Работал в Адлере, в ресторане “Олеся”, который сделан в виде здоровенной
украинской хаты с высокой крышей. Сцена располагалась на втором ярусе,
куда вела почти вертикальная деревянная лестница без перил, венчавшаяся
люком с правой стороны сцены. Поднявшись заказать песню, вы становитесь
у всех на оборзении.
Гуляли там в основном местные армяне, друзья-родственники между собой.
С левой стороны сцены стоял стул, на котором в свободное от занятости
время сидел руководило. Вот поднялся один кадр, заказал песню и стоит,
машет рукой друзьям. Увидев вакантный стул и присев на него, машет тем,
кто справа. Не видно тех, кто по центру. Стул дубовый, тяжелый, так
просто не переставить. Прихватил он его под задом двумя руками, и
переместился в центр. Сидит, машет тем, кто по центру. Не видно тех, кто
слева. Прихватил стул, пятится задом вправо, ставит стул и попадает в
...люк!
Он летел, держась руками за стул, ногами вверх. Двухметровые
американские горки без подготовки. Остался жить. Минут десять лежал,
охал (вай-мэ), потом стакан водки и хромая в пляс.
Я пел “Белые розы” три раза подряд, и мне было не смешно. А когда на
перерыве спустился вниз, и увидел разбитый в щепки стул, улыбнуло.