Полковые полеты «день с переходом на ночь» шли своим чередом. Солнце
клонилось к закату, демонстрируя, что полдела летунами уже практически
сделано. МиГ-23, в простонародье «чирки», ревя на форсаже взлетали и
уходили на маршрут. Вернувшись, тяжеловато шлепались на взлетку,
выбрасывали тормозной парашют, и загасив скорость, отбрасывали его, как
ящерица хвост в момент опасности. Но опасности никакой не было. Все шло
установленным порядком и регламентирующими документами.
На КДП, руководитель полетов, списанный летчик-истребитель полковник
Смирнов, по прозвищу «Дед», известный всем в гарнизоне за свои
высказывания недовольному начальству: «Сынок, что ж ты так кричишь-то?!
Ты ж так надорвешься». Или: «Сынок, не учи меня жить, ты еще под стол
пешком входил, когда я уже на фанере летал». Играл с дежурным
штурманом, майором Снигиревым, в «шишбеш», иногда отвлекаясь на отдачу
команд и прием рапортов от экипажей. Все шло своим чередом и не
предвещало чего-то особенного и нештатного. Поэтому когда в динамике
прозвучал взволнованный голос: «Докладывает борт полсотни первый, горит
лампочка пожар правого двигателя!» Дед напрягся. Переложил кубики в
левую ладонь, низко нагнулся к микрофону, будто для того, чтоб полсотни
первый точно ничего не пропустил и все правильно понял.
- Полсотни первый, подскажите температуру газов правого двигателя, -
напряженно произнес он.
- Температура газов в пределах нормы, - ответил полсотни первый.
Дед облегченно вздохнул, и не реагируя больше на микрофон и
переключатель, вернулся к игре, ухмыльнувшись на удивленный и явно
озабоченный взгляд штурмана: «Зеленый еще, полсотни первый, литеха, вот
и тупит».
И все вернулось на круги своя. Руководитель со штурманом гоняли шишбеш,
бросая по очереди кубики и двигая фишки по доске. Дежурный по связи
вернулся к книге, которую читал до этого, планшетист к своему планшету,
на котором внимательно и сосредоточено расставлял метки, вслушиваясь в
наушник, приспособленный на ухо.
- Докладывает борт полсотни первый. Горит лампочка «пожар правого
двигателя»! – вновь раздалось в динамике через минуту.
Дед поморщился. Неохотно повернулся к микрофону.
- Полсотни. Первый. Подскажите. Температуру. Газов. Правого. Двигателя!
- чеканя каждое слово, произнес он.
- Температура. Газов. В. Норме, - так же отчеканил в ответ полсотни
первый.
Полковник хотел ему сказать еще что-то, уже наклонился к микрофону, но
подумав, отпустил переключатель, и чертыхнувшись вернулся к игре.
- Докладывает. Борт. Полсотни. Первый. Горит. Лампочка. Пожар. Правого.
Двигателя! – прозвучало из динамиков спустя еще минуту. Уже чеканя
каждое слово.
Смирнов швырнул со злостью кубики, так что они слетели со стола.
«Долбоеб!» - буркнул зло и устало, еще не нажав переключатель, а нажав
произнес угрожающе, разбивая на слога: «Тем-пе-ра-ту-ра га-зов пра-во-го
дви-га-теля, полсотни первый! Тем-пе-ра-тура! Подскажите тем-пе-рату-ру
га-зов!!!»
- Тем-пе-ра-ту-ра га-зов пра-во-го дви-га-те-ля в нор-ме! Но го-рит
лам-поч-ка по-жар пра-во-го дви-га-те-ля! – так же с разбивкой на слога
последовал ответ.
- Да выкрути на хуй, ты эту ебаную лампочку, полсотни первый!!! –
рявкнул руководитель полетов, уже не в силах сдерживаться и соблюдать
регламент и правила радиообмена.
- Вас понял, - доложил полсотни первый и отключился.