ИЗ РОДОСЛОВНОЙ ЕЛЕНЫ ПРОКЛОВОЙ
"Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?"
А. С. Пушкин. "Клеветникам России"
Вестимо, в эти дни траура по погибшим пассажирам борта намбэван польских
ВВС россияне под руководством Партии (ЕдРо) просто захлёбываются от
любви к полякам, живым или мёртвым. К последним даже больше. Об этом
передачи на всех российских телеканалах, и т. д.
... Как обычно, сижу за монитором компа, но и на экран ТВ поглядываю
одним глазом и послушиваюсь одним ухом. И вот в понедельник 12-го апреля
весь вечер то последние известия – совместная комиссия по оценке убытков
от значительного лесоповала польским самолётом в окрестностях
смоленского аэропорта "Северный", то братские встречи с поляками...
слёзы... розовые сопли, и т. д., и т. п. Наконец, в 21 (по местному)
Владимир Познер где-то час обнюхивается да облизывается с польским
послом Ежи Баром...
Дальше выходил на пару часов из дому...
Вернулся к двум своим экранам – компа и зомбоящика. И вот по последнему
- передача «Моя родословная», в этот раз героиня – актриса Елена
Проклова. Так, не обращал особого внимания, но тут услышал намозолившее
уши слово «Смоленск» и навострил уже оба глаза и столько же ух.
Елена вместе с помощниками-историками докопалась до своего предка
прапрапра... Ельчанинова, который получил то ли боярское, то ли
дворянство звание, хрен его знает – не понял, за участие в героической
обороне русскими Смоленска от войск Речи Посполитой в 1609-1611 годах во
время 13-летней русско-польской войны 1605—1618 годов.
Летом 1609 Речь Посполитая вступила на территорию России. И первым же
русским городом на пути польских войск оказался Смоленск. Передовые
отряды Речи Посполитой, возглавляемый канцлером Литовского княжества
Лёвой Израйлевичем Сапогом подошли к городу 19 сентября 1609 года.
Подъехавший король Речи Посполитой Сигизмунд III-й предложил защитникам
Смоленска сдаться по-хорошему, за что гарантировал возможность уйти по
добру по здорову в своей одёжке и с оружием, которое уже тогда стоило
немало ещё даже без электронных заморочек.
Руководивший обороной русский воевода Мойша Берлович Шеин в ответ
показал ему «фак» под одобрительные матюки своего войска – гарнизона из
5,4 тысячи человек при 200 пушках и пьяных вооружённых горожан.
Разъярённый Сигизмунд полез на стену - бросился в осаду. В его
распоряжении было 12,5 тысяч жолнежей при 30 пушках и прикупленных ранее
по случаю у гетьмана Мазепы 10 тысячах запорожских казаков.
Первый штурм 25-27 сентября был нах отбит. Неудачей окончились также
попытки поляков прорыть подземные ходы зимой 1609/1610 годов в крепость:
осажденные имели при стенах в земле тайные подслухи, ходы были
обнаружены воеводскими акустиками, и в результате поляки были из них
выбиты, а сами тоннели взорваны.
По мнению видного советского военного историка Ефима Ароновича Разина,
это был первый в истории военного искусства подземный бой, а некопленный
опыт спустя столетия был успешно использовани Цахалом для уничтожения
подземных ходов палестинских боевиков из Египта в Сектор Газа.
После этого же облома Сигизмунд III, смирив шляхетскую гордыню,
приступил к длительной осаде. Защитники крепости постоянно пускались в
многочисленные вылазки, тревожа польские войска.
Во время одной из таких вылазок отважная семёрка смолян захватила в
польском лагере королевское знамя, благополучно вернулась в Смоленск и
на крепостной стене на глазах у поляков в особо циничной форме
надругались над ним, из-за чего более тысячи осаждающих тут же покончили
с собой от злости.
Кроме того, в тылу польских войск действовали крестьянские партизанские
отряды, среди которых выделялся своей непримиримостью к агрессорам
Катынский партизанский отряд под десницей воеводы Мордко
Сруля-Соломоновича Смордюкова. Всего за время осады бойцами отряда было
вырезано шесть тысяч польских офицеров из гвардии короля.
Когда в польский лагерь была доставлена осадная артиллерия, Сигизмунд
III предпринял еще несколько штурмов в конце июля, в августе, декабре,
но безрезультатно: все они были отбиты защитниками города. Понеся
значительные потери, поляки вновь перешли к осаде.
Неудачей закончились и переговоры о сдаче с обороняющимися в сентябре
1610 и марте 1611 года: каждый раз воевода Мойша Берлович Шеин показывал
Сигизмунду III «фак» под одобрительные матюки своих воинов и пьяных
вооружённых горожан.
К лету 1611 года в живых остались около 200 солдат и около 8 тысяч
жителей. Решающий штурм начался в ночь на 13 июня со всех сторон. Шеин
со своим отрядом вступил в бой с поляками, пытавшимися проникнуть в
город сквозь пробоину в одной из стен.
В этом бою он был ранен, попал в плен и по распоряжению короля ему
сделали обрезание среднего пальца, которым он показывал «фак» под
одобрительные матюки своих воинов и пьяных вооружённых горожан.
А между тем горожане, несмотря, на численное превосходство врага
продолжали сражаться, и последние защитники города забаррикадировались в
Успенском соборе, в погребах которого хранились значительные запасы
пороха, и взорвали его вместе с собой да облепившими собор поляками.
Общие потери, понесённые польскими войсками составили около 30 тысяч
человек. Нехилый урон в живой силе, пушках и злотых, измотанность войска
не позволили Сигизмунду двинуться на помощь полякам в Москве (которые
были разбиты), и он свалил обратно в Польшу.
В итоге же взятия города, он на 43 года попал под власть Польши. Оборона
Смоленска в 1609/11 гг вошла в историю как одна из самых длительных
оборон города в условиях тотальной блокады во всей русской истории.
А в 1654 году, в ходе очередной польско-русской войны 1654-67 гг, после
недолгой осады Смоленска русскими войсками под командованием царя
Алексея Михалыча защищавшая город польская шляхта, потеряв 10 000
убитыми и сбежавшими, в силу безвыходности своего положения вышла из
подчинения комеданту-воеводе Обуховичу и направила своих представителей
к царю для переговоров о сдаче, а оголодавшие да непохмелённые рядовые
солдаты и горожане стали массово перебегать в русский лагерь - как ныне
в Верховной Раде Украины депутаты БЮТ, НУНС и прочая шпана - к партии
Януковича.
10 сентября начались официальные переговоры со смоленским воеводой и
комендантом, а 23 сентября 1654 гарнизон сдал Смоленск после того, как
ему был обещан свободный уход.
«Ударив челом в поле» перед Молоховскими воротами и сложив перед
Алексеем Михалычем свои боевые знамена, воевода Обухович и около
полусотни самых гордых поляков отправились в Литву и оттуда - в Польшу,
где грамотный воевода ещё много лет писал объяснительные. Остальные же
защитники города остались «на вечной царской службе», решив таким
образом вопрос своего дальнейшего трудоустройства до самой пенсии.
Среди присягнувших были городской судья Альбрехт Галимонт, королевский
секретарь Ян Краменецкий и ещё много знатных панов. 25 сентября
состоялся царский пир с воеводами и сотенными головами Государева полка,
к царскому столу была приглашена смоленская шляхта – побеждённые,
причисленные к победителям.
Вестимо, они согласились: халява превозмогла гордыню и спесь. Там уж,
как положено, по усам текло, челомканья, «ты мне друг? », пляски с
нетребными деффками, мордобой не по злобе, клятвы в вечной любви и
дружбе между русскими и поляками. Короче, как сейчас. Déjà vu.
... А всего же на этом гиблом для поляков месте за последние 400 лет
ушло в мир иной 30 000 (взятие Смоленска) + 10 000 (сдача Смоленска) +
22 000 (Катынь) + 88 (авиакатастрофа) +... = 62 088 человек. По моему,
нехрен нам, полякам, сюда соваться!!
Наконец, ещё одно мистическое предзнаменование: передача "Моя
родословная" снималась задолго до авиакатастрофы, но почему-то героиней
оказалась Елена Проклова, предок которой мочил бедных поляков именно в
этих местах!
© Алик, поляк на четверть