= Усохший бычок =
Это один из рассказов моего друга про Советскую Армию.
После учебки он служил на пограничной заставе. И было у них, как
водится, подсобное хозяйство. В том числе завели и теленка, чтобы
откормить на мясо. А занимался этим хозяйством один парнишка, родом из
деревни. Имени я не помню, но пусть для определенности будет Петя. Был
этот Петя среднего роста и не то чтобы богатырского сложения, но
какой-то весь из суставов и жил и здоровый неимоверно. Любимым его
развлечением было отвешивать растущему бычку «пиявочки», то есть,
положить руку ему на лоб, оттянуть другой рукой средний палец и влепить.
От такой петиной «пиявочки» бычок обычно падал на колени.
Прошло какое-то время, бычок подрос до кондиционного возраста, и
старшина дает команду забить его на мясо, мол, нечего зря корм
переводить. Петя-то, конечно, сделал бы это на раз, но он к этому
времени уже давно дома пил самогонку. Нет, ребята, конечно, знали, что
нужно длинным ножом проткнуть сердце. На словах. Но кто будет этим ножом
живого быка ковырять?
Вначале кому-то пришла в голову идея оглушить быка кувалдой и уже в
бессознательном состоянии зарезать. Оказалось, что после петиных
«пиявок» удары кувалдой не производят на животное никакого действия.
Удалось лишь сломать один рог. И тогда осталось использовать то, что
никогда еще не подводило – АКМ. Для верности решили стрелять в лоб, так
как играть в догонялки с раненым быком никому не хотелось. Пуля 7.62 –
это не «пиявочка», верхнюю половину черепа снесло начисто.
Позвали старшину посмотреть на плоды трудов солдатских ручек. А он как
увидел, аж позеленел. Обычно-то он мозги себе забирал, а тут от головы
одна нижняя челюсть осталась. И так его это зрелище расстроило, что он
ушел к себе в каптерку и даже не стал следить за процессом разделки
туши. Со всеми вытекающими последствиями. Лучшие куски оказались на
кухне запрятанными по разным закуткам, чтобы «дедушки» могли потом
полакомиться жареным мясом, а остатки,- дай Бог, половину,- сложили в
большую кастрюлю и представили старшине, который потом искренне
удивлялся:
- Бычок-то, вроде, большой был, а оказалось – одно говно!