Случайные истории

КАК УВОЛЬНЯЮТ В КАНАДЕ

Сколько помню, не любил я китайцев. Причем ни за что. Ну вот как не
любят пауков, или жирных волосатых гусениц. На фабрике, где я работал,
их было больше половины. Меня коробили их расслабленные, вечно шаркающие
походки, дикие парковочные маневры, поразительная приспособляемость и
полное нечувствительность к окружающим. И на работе относился к ним
соответственно, как к гусеницам – не замечал, и не общался. А вот
однажды все повернулось...

Хотя нет, пожалуй начну с другого конца.
Началось все с болезни Джима года два назад. А был Джим главный
менеджер, люто ненавидимый за его скотский тип обращения с подчиненными.
Однако, когда после инсульта Джим превратился в мычащее растение, вдруг
все стало сыпаться. Оказалось, что мистическим образом он, имевший
образование токаря, контролировал все – от уборки снега до чертежей
прототипов и заключения контрактов. И делал это эффективно, находясь на
работе по 16 часов, включая выходные.

Ему нашли замену, но новый человек не справлялся, добавили еще двоих –
результат стал еще хуже, потому что эти трое начали офисные войны и
стали бояться сделать хоть какой-нибудь поступок вообще. Наш завод,
прооизводящий автомобильные детали, впервые за 35 лет стал срывать сроки
поставок. Однажды в обед, на своем рабочем месте умер главный бухгалтер,
за полчаса до этого весело трепавшийся по телефону. Он, работавший
больше десяти лет, унес очень важное в бизнесе – связи. Завод затрясло
сильнее.

И ко всему еще смутно стал обозначаться кризис. Каждый день доходили
вести о закрытии похожих фабрик. Владелец и основатель нашего завода
крутился, как мог. Хватал кредиты, заложил здания, отправлял людей в
неоплачиваемые отпуска, и все надеялся, что станет лучше, как бывало
раньше.

В первый вторник марта 2009 года был обычный день. Грохотали пять-шесть
прессов, роботы бешено кидали и сваривали детали. Я с напарником
работали на подъемнике, прокладывая под крышей кабели для новых машин.
Ближе к обеду, в главном цехе появилось с десяток незнакомцев. Войдя,
они очень деловито разошлись: кто - в офис, кто - к складу, а несколько,
которые принесли с собой чемоданчики, заняли позицию у дверей и стали
ковырять замки. Еще через несколько минут из офиса последовал указ
остановить все машины. Перестали грохать прессы, скрипеть конвейры,
замерли на пол-пути роботы. В огромном цехе наступила небывалая, мертвая
тишина.
И в этой тишине вышедший менеджер буднично сказал, что решением суда наш
завод объявлен банкротом. Всем предписано оставить рабочие места
немедленно, переодеться, ехать по домам и ждать дополнительной
информации. Менеджер ушел, а толпа стояла и молчала. Еще оседал масляный
туман возде прессов. В тишине был слышен только слабеющий зуд какого-то
мотора.
Потом, в такой же музейной тишине, разошлись.

Дома ждал второй сюрприз. Мой банк известил, что из-за банкротства
оплата последних двух недель недействительна, и денег, которые я ждал от
завода, не будет. Я прикинул, на сколько еще хватит оставшихся. Больше
трех месяцев не получалось.
Весь следующий день я провел возле компьютера. За 12 часов было
составлено два десятка резюме, которые разослал по всем мало-мальски
подходящим позициям. Еще через три дня число отосланных резюме достигло
восьмидесяти. Я стал бомбить даже дальние районы, до которых езда
занимала бы час-полтора. Ни ответа. (Я пишу эти строки через шесть
месяцев после событий. Отправлено уже сотни четыре резюме. Кроме пары
вялых интервью в агентствах – ничего.)

Потом позвонили из компании, занимавшейся продажей моего завод. Они
предлагали поработать оператором, чтобы завершить один из неоконченных
контрактов. Срок не определен. Зарплата прежняя. Я был счастлив.
Утром я увидел бригаду. Одиннадцать человек. Из двухсот пятнадцати. Мы
заняли небольшое место в углу нашего огромного и теперь мертвого здания.
Свет был только над нами, а в окружающей тьме вокруг только угадывались
глыбы непривычно холодных прессов и смутно отсвечивали рулоны металла.
Вдруг за одну ночь в огромном количестве заселились голуби, быстро
загадившие полы. Однажды по какой-то необходимости я поднялся на
подъемнике и увидел одно из голубиных гнезд вблизи. Почти все оно было
свито из золотистых обрезков сварочной проволоки и пластиковых
хомутиков. Джэф, напарник пошутил, что не хватает только шнура с вилкой,
чтобы сделать яичницу.

Мы не знали, когда закончится заказ. Мы приходили к семи утра, делали
очередные тысячи деталей, и уходили. Каждый вторник сообщали о том, что
работаем до следующей пятницы, а в каждую пятницу говорили, что нужно
прийти в понедельник. Никто не знал точной даты конца, но все видели,
как таяла гора заготовок. А еще ходили слухи, что нас за хорошую работу
пригласят на другой завод.

Все вечера были заняты поиском работы. Я набирал пачку газет, искал
ставшие вдруг очень редкими объявления и рассылал резюме. Газеты же
сообщали о кризисе автомобильной промышленности и пугали новыми и
новыми сокращениями.

Я работал как оператор. На сварочной машине. Я устанавливал в зажим
деталь номер один. Закреплял. Затем деталь два. Отходил на два шага
назад. Нажимал кнопку. Стол поворачивался. Роботы начинали сварку. Два
шага вперед. Другая сторона. Я устанавливал деталь номер один.
Закреплял. Затем деталь номер два.... Тысяча сто деталей в смену.
Ирония была в том, что эту машину создал я. Идею взял частично из
головы, частично слизал с других. Разработал схему, заказал матариалы,
сделал программы для роботов и процессоров, обвязал все сотнями
проводков с наклейками... И еще четыре других машины. И модернизировал
прессы. Я работал там шесть лет и наслаждался этой работой. Мне
разрешали делать по-своему, а я взамен материализовывал все идеи отдела
продукции. Можно было работать столько, на сколько хватало сил. Еще в
прошлом году завод имел три смены и работал 7 дней в неделю. В случае
ухода я мог бы найти похожую работу за неделю-две.
Деталь один, потом деталь два. Зажать. Отойти. Нажать. Подождать.
Подойти. Закрепить.... Тысяча деталей в смену.

За соседней машиной работала китаянка. Она уже работала на заводе еще до
меня, но я узнал, что ее зовут Синди, только сейчас. Как говорил уже, я
не любил китайцев и старался их не замечать. А тут познакомились. Я
понял, почему для этой работы вызвали именно ее. Синди была
универсальным солдатом. Я видел, что она не стояла ни секунды. Даже если
не было деталей, или требовалась настройка, Синди без указаний
переключалась на уборку или сортировку. Это поражало. Однажды
потребовалась двойная норма, и она, лишив себя обеда, сделала ее (у
меня, например, не получилось). Мы стали общаться. Синди рассказала, что
ее мужа тоже недавно сократили. Двое детей, две машины и дом в кредит,
частные школы. Старые родители. У мужа - игорная привязанность, которая
стоила сорока тысяч долларов в прошлом году. И раньше-то почти все деньги
уходили на платежи, а что будет сейчас...

Уборщиков не было, и постепенно завод погружался в мусор. Из туалетов
устойчиво воняло.

В очередной вторник сказали, что сегодня – последний день. Мотивация –
ноль. До конца работы – два часа. В гулком цехе сквозняк гоняет бумаги.
Два китайца лениво пересыпают какие-то гайки, больше для развлечения.
Человек пять поплелось на улицу и читает там газеты. Механик Джэф,
быстро смекнув, возложил на работу и бешено скручивает медные и тяжелые
детали, и не таясь, складывает в свой пикап. Мне пофиг – каждому надо
жить. Я выполняю последнее – отключаю установки для демонтажа. Откусываю
кабели, сворачиваю шланги. Первая машина – готово. Вторая машина –
готово. Я подъзжаю к последней, на которой все работает и работает
Синди. Жду. Она работает. Деталь один, потом деталь два. Зажать. Отойти.
Нажать. Подождать. Подойти. Закрепить.... Она ставит и ставит детали...
И беззвучно плачет.

Недавно была история от лица преподавателя, так в коментах наезжали, мол вы преподы злые, студентов притесняете...
Так ведь мы почему не добрые - дрессируют нас. В первую голову начальство, им по штату положено. Ну и студенты конечно. На моем предмете в конце семестра студенты должны были сдать контрольную работу, если зачтено, то добро пожаловать на экзамен. Ну и ясное дело - пришли две девушки с плачем: пустите сдавать с группой, через все день принесем, ночьучиликонтрольнуюдоделатьнеуспелипуститенаэкзаменаааа. Хватит разводить сырость, готовьтесь. Нащебетали уж не помню на какую оценку, в ведомость поставила (ее сдать нужно в день экзамена), а в зачетку поставлю, как принесете контрольную. Спасииииибо.
Через день вызывают в учебный отдел. Что же вы наших студенток расстраиваете, говорят, в ведомость поставили оценку, а в зачетку нет, говорят, исправьтесь поскорее и впредь будьте внимательнее, говорят. Рррр. Рождение преподавателя не доброго прошло успешно.

Сегодня иду на фирму, впереди меня идет мужик с мобильником
и увлеченно разговаривает со своей женой, как я понял, заказывает
ей меню на вечер. Перед ним идет женщина лет 45, вдруг у нее падает
перчатка, она резко наклоняется за ней и тот мужик с мобильником
падает прямо на нее. Но, что интересно, мобильника не выпустил,
даже от уха не оторвал. И круто так стал ругаться, что все
оборачиваться начали. А он в трубку жене говорит: "Это я не тебе,
это я той бабе, на которой я лежу!"

Из воспоминаний ныне, увы, покойного Всеволода Ивановича Белого, судьи
международной категории по хоккею с мячом:

Сужу как-то матч у женщин. Гляжу, дивчина посреди поля стоит и рыдает,
слезами заливается. Подъезжаю к ней, спрашиваю: "Что случилось?". А она
показывает на одну из соперниц: "Вон та меня б...дью обозвала" и рыдает
вовсю. Приобнял я ее по-отечески, и говорю: "Да ты не б...дь, играй".
Та утерла слезы, переспросила: "Правда?", на что я ответил: "Конечно!",
и она тут же ринулась в атаку.

Таков вот женский спорт...

Преамбула: в конце я учился на военной кафедре одного из самых блатных ВУЗов страны. Контингент на кафедре собрался соответствующий - сочетание булавки для галстука с бриллиантами, ботинок из крокодила, опять же бриллиантовых запонок с военной рубашкой там никого не смущало. Один товарищ даже сшил себе офицерскую рубашку на заказ, точно по своим меркам. Разумеется, служить подавляющее большинство из учащихся на кафедре не собирались вовсе, а вот офицерское звание на всякий случай получить хотелось всем.
И однажды преподававший у нас военное дело полковник приболел, а заменять его пришел какой-то странный мужичок. Не представившись, он обвел нас опытным взглядом и начал свой рассказ с того, что констатировал очевидный факт об абсолютной нецелесообразности пребывания нас всех на военной кафедре.
А после этой тирады он сказал: "Ребята, я понимаю, что на военную науку вам всем наплевать. И смысла читать вам сейчас основной курс нет - тем более что меня явно никто не будет слушать. Поэтому я расскажу вам куда более полезные вещи." И он начал рассказывать про "войну" в повседневной жизни. Иными словами, про уровни бронировки гражданских машин по маркам и по классам, из какого оружия и тп. эта бронировка пробивается, от чего спасает, что делать, если вам в окно кинули боевую гранату и как себя вести, если по вам открыли огонь из стрелкового оружия.
Мужик говорил тихо, но за 2 года учебы это был ПЕРВЫЙ раз, когда в аудитории реально было слышно, как летит муха - семьи доброй половины присутствующих были активными или невольными участниками этой "необъявленной" городской войны.

Одно из моих занятий - тренерство, "дети" у меня от 14 и до 24 лет,
поэтому разговоры на половые темы встречаются часто, но я их стараюсь
более-менее держать в рамках приличия. И на почве этой борьбы случилась
история.
В ходе разговора в моем присутствии один из подростков говорит кому-то:
- Ох и ЗАТРАХАЛА ты меня.
На что я реагирую:
- Что она сделала?
Незамедлительный ответ:
- Слишком быстро ночью двигалась...

Живу в Германии. Однажды ехал по автобану и попал в пробку. Движение
тыр-пыр стоп. Возле меня ехал колоритный мотоциклист. Форма хаки,
мотоцикл как из фильма про фашистов, шлем как у фашистов. Надо сказать,
что здесь модно так ездить, ну а если похож на участника 1 Мировой - так
это просто шик. В общем, примелькался он мне. Через некоторое время
остановился я на специальной стоянке для отдыха, ноги размять. И тут
чёрт мотоциклиста принес. Встал он возле меня (на беду свою). Я как
можно культурнее попросил разрешение что-то сказать. И говорю: " Если вы
следуете на восточный фронт, то немного опоздали. Русские взяли Берлин,
Гитлер отравился. Прошел Нюрнбергский процесс. В общем, полная задница.
И главное - МЫ уже здесь". Народ на площадке плакал от смеха. А бедняга,
сверкнув глазами, со скоростью пули отбыл прочь.

Я бухгалтер, сегодня задали потрясающий вопрос: сколько мне оплатят за день отпуска за свой счет?

Людям постоянно хочется ярких ощущений… Отчего это и зачем это им
нужно - тема множества психологических трактатов. Однако в этом сюжете
психология останется в стороне.
Не скудеет толпа желающих осуществить первый прыжок с парашютом (если бы
ВВП прыгал, думаю их было бы еще больше). Вариантов, как вы знаете
два - сделать это самостоятельно под круглым куполом, либо прыгнуть в
тандеме, будучи прицепленным спереди тандем-мастера, как детеныш кенгуру
в сумке у мамы. Удовольствие, надо заметить, сомнительное … (я это по
поводу ощущения того, что мужчина сзади ;) Но что делать… Прыжок в
тандеме недешев - обычно это 100 бакинских, это включает работу оператора,
который фиксирует новичка от самого начала торжественных сборов до
приземления..
Попал я на одну дропзону, на буги (так сейчас называются сборы
парашютистов, когда прыгают каждый день, от заката до рассвета, в
течении пары недель). Надо заметить что погода была не очень, даже очень
не очень. И если было совсем холодно, не давали высоту, было невесело
и скучно, народ собирался в операторской комнате. На свет извлекалась
заветная кассета и спустя пару минут небоныры начинали плакать и
кататься по полу от смеха.
Героем видео (в сюжете которого наказывался один из смертных грехов -
алчность) был пассажир тандема. Начну с того, что прыжок в тандеме
был подарком на день рождения и ошеломил неожиданностью героя этого
видео. Он ощущая полную обреченность (заднюю скорость врубить было
нельзя, друзья и приглашенные засмеют, да и все уже было "оплочено")
решил в ночь, предшествующую событию, залить свой внутренний
голос «горькой». Утром, когда объект на подгибающихся конечностях был
подведен к инструктору для выполнения прыга, он представлял из себя
довольно жалкое зрелище. В народе этот внешний вид называют « спал в
авоське» или в стиральной машине .
По хорошему инструктор должен был завернуть это "тело" (а как его еще
назвать?) на досып, но жадность победила, и тандем на самолете взмыл в
небо.
Первые симптомы камера зафиксировала уже в процессе набора высоты -
пассажиру явно плохело с каждым километром…. А уж когда его подвели к
обрезу двери и он увидел под ногами четырехкилометровую бездну,
самообладание полностью его покинуло. Он закрыл глаза и болтая ногами,
как паяц, вместе с инструктором за спиной вывалился за борт. Ему бы не
открывать глаза до самой земли… Однако любопытство пересилило ….
Увиденное настолько поразило объект, что его душа сначала родила крик,
а затем из еще более глубоких мест организма родился рвотный поток.
Но законы физики отменить довольно сложно и попытка пробить встречный
(около 50 м/сек) поток воздуха потоком из желудка явилась архисложной
задачей. На второй попытке, слегка изменив аэродинамику (чуть повернув
голову в сторону) пассажир изверг содержимое желудка на тандем-мастера….
Жидкая часть извергнутого была унесена потоком, а твердая частично
оседала на «носителе», мгновенно высыхая….
Чуть позже камера зафиксировала успешное приземление пары, покрытой
зловонными разводами..
Естественно, запись исторического прыжка пассажиру не понадобилась…. А
между оператором и «освященным» экзотическим способом тандем-мастером,
иногда происходили рукопашные схватки за обладание заветным
видео… Особенно после очередного коллективного.

Маманя рассказала.
В деревнях есть мужики, которые не работают нигде, а только квасят.
На жизнь зарабатывают всякой мелочью - огород там вскопать, дров бабке
наколоть...

Вот одна такая бабка заплатила главгерою (скажем, Сане - как раз из этих
алкашей) не деньгами или водкой, как обычно, а отдала ему камуфляжную
форму. Уж не знаю, где взяла. Неважно.

Через недельку после этого слышу разговор двух мужиков:
- Слышь, а че-то я Санька давно не вижу?
- Дак он теперь в камуфляже валяется - его и не видно...