Дело было в Плавской ШП зимой, ровно двадцать лет назад. На предыдущие
выходные группа курсантов (все сверхсрочники) серъезно залетела с
пьянкой, вследствии чего всю неделю их дрючили с физо и строевой, дабы
жизнь малиной не казалась. В воскресенье залетчиков оставили в части, и
ротный строго наказал ответственному (летеха тока из училища), дабы тот
после завтрака встал с ними на лыжи и до обеда не возвращался.
Делать нечего, нацепили солдатские лыжи (кто не знает-это широченные,
плохо оструганные доски с резинками для надевания непосредственно на
сапоги/валенки) и ушли в лесостепь. Надо отметить, что летеха наш (звали
его Миша Ткачук) был телосложения щуплого, выглядит как пацан, и для
поддержания авторитета держался с нами подчеркнуто сурово и по уставу (а
у многих курсантов за плечами пять-десять и больше лет сверхсрочной,
жены и дети).
В общем, опуская подробности, заблудились (промокли, замерзли как собаки
и зверски проголодались). Уже в потемках (часов в шесть) выползли на
какой-то хуторок (как позже выяснилось в двадцати двух км от части по
прямой, и почти в сорока по дороге), где нас после долгих переговоров и
клятвенных заверений, что мы не власовцы и не американские парашютисты
пустил в дом какой-то дедок.
Обогрелись, пришли в себя, и завели с дедом разговор на предмет самогона
(летеха в это время пошел искать телефон, дабы позвонить в часть, и
доложить, что мы не дезертиры и вызвать машину). После долгих хождений
вокруг да около и горячих заверений, что мы не подосланы участковым, дед
раскололся и сказал, что запасы горючего он хранит в потайном месте за
дровяным сараем.
- Тока пока я хожу, надо, щоб кто на стреме во дворе постоял, - заявил
дед, - А то Кузьмич, сука, пасет за мной, все под указ подвести хочет.
Конечно, идти на мороз никому не хотелось, и мы начали выяснять, кому же
пожертвовать здоровьем ради коллектива (разговор происходит на кухне).
Тут в дверях появляется летеха, привлеченный громким разгвором. Мы резко
затыкаемся, а дед сфокусировав на нем взор радостно восклицает;
- О, да вот пусть молодой на стреме и постоит!
Воцарилось молчание. Летеха с удивлением, выжидающе уставился на нас,
ну, и пришлось объяснить в чем дело.
Летеха помолчал, чихнул и мрачно проговорил;
- Телефон у них не работает. Так что придется до утра торчать... Бля,
меня замполит с гавном сожрет...
- ??? Так это, тарищ линант... Может...
- Да, можно... - обреченно заключил летеха, - Дальше Кушки не пошлют,
меньше взвода не дадут. Где тут у вас на стреме постоять надо?
Я пихнул локтем сержанта Васю Горбушина (самый молодой из нас-двадцать
пять ему было, что ли...);
- Да ничего, тарищ линант, мы сами...
Дед, заполучив всю нашу наличность (и лейтенантову тоже-около двадцати
пяти рублей), расщедрился на полную трехлитровую банку, да еще и закуси
выставил. Потом, уже в подпитии, узнав, что Миша наш командир стучал
кулаком по столу;
- Вот, берите пример, дурни, пацан молоденький, а уж линант, а вы до
седых волос в старшинском звании ходить будете...