А в это время, не удержавшись от очередного приступа графомании и делая
новую неоплодотворенную ничем, кроме желания понравится читателю
напрасную попытку, автор в приступе фанатически непреклонного
неистовства печатания стучит с пулеметной скоростью по своей в конец
издолбанной клавиатуре...
И льстит себя напрасной надеждой: -Может, в этот раз у меня получится?
Может, хоть в этот раз я смогу расшевелить на их жопах столь уныло
засохшие волосы?
- Может, хоть в этот раз меня не обойдет стороной эта капризная птица -
удача? Когда, когда - я наконец получу свою порцию славы, известности и
регалий?
Мысль о регалиях настолько сильна, что автор даже на минуту
останавливает свои сведенные судорогой маразма руки, похожие на
десятиклювого сумасшедшего дятла. Не в силах расслабить скрюченные
ладони, свой основной думающий орган, автор замирает в высоком седле
своего поломанного стула; сутуло сгорбившись, совсем как Царь-Кощей над
воображаемым золотом.
И продолжает думать сладкую думу: -Как же все-таки эти пресловутые
регалии выглядят? Все о них говорят, но на что они на самом деле похожи?
Может, это цветная ленточка такая? Через плечо, как перевязь шпаги у
королевских мушкетеров? Или, может, это больше похоже на медаль?
Прикрыл глаза и попытался представить у своего бедра шпагу. Потом
попытался представить себя на пьедестале, Дима подает большую бутылку с
шампанским...
Мысль об алкоголе отвлекла. Автор встал, потянулся. Ему даже удалось
наполовину разогнуть свою слабую, изогнутую сидением долгими часами у
компьютера спину. Подошел к холодильнику, достал оттуда пиво, привычным
движением открыл. Взялся за бутылку двумя руками, представил, как оттуда
на толпы зрителей брызжет пена.
Но пены было мало. Да и штаны, отягощенные не шпагой, но пультом от
телевизора поползли вниз. Рефлекторно ухватившись за карман, автор так
же бездумно продолжил движение, вытащил пульт и сделал им выпад в
сторону ящика. Передавали Олимпиаду. Все так же не приходя в сознание,
автор удобно уселся на диване.
Истории и сегодня не будет...