Училась я когда-то (страшно подумать, как давно - ещё в СССР) в Вильнюсском Университете. Филфак, иностранные языки, английский язык. На инязе русских групп не было. Специальные предметы преподавались по-английски, а общие - по-литовски.
Но был ещё и курс русского языка и литературы. Три семестра. И был, разумеется, учебник, по которому этот курс надлежало изучать. Только вот авторы этого учебника были, как бы это выразиться, очень большими оптимистами. Они почему-то решили, что их целевая аудитория русский язык уже знает, и нужно её всего лишь ознакомить с некоторыми тонкостями. А вот во что это выливалось - этого авторы, похоже, себе не представляли...
Мне-то что? Меня, как закончившую русскую школу, прогнали с первой же лекции. Преподавательница как раз объясняла, как они вместе будут читать тексты и выписывать незнакомые слова, когда увидела моё выражение лица. Вопросов не возникло - тут же и выставила из аудитории. Но на эти занятия я всё-таки иногда проникала - когда больше некуда было деваться.
И вот сижу я и слушаю. Тема - как называются жители разных стран и городов. Кошмар! "Москвич"? "Киевлянин"? "Одессит"? "Ленинградец"? Да куда вам столько форм? И как это можно запомнить? А страны? "Англичанин"? "Француз"? "Турок"? "Кон-го-ле-зец"?!! Да кто ж это такое выдумал? И тут преподавательница спрашивает: "Лелия, как называется житель Израиля?" Рыженькая Лелия долго думает: "Как же это будет...я слышала ...а! вспомнила! "из-раиль-ская во-ен-щи-на"! Оглядываюсь вокруг - никто не смеётся. Военщина, так военщина, мало ли кто как называется.
Короче, слабенький был у ребят русский язык. Особенно у тех, кто из провинции - а таких было большинство.
Больше я на этих занятиях не сидела - не рисковала. Но чем дальше в лес... студентам становилось всё труднее, а русскоязычного человека грех было не использовать. И пришёл такой день, когда меня окружила вся группа - двадцать пять человек - и взмолилась:
"Помоги, а? Невозможно трудный текст, совсем ничего не понятно, задали сначала дома проработать... Вот глянь в учебник."
Смотрю я на тему урока, и глаза у меня лезут на лоб: "Использование славянизмов/архаизмов в русской поэзии". На примере пушкинского "Пророка" - ни больше и ни меньше. Это людям, которые с трудом простую беседу поддерживают... Ну ладно, деваться-то некуда. Устроились в свободной аудитории. Поехали:
Духовной жаждою томим
Один в пустыне я влачился,-
Так, пожалуй, слово "один" им понятно. Кто-то шибко образованный вспомнил и "пустыню". Ага. Один в пустыне - это уже что-то. Это уже образ. Остальное переведём как-нибудь.
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Ладно, тут все католики, шестикрылого серафима как-то себе представили, а что такое "перепутье"? Перекрёсток, что ли? Ну, пусть так.
Перстами лёгкими как сон
Моих зениц коснулся он
Так, разберёмся с перстами и с зеницами. Что-то народу меньше стало, или мне кажется?
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Пока в моём исполнении "отверзлись вещие зеницы" превращаются в "открылись умные глаза", остаются только самые стойкие. А у Пушкина события только начинают разворачиваться:
Моих ушей коснулся он,-
И их наполнил шум и звон,
И внял я неба содроганье
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
У меня в ушах уже тоже "шум и звон". Меня охватывает злость на составителей этого, с позволения сказать, учебного пособия. Да каждый ли русский человек это поймёт без специальных объяснений?! Так. Дальше. Влачимся, стало быть. По пустыне.
И он к устам моим приник
И вырвал грешный мой язык
И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Никто уже ничего не пытается понять. "Празднословный" всех просто убивает наповал. Кто-то устало интересуется, что за форма "мудрыя", ах, архаическая, ну ладно. Перевожу всё подряд - пусть хотя бы смысл знают к завтрашней лекции. Остаются трое, которым всё-таки любопытно, чем всё это кончится.
Как труп в пустыне я лежал,
"Неудивительно", - комментирует кто-то...
И Бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!"
"Почему глаголом?" - хочет знать последний, кто ещё меня слушает. Он из Клайпеды, там много русских, и у него вполне приличный русский язык. "Ну почему глаголом? Есть же другие части речи."
И он ещё долго ходит за мной и ноет:" Ну почему глаголом?"
И вот столько лет прошло после этого издевательства над Пушкиным, а я не могу забыть полученного тогда урока.
Знать надо свою аудиторию!