К 5000-ному юбилейному выпуску.
Фре и Ракетчику, заставившим тряхнуть стариной.
Пошли мы в июле с приятелем на небольшой прудик карпов половить. На весь
день пошли с припасами.
Закинули снасти, сидим рыбачим. Порыбачим, закусим, порыбачим, закусим,
покурим. Погода была хорошая, солнечно и не жарко особо и такая у нас
хорошая беседа завязалась под рыбалку, что кажется, вот тут бы и жил всю
жизнь. За спиной у нас находился небольшой кустарник, и приятель решил
осмотреть, что там, за этим кустарником происходит. Осмотреться он решил
серьёзно, салфеток бумажных целую пачку взял. А я сижу, на птичек, мимо
пролетающих любуюсь, мысленно разговор продолжаю. Ибо разговор уж очень
приятный был – о бабах. Об абстрактных бабах всегда и говорить, и думать
приятно. И вдруг ловлю себя на мысли, что напеваю достаточно грустный
романс «Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит…»
Стоп! Колокольчик звенит! Звенит колокольчик! Со всей пьяной прыти
подсекаю спиннинговое удилище, в донку переквалифицированное, и вижу как
над моей головой, по кругу, радиусом много-много метров, где-то в
поднебесье пролетает рыба. Помахав плавниками чайкам и дроздам, она
пошла на снижение у меня за спиной. За вышеуказанными кустами было
небольшое болотце, на противоположенном берегу которого находились
заросли ивы. Вот в эти-то ивы грузило и, что там ещё после полёта
осталось, и угодило. Крючков было много и все они (или большая часть)
зацепились за ветки. А мне хорошо так, спокойно и лениво. «Ладно – думаю
– леска крепкая, так попробую выдрать». И не сходя с места, начинаю
оборот за оборотом леску на катушку наматывать. Вот она идёт всё
сложнее, а ветви уже и не шебаршат, а всё изгибаются и уже пытаются
удилище у меня вытянуть. Ну, я всем телом за удилище как дёрнул. Крючки
освободились, дерево разогнулось, а я благополучно хлопнулся в
прибрежную грязь. И, что странно, в унисон с моим криком «Мать!»
раздался такой же крик из кустов, только громче и протяжней.
Приподымаюсь, смотрю около кустов, друг мой с невидимым противником
дерётся. Отмахивается руками и ногами, а глаза большие – большие и
бешеные – бешеные. Я встал, подошёл. Он успокоился, а дыхание у него
сбитое, весь возбуждён, руки-ноги в леске, а на боку, вцепившись парой
крючков в футболку, висит карпик, сантиметров 30-35 в длину.
Я так долго соображал, когда рыбка клюнула, что карп успел крючок с
манкой как говорится «до жопы» проглотить и не сорвался, а когда я леску
сдёрнул груз с карпом полетели почти по прямой, на которой оказался
возвращающийся приятель.
А теперь его впечатления: Иду, тишина, красота! Вдруг, кто-то через
деревья ломится, пулей от туда выскакивает, налетает на меня и когтями
вцепляется! Хорошо что хоть «от туда» шёл, а не «туда», совсем
оконфузиться мог бы!