Майк, сын китайца.
Я думаю, что у всех так было хотя бы один раз в жизни – то дело, которым
всю жизнь занимался и которое тебя худо-бедно кормит, становится
ненавистным. Начинает казаться, что можно зарабатывать себе на жизнь
гораздо более легким и приятным путем. В общем, некоторое время я
пробовал продавать окна и двери.
Дали мне как-то один адрес в районе пересечения улиц Steeles и Kennedy,
там, где расположен Pacific Mall. Одним словом, чисто китайская
территория. Ну китайская, так китайская, я с ними в свое время работал и
те, что постарше, как правило, вежливые и здравомыслящие люди. Хотя
деньгами не то что не разбрасываются, а просто... да ладно, что там
говорить!
В тот раз разговор шел не про окна или двери, а про «порч енкложер»
(porch enclosure), то есть про такую штуку из стекла и аллюминия,
которая закрывает крыльцо. Кстати, очень неглупая и полезная вещь,
особенно, если запирается. Можно и мокрую обувь в дом не тащить, и
велосипед или детскую коляску поставить, если размеры крыльца позволяют.
А главное, зимой входная дверь открывается не прямо на улицу, позволяя
холодному ветру выдувать тепло из дома, а как бы в дополнительную
прихожую.
Я когда приезжал к клиенту, всегда старался предварительно оглядеться.
Вот и тут прикинул, что крыльцо довольно большое, больше двух метров
шириной. И крыша коротковата, то есть, придется ее наращивать, ну и все
такое. Потом позвонил. Открыл мне невысокий китаец лет сорока. Я ему
объяснил, в чем дело. Он мне говорит: «Да я не в курсе. Наверное, это
жена договаривалась»,- и кричит внутрь дома, - «Майк!» Я думаю: «Ну
ладно, поговорим с китаянкой»,- хотя и странно мне это, потому что у
китайцев обычно решает мужчина. В это время выходит тот самый Майк лет
пятнадцати, на голову выше папы и – черный. Китаец ему, мол, позови
маму, тут человек пришел. Парнишка, соответственно, вякает куда-то в дом
и немного погодя появляется мама лет тридцати пяти. Тоже, естественно,
шоколадного цвета. И надо отдать ей должное, хоть и несколько
вульгарного вида, но, как говорится, сексапильная.
И вот тут начинается цирк, в котором меня пытаются сделать клоуном.
Прежде всего, дамочка разговаривает со мной, упорно глядя в сторону.
Потом заявляет, что хочет такую же штучку, как у соседей. Гляжу я на
соседний дом и понимаю, что разговор предстоит непростой. Она же,
наверное, и цену хочет, как соседи платили. А у них крылечко крохотное и
так обложено кирпичом, что пришлось только дверь с фронта поставить и
небольшой боковой проем застеклить. Ну, делать нечего, уже приехал,
значит надо работать по полной программе.
Говорю:
- Я сначала все померить должен и сесть посчитать, сколько это будет
стоить.
- Меряй, - говорит, - а мне к плите надо.
И уходит. Черный сын китайца плетется за ней, а сам китаец как
цивилизованый человек остается со мной. Делая замеры, я ему одновременно
объясняю про разницу между их крыльцом и соседским примерно в таких
выражениях: «У них-то крылечко куцее, а у вас-то совсем другое дело! Тут
и велосипед можно поставить и мало ли что еще.» Он на словах со мной
соглашается, но сердце-вещун мне твердит, что не он правит бал и
командует парадом.
Перепрыгнем минут на пятнадцать вперед. Я сижу за столом, закончив
расчеты, рядом со мной – желтый отец черного Майка, а его «половина»
действительно крутится у плиты, почти все время слушая меня филейной
частью. Чтобы вас не утомлять, скажу коротко. Получилась у меня цена
около семи тысяч. Потом, используя разные скидки, я смог ее снизить до
пяти с небольшим тысяч, и это для меня был нижний предел. Потом я
позвонил директору компании, и он разрешил снизить цену до пяти тысяч
ровно. Но афроканадке-то хотелось ТРИ С ПОЛОВИНОЙ! Так мы ни к чему и не
пришли.
Когда же она потеряла терпение окончательно, то начала меня гнать со
словами: «К нам сейчас гости придут. Пошел отсюда, а то я полицию
вызову!» Я ей в раздражении отвечаю: «Уйду, конечно. Только сначала
лэптоп упакую и бумаги соберу.» А ведь не обманула, «смуглянка».
Действительно, в этот момент заходят гости и она начинает с ними
обниматься и целоваться. А китаец тихо сидит в уголке и никакого участия
в этом празднике жизни не принимает. И не мудрено. Гости-то - все как
один высокие здоровые потомки тех, кто выжил в трюмах кораблей, когда их
везли из Африки на Североамериканский Континент.
Посмотрел я на беднягу, подумал: «Да, желтокожий брат наш, а еще
китайцев считают мудрой нацией»,- да и пошел себе, протиснувшись мимо
этих жертв сегрегации.