Непривычно яркое для поздней осени утреннее солнце заливало всю Красную
Площадь, создавая атмосферу праздника. Все участники действа нервничали
в ожидании своей очереди. Нервничали солдаты, нещадно ебимые на плацу
последние два месяца и печатающие 120 шагов в минуту даже идя в туалет.
Нервничали студенты, специально отобранные ректоратом пронести
транспаранты и портреты вождей. Нервничали организаторы в штатском,
деловито снующие в толпе. И даже обычные работяги, пришедшие поглазеть
на демонстрацию и забухать в толпе, находились в слегка эрегированном
настроении. Среди демонстрантов-интеллигентов шепотом передавали свежую
сплетню с орбиты о том, что молодой начинающий космонавт Джанибеков
сдуру подрочил в невесомости и был жестоко за это отпижжен коллегами по
"Союз-17": маленькие круглые капли его спермы расплылись по кораблю и
висели повсюду, налипая на скафандры и лица космонавтов. В программе
"Время" об этом инциденте ничего не сообщили.
Напряжение достигло апогея. Снайперы на крыше ГУМа и за зубцами
кремлевской стены прильнули к прицелам. На трибуну мавзолея поднялся сам
Юрий Владимирович Андропов в сером пальто и очках в роговой оправе. За
ним понуро брели остальные члены политбюро, похмельные секретари
республиканских ЦК и слезшие с пальмы хуесосы из братских компартий.
Фидель Кастро не успел с утра расчесать клочковатую бороду и стоял,
напоминая помятым опухшим лицом что-то непристойное. К тому же от него
нестерпимо разило чесноком, что очень не нравилось аккуратному и
непьющему Юрию Владимировичу. Генсек изредка поглядывал на циферблат
своего "Полета" на кожаном ремешке с портретом Гагарина. Наконец куранты
на Спасской башне ожили и изобразили мелафонное подобие интернационала.
Тотчас из-за Музея Революции, с лязганьем дробя гусеницами брусчатку и
пердя дизельным выхлопом, выползли свежеокрашенные танки Гвардейской
Таманской бронетанковой дивизии. Суровые лица танкистов выражали
готовность не то умереть за партию и правительство в схватке с мировым
империализмом, не то выебать всем полком сразу после парада сестричку
Свету из медчасти. Потом мимо трибуны мавзолея провезли фаллические
муляжи баллистических ракет СС-20, на лафетах которых сидели их экипажи
в парадной форме ВВС с аксельбантами. После техники с белыми колесами
пошли войска. Вот, топая сапогами и выпуская пар от дыхания, подобно
владимирским тяжеловозам, прошел батальон десантуры. А вот юноши в
черных, похожих на эсэсовские, мундирах, коих пубертатный период раннего
онанизма застал в суворовском училище. По построению колонн можно
изучать геометрию, все напоминало идеальностью линий не то грядки
профессора Мичурина, не то раскопки поселения майя.
Вдоль воинских рядов медленно пополз серебристый "Зил"-кабриолет с
грузной фигурой маршала Устинова, возвышающейся над пассажирским
сиденьем. Старый служака хмурился от достававшего его геморроя. Лимузин
остановился перед застывшим строем.
"Здравствуйте, товарищи! " — громко, властно.
"Здра... жла... трищ... врхвн... гла... кмащй! " — залихватски, стройно.
"Поздравляю вас с ...сят ...ой годовщиной Великой! Октябрьской!!!
Социалистической!!! Революции!!! "
Последнее, самое дорогое для любого коммуниста слово еще металось
мегафонным эхом в морозном воздухе между Василием Блаженным и музеем
Революции, когда произошло непоправимое. Пролетающий мимо голубь
по-своему отреагировал на маршальское поздравление и его птичий привет
устремился в соответствии с законами бомбометания прямо на грудь
министра обороны. Плюххх! Увесистая зловонная капля попала в цель и
расцвела на лацкане новым серо-белым орденом неизвестной геральдики.
Охуевший строй солдат, набравший в грудь воздуха, выдохнул его:
"Урааааааа! " — маршал Устинов медленно опустил взгляд на правый лацкан
своего парадного мундира.
"Урааааааа!!! " — голова в фуражке по-терминаторски сурово и невозмутимо
уставилась на небо, откуда был нанесен удар. Из-под низко надвинутого
козырька грозно сверкнули глаза, по скулам подобно МАЗовскому коленвалу
заходили желваки.
"Урааааааа!!! " — оркестр грянул, лимузин двинулся, увозя обосранного
Главнокомандующего. А советские граждане смотрели парад по телевизору,
ели оливье и ни о чем не догадывались.
Целых три недели после парада все десятое управление КГБ СССР вместе с
военными медиками сравнивало гавно, выковырянное из пойманных чекистами
птиц с меткой на маршальском мундире. Потом для отмаза придумали версию
о том, что голубь был специально надрессирован в ЦРУ и, сделав свое
грязное дело, склевал ампулу с ядом, приклеенную к перьям на груди, а
труп диверсанта сожрали кошки. Роту, которая узрела срам и кричала "Ура!
", расстреляли, чтобы не допустить слухов, порочащих Советскую армию. А
голубей в Москве до самой перестройки почти не было.
Фашыстский Мюллер – ®