Они были у нас вторыми - аккурат между нациками и двадцать восьмой.
После всех увлекательных приключений под Горловкой, Старобешево и Амвросиевкой, окраины Марика, а после и Старый Крым, конечно, не казались таким уж безумием. Приехали к ним наудачу, услышав о слабоумии и отваге каких-то одесситов от прекрасного голубоглазого азовца на заправке. Ну, Одесса и Одесса. Тоже мне.
А потом я узнала, что их там всего тридцать шесть. Тридцать шесть одесских пограничников, парой мух и неимоверной отвагой, держащих кордон с мордором.
Первая ночевка на войне, первые ураганы, первая встреча с нашей артой, уходящей через нашу посадку куда-то вдаль. Первое боевое крещение. Первые истерики дома от диссонанса двух реальностей. Первые затяжные симптомы и осознание того, что теперь это - хроника.
Потом были другие птенцы, другие позиции, другие пограничники - все безмерно любимые и родные. Но именно тот сентябрь четырнадцатого хочется держать в закрытой шкатулочке, оберегая от посторонних глаз и рук.
Спасибо, братишки.
С вашим днем!