В 1986 году в нашем институте отменили бронь, и я в составе
студенческого десанта оказался в рядах автомобильной бригады под
командованием полковника Агузярова.
Город Остробожск, в просторечии именуемый Острожопском, был по
провинциальному тих и благостен. Местные молодые люди или уезжали отсюда
толпами или спивались. В педагогическом и медицинском училищах
воспитывались милые барышни детородного возраста, а яблоневые сады
благоуханно цвели, не переставая.
И посреди всего этого пряничного великолепия располагалась воинская
часть на три тысячи человек, офицерское общежитие и
кожно-венерологический диспансер.
Офицеры совершенствовались в боевой и политической подготовке, пили
горькую и мечтали получить в срок очередную звездочку. Полковник
Агузяров мечтал поскорее выйти в отставку, первый заместитель полковник
Сметанкин мечтал занять его место. А из-за глухого армейского забора
доносился шорох надраиваемых полов, звонкая дробь строевого шага и
гулкое раскатистое эхо воинских команд "...лядь... мать... ".
Вялая жизнь городка оживлялась только семейными скандалами,
празднованиями дня защитника отечества, да приездами московских
проверяющих.
После рождения сына лейтенант Кривцов приказал своему солдату стать
нянькой. Пока сам лейтенат развлекался муштрой в казарме, рядовой качал
его сына, помогал жене лейтенанта по хозяйству, пек плюшки и, как
выяснилось, выполнял прочие супружеские обязанности. И когда через
полгода солдат отправился на дембель, лейтенантская боевая подруга
собрала манатки и сбежала с рядовым. Над Кривцовым тогда смеялся весь
город, и его редкие выходы на улицу сопровождались неприлично смакующим
шепотом окружающих.
Лейтенанта спасло только то, что вскорости другой лейтенант во время
грандиозной пьянки на 23 февраля накаутировал своего ротного. Ротного
унесли на носилках, и внимание горожан переключилось на пересуды о том,
посадят лейтенанта или нет. Но дело закончилось мирно – протрезвевшие
офицеры совершенно ничего не помнили о случившемся или делали вид, что
не помнят. А ротный долго и громко удивлялся, глядя на разбитую рожу в
зеркале, где это он так упал.
Когда к нам в роту привезли новые швабры, старшина Денискин тотчас
приказал отломать от них ручки, чтобы солдаты мыли пол не как все
нормальные, цивилизованные люди, а униженно на корачках. На мой
недоуменный вопрос о причинах такого варварства, старшина кровожадно
улыбнулся и ответил: "Чтобы служба медом не казалась. А за лишние
вопросы – наряд вне очереди".
В армии я постоянно слышал эту универсальную формулировку, как
объяснение армейскому идиотизму, и быстро усвоил, что это и есть
основная задача российской армии. Боевая подготовка, защита рубежей
вторичны и никому не интересны. Главное – чтобы служба медом не
казалась.
Вообще армия похожа на большой клуб сексуальных извращенцев. Никогда не
замечали, что офицерская форма так же как и форма приверженцев
нетрадиционного секса включает в себя фуражки, цепочки, аксельбанты,
кожанные ремешки и металические заклепки?! Добавьте сюда садисткие
наклонности большой части офицеров и все эти шуточки про вазелин перед
выволочкой у начальства, и Вы убедитесь в моей правоте.
Игорь Левицкий (igor@levitski.com, www.exrussian.com)