интеллигентные, классные – на наркоманов из страшилок ни капли не похожи. И я сказала: - Давайте. Но только маленькую пробную дозу.
Тогда рыжий мальчик, очень тихо, прямо вот шепотом, сказал мне: - У меня СПИД.
Я испугалась и чуть отодвинулась. И стала судорожно соображать, не прикасалась ли я, к примеру, к его стакану. Хотя я, конечно, знала, что СПИД не передается через стаканы.
- СПИД не передается через посуду, - понимающе улыбнулся мальчик, рыжий и бледный. Ужасно, ужасно бледный, как я вдруг поняла. – Я тебе это, знаешь, зачем сказал? Чтобы ты еще раз подумала. Вот у меня, например, не было привыкания с первого раза. Мне просто очень понравилось. И я попробовал во второй раз. И в третий. И в четвертый. И обычно я использовал только одноразовые шприцы, вот как у них тут. Но однажды, уже даже не помню, где и с кем, я воспользовался чужим, потому что одноразовые закончились. А мне очень хотелось. А потом эта ситуация повторилась. И вот, короче, у меня СПИД. И, если ты сейчас не откажешься – у тебя он тоже будет. Рано или поздно. А самое главное – знаешь что? Оргазм в течение часа – это ни фига не круто. Это просто пиздец. Это больно.
Я тихо сказала: «Понятно». И тихо пересела подальше от красивого, рыжего мальчика. И больше в его сторону не смотрела. Я отказалась от героина, а вино кончилось, поэтому я выпила чай из пакетика. А чашку предварительно помыла на кухне с мылом.
Потом я много раз вспоминала тот вечер и думала – какой же крутой рыжий мальчик. Взял и спас меня – просто так. А я даже имя его не запомнила.
Помню, как два года назад шахтеры моей Горловки хотели в Россию, потому что "Европа нас заставит все шахты закрыть". Ну что ж, добро пожаловать за расчётом. Выходное пособие - несколько тысяч рублей.
Біля хати бандерівець спокійно та повільно ріже пилкою москаля. Сусід питає: “Микола! В тебе що, піштоля немає?” Той відповідає: “Чому немає, є… але сьогодні маю натхнення і час…”
Соблазн большой войны понятен и простителен. Завоевательные походы остались в прошлом. Грабительские, увы, тоже. Сегодня внешняя война — это лишь универсальный «разводной ключ» для починки своей барахлящей государственности.
По возможности им пользуются все страны и правительства. И это понятно: у власти появляется возможность массово прикопать лишних, без стеснения возвысить нужных и тотально порадовать тупых.
Памятник Великому Князю Владимиру устанавливается аккурат вдоль дороги, по которой Владимир П. каждый день проезжает на работу. И если вы думаете, что это памятник какому-то там средневековому Владимиру, то вы ничего не понимаете в маниях величия и просто завидуете, потому что не можете поставить себе памятник по дороге на работу.
Я могу гордиться своим френд листом фейсбука,ибо 90% из него от Украины до Израиля и от Израиля до США,радуются выпуску новой модели моторолы.
Моторолы 200....