На двадцатую годовщину падения берлинской стены столица Германии пестрела выставками, баннерами, флешмобами из смешных “Траби” и “Вартбургов”. На Александер-Платц развернулась экспозиция, великодушно улыбался с портрета Горбачев, затравленно выглядывал из-за него Хонеккер. Мирный, спокойный и космополитичный город. В парках жили своей жизнью дикие свиньи, на Теодор-Хойс Платц бегали белочки и обнимались парочки. Идиллия, дзен и ни малейшего шовинизма, даже обидно, ведь я рос не только на романах Ремарка, но прежде всего на героическом советском кино, а в сорок пятом где-то неподалеку даже квартировался с армией победителей мой родной дед. Целых полгода.
Я зашел в супермаркет. Приветливая продавщица радушно обслуживала покупателей на кассе. Вдруг, когда подошла моя очередь, маска миролюбия покинула ее симпатичное лицо. Гневно покосившись на меня, она брезгливо пробила и небрежно швырнула мои покупки, поспешно отвернулась к следующему покупателю, и только там ее лицо вновь обрело мило-доброжелательное выражение.
“Фрау Колонко”, - прочитал я на ее бэджике.