Наверное снова пишу не туда, но здесь место, где узнаешь о людях многое,
где не боятся поделиться смешным и нравоучительным, когда-то грустным.
Спасибо Дм. Вернеру. Спасибо Вам за то, что дочитали до, собственно,
самой истории.
Летний питерский вечер, солнце уже скрылось за высотками Бассейной,
воздух горячими волнами прокатывается по асфальту и разбивается о двери
парадных. Суббота. Вареный народ покупает у Лермотовки холодное пиво и
перебежками движется домой.
- Андрейка! А не пойти-ли тебе, не погулять бы? - Сестра летает по
квартире, готовя салатики, пряча лифчики. Гоняет меня в поисках свечек,
требует раздвинуть мебель по стенам, поставить колонки в углах,
подключить добротную аппаратуру "Вега".
- Женька, побойся бога! Каникулы, да еще и выходные! Куда я пойду?
Друзья в деревне или на даче, - помогая ей в суете, к которой она умеет
привлечь любого, я снова жалею о том, что родители не взяли меня с собой
в отпуск к морю.
Мы с Женькой сами настояли на том, что б родители уехали вдвоем. Мне 13
лет, сестре 20.
- Андрейка, придет народ, а здесь ты сидишь! - Женька критически
осмотрела импровизированую "поляну".
На ковре плед, на котором россыпью фрукты, виноград, блюдо с
приготовленной мною селедочкой, где парует картошка, обложеная по краям
холодными ломтиками, сверху прикрытая колечками лука. Пирамидка укропа,
словно оазис среди пустыни. Запотевшие бутылки пока еще в холодильнике,
но скоро будут стоять рядом с закусками среди свечей в зашторенной
комнате и слеза будет медленно стекать по изморози гладкого бока.
- Сеструль! Я мешать не буду, и ты это знаешь. Второй раз
недоперечитанный Жуль Верн с "Таинственным островом" на диване в моей
комнате уже заждался моего появления.
- Андрейка, ты того... - Женька приняла решение, и явно жалея отправлять
меня в пекло, смотрит бегающими глазами.
- Ты там у себя музычку вруби, нето здесь кричать будут, - заканчивает
уже с глазами потупившимися.
- Жень! А я в курсе, что такое "секс". Все, мешать не буду.
За Женьку всегда говорят глаза, говорят не о том, о чем думает умная
головушка, а о том, что на душе. Сейчас я вижу в них благодарность
настолько горячую, что ради этого мог бы и на улице попариться.
Звонок в дверь, последний критический взгляд на "поляну", на меня, с
ужасом на себя.
- Андрейка, встреть гостей, я переодеться не успела! - Женька пулей
несется в свою комнату, я бодрым шагом в прихожую.
Их было четверо... Нет! ОНА была одна. Поэма. Муза. Невысокая, не
толстая и не худая. Гармония... Брови в разлет, зеленые глаза, нет,
глазищи! В них рыжими огненными искорками веселье, которого хватит на
всех. Волосы волнистым водопадом по обнаженным плечам. Цепочка с
малахитовой ящеркой скользит между уступов ключиц в ложбинку меж холмами
грудей. Нет, я не писатель, мне не описать Алены, а минута меж тем
затянулась. Она была одна. Еще девушка и двое парней позади нее были
просто тенью на стене.
- Ой! Здрасте! А мы наверное ошиблись, - она продолжала улыбаться.
- Андрюх, здорово! - Из-за ее плеча появилось лицо Аркаши, нынешнего
бойфренда сестры.
- Ален! Я ж тебе рассказывал. Это Женькин брат, Андрюха. - Андрюх! Ты с
нами или против нас?
- Аркаша! Ты мне сказал, что мальчик 13 лет, а он постарше тебя
выглядит. Здоровый, крепкий, рыжий какой! - Алена засмеялась, склонив
голову к плечу и смех этот прохладным ручейком...
- Андрюш... Челюсть бодбери, - сестра материеализовалась за плечом. -
Запускай гостей.
- Ира, Глеб, Алена... - мягкая ладошка рыбкой выскользнула из моей руки.
Аркаша с Женькой уже присосались друг к другу.
Бутылки из холодильника перекочевали на плед, музыка звучит пока еще
тихо.
- За встречу! - Женька светится, ей нравится принимать гостей. -
Андрейка, давай с нами красненького.
- Или беленькой! - Аркаша тянется к водке.
Я отпиваю несколько глотков из бокала.
- Все, спасибо, пойду почитаю.
Как и следовало ожидать, моего исчезновения никто не заметил.
Нет прохлады ни от открытого окна, ни от вентилятора. Книжка не
читается. Дым из труб на фоне вечно серого неба белых ночей. Еще неясные
горячие образы в голове. Да какие неясные? Родительские кассеты с
порнушкой давно найдены, но как? Не возможно... Куда мне до нее...
Музыка за стеной отгремела. Отгремели "Ласковые маи" и "Миражи". Джо
Дассен, "Салют". Скрипнула дверь, пропуская сестру.
- Андрюшка! Солнце! Свари кофе, будь братом! - Чуть пьяные глаза сестры
просят, - Как вы с папкой умеете. Крепкий и сладкий.
Книжка примостилась на столе, кофемолка сперва завизжала, а затем
перешла на мерное гудение. Джезва на плите, скоро начнет подыматься пена
- главное не упустить момент. Шапка пены послушно опустилась, кофе
разлит по чашкам.
На краю пледа сидит полураздетый Аркаша, напротив него в отдних трусах
Егор, закрытые уголками пледа и смеющиеся Ира и Алена.
- Пост сдал! - Рапортую одетой Женьке, - опять мухлевала?
- Пост принял! Я не мухлюю, - подмигивает она.
Пью свою порцию, читаю книгу. 2 ночи. Ира с Глебом раздетые промелькнули
в Женькину комнату, из зала слышна тихая музыка, капитан Немо
благополучно почил в бозе.
- Ой, какие мы книжки читаем.
Сердце на мгновение замерло, и, застучало с удвоенной силой.
Как она очутилась за моей спиной, когда я сижу лицом к двери? Волосы
Алены щекочут мою шею.
- Ой! Он еще и краснеть умеет! - кровь волной от ушей рванула вниз.
- Об чем скучаете, вьюнош? - Смешливый голос Аленки звучит уже в мозгу.
Сам в ауте от собственной смелости поворачиваюсь к ней и робко,
по-детски чмокаю в губы.
Глаза Алены удивленно распахиваются, она, не переставая улыбаться тянет
мою голову к себе и целует. Сначала медленно и легко, затем страсно.
Душа вопит от счастья и бьется головой о стену разума. Внутри все
дрожит, и Алена, почувствовав это начинает дрожать вместе со мной. Наше
прерывистое дыхание сливается.
- Стой, мой хороший, стой! Подожди! - Алена отрвыает меня от себя, -
пойдем со мной.
Она уверенно ведет меня в ванну. Свет не включен, но через маленькое
оконце отблики бра из кухни. Вода из душа журчит словно водопад, дыхание
не выравнивается, слов нет. Аленка срывает с себя легкий сарафан, еще
мнговенье, и я впервые так близко вижу обнаженную девушку. Она срывает с
меня футболку, спортивки, трусы, и вот мы стоим под прохладными тугими
струями воды. Кончики ее грудей завтердели, я не вижу этого, вижу только
ее очертания. Нет я вижу ее всю! Вижу кожей, ушами, ноздрями, втягивая
запах ее волос, вижу ее.
Алена соскользнула к моим ногам. Волна наслаждения, словно цунами,
прокатилась снизу вверх. Потом обратно.
Мы вылетели из ванной и очутились в моей комнате на диване. Она была
умела и чувственна. Ее радовало все, что ее окружало, она дорожила
каждым моментом. Она отдавала себя, и я отдавался ее умелым рукам и
губам. Она показала мне, что такое чувство, что такое буря и чем
прекрасен штиль. Она подняла меня на вершины блаженства. Она стонала,
умирала и рождалась вновь, заставив поверить в то, что я - мужчина!
Уходя она чмокнула меня в щеку, - Пока, сладкий мой!
Я лежал на диване и глупо улыбался глядя в потолок, еще не зная, что мы
больше не увидимся, но зная, что этот день я забыть не смогу.