Да, господа .... А ведь в этом году исполняется десятилетие проекта.
Круглая дата – как ни смотри, а повод. Да, - и воды много утекло, и мы
не те, что были, но ведь были же!!! Шли по жизни, глядя по сторонам,
узнавая что-то новое, удивляясь чему-то, смеясь, или хотя бы улыбаясь.
Да, раньше чаще - смеясь, теперь больше – улыбаясь. И происходило с нами
за это время разное и смеялись мы над разным и было нам хорошо
по-разному и с разными. Но раз на раз не приходится - и моментами
становилось грустно – черные полосы, обстоятельства, деньги, друзья,
женщины – да мало ли поводов для грусти выпадает для разнообразия, для
обострения восприятия нежданных радостей на фоне временной
безнадежности. Но, чем интересна человеческая природа – и тогда
находился повод улыбнуться, с иронией глядя на окружающее. Разговариваю
с немцем: Н: "Не понимаю – как в нищей, по сути, стране тонет
навороченная подводная лодка, стоимость в х... знает сколько миллиардов
ваших денег, со всем экипажем на борту – а президент этой страны греет
пузо на пляже и двое суток не выходит на связь ни с налогоплательщиками,
которые оплатили постройку этого корыта, ни с родственниками тех, кого
законсервировали в этой жестянке? " Я: "А что он может сказать – сам
ничего наверняка не знал. Он же не может по первому требованию СМИ с
аквалангом нырять – ситуацию на месте прояснять. У нас космическая
держава – а если что на орбите случится – тоже президента спецрейсом
запускать? " Н: "А при чем тут президент? У него же команда, доверенные
там лица всякие, олигархи и МВДФСБГРУФАПСитд? Пусть выяснят и доложат"
Я: "Понимаешь, Гюнтер – все не так просто – у нас есть
министры-маршалы-генералы ..., но оканчивается эта цепочка всегда на
Петровиче, который и должен все узнать, сделать, устранить. А он всегда
пьян – и пока он не проспится – президент бессилен" Немец понимающе
смотрит на меня и выдает: "Да, знаю я этого Петровича – он мое дело
ведет, хотя он, по-моему, полковник, и, думаю, он не пьян, хотя в себя
придет не скоро" Я: "А ты откуда знаешь? " Н: "У меня ведь не алкоголь
конфисковали ..." А конфисковали у него полтонны кокса, который Гюнтер,
видимо в порядке гуманитарной помощи нищей стране, тащил упакованными на
паллете через питерскую морскую таможню. Петровичу, по мнению Гюнтера
Петровичу этого должно было бы хватить надолго. Плачь страна. А эта
самая неубиваемая вера человека в то, что все не может быть так плохо,
как оно есть? Гулял – гулял человек, вернулся домой – жена – любовник –
топор – СИЗО. О чем думает этот человек через неделю после акта
возмездия? Не поверите – "Когда меня выпустят?!!! " Я: "Коля!!! Ты же
его топором по голове бил!!! " К: "Я же не острием, обухом! " Я: "Он же
до сих пор в больнице с проломленным черепом! " К: "Но ведь жив! А ведь
он мою жену е...ал! " И до боли в сердце понимаешь, что прав, прав был
двухметровый Коля, добрейшей души человек с кристально ясным взглядом на
жизнь. И не так уж в этом его теперешнем положении важно кого он бил по
голове – его, или ее, что было бы вернее – все равно в ближайшие
несколько лет (не дней-недель-месяцев, а лет!) вернуться к своей прошлой
жизни он не сможет. Но сам-то он этого не понимает – и чем дольше
продлится подобное состояние – тем острее потом шок. Но есть старый
способ... Я: "Коль, вообщем дело такое – можно договориться с охраной и
тебя выведут на рынок" К: "Какой рынок? " Я: "Обычный, продуктовый – там
же купишь для нас кое-что, для себя, короче, мы сейчас денег соберем,
завтра договоримся с кем надо – ты прямо после проверки в хату не заходи
– а иди к выходу – налево по коридору в сторону лестницы" К: "А что,
можно договориться? " Я: "Да без проблем – все же люди – они и сами для
себя что-нить возьмут. За наши деньги. " К: "А домой на минуту заскочить
можно? " Я: "Ну, если недалеко живешь – то может быть и уболтаешь – но
это ты уж сам на месте, т. е. на рынке договаривайся. А мы тебе пока
список набросаем что на рынке взять" И действительно пишется список –
участие в процессе принимает куча народа, достаются из заначек деньги –
показываются Коле, из них делается "торпеда" (деньги сворачиваются и
запаиваются в полиэтилен), отдаются Коле (правда в Колиной торпеде
оказывается уже только бумага), даже собирается и складывается в пакет
шмотье – якобы для продажи .... Коля всю ночь не смыкает глаз – и не
понять то ли речь готовит "Прости милая-любимая, бес попутал...", то ли
вспоминает, где дома другой топор лежит. Вообщем, после проверки утром
все, косясь на Колю, идут в хату, Коля, по инструкции – налево – на
лестницу. Продольный (дежурный по этажу): "Эй, ты куда попер? " К: "На
рынок, куда же еще ..." да, действительно, куда же еще .... Все в восторге,
Колю – в стакан (помещение метр на метр, кругом стены) на пару часов.
Вернулся, угрюмый, спать лег. Вечером подхожу: "Коль, в гости пойдешь?"
К: "Какие гости!!! Я уже утром на рынок сходил! " Ладно, через полчаса
открывается дверь и прикормленный продольный выводит меня и еще пару
товарищей "в гости" - в соседнюю хату. Выходя, смотрю на Колю – вид
обалдевший – как говорил один знакомый азербайджанец – "глыза капэйка
фара! " - т. е. – круглые и большие как у жигуля-копейки. Часа через
четыре возвращаемся. Коля смотрит ТВ. Я: "Слушай, Коль, ты не обессудь –
неувязочка вышла – продольный который утром был – он не в курсах – вот
тот, который сейчас – он нормальный – ты же сам видел! Давай я с ним
перетру? " И Коля, который очень хочет домой и который не понимает, что
это для него не-ре-аль-но говорит "Давай". И утром повторяется
yesterday-story. Жестоко? Может быть. Но поверьте на слово – смех, даже
когда смеются над тобой, над твоими наивными иллюзиями, смех, который
разбивает их напрочь – это лучшее лекарство от тоски и безнадежности. А
с мужиком, "другом" жены Коли, я впоследствии по телефону говорил – он,
в отличие от суда РФ, к Коле претензий не имел – даже с учетом топора.
Смотрите на жизнь с улыбкой – даже (и особенно) тогда, когда она смеется
над Вами :)