Я родился и вырос в Чечне, точнее в станице Шелковской Шелковского
района Чечено-Ингушской АССР. С раннего детства пришлось пересекаться с
вайнахами. И уже тогда меня поразило, насколько они сильнее нас духом. В
детском саду между русскими и вайнахскими детьми постоянно происходили
драки, по итогам которых вызывали родителей. Причём с «русской» стороны
всегда приходила мамочка, которая начинала выговаривать своему сыночку:
«Ну что же ты, Васенька (Коленька, Петенька) дерёшься? Драться нельзя!
Это нехорошо! ». А с «вайнахской» стороны всегда приходил отец. Он давал
сыну подзатыльник, и начинал на него орать: «Как ты, джяляб, посмел
проиграть бой вонючему русскому - сыну алкоголика и проститутки?! Чтобы
завтра же отлупил его так, чтобы он потом всегда от страха срался! ».
В школе редкий день обходился без драк, причём драться мне практически
всегда приходилось в меньшинстве. И это при том, что в моём классе на
пять вайнахов было пятнадцать славян. И пока я один отмахивался от
пятерых, остальные четырнадцать «гордых росичей» в это время внимательно
разглядывали свои ботинки. (В принципе, если Вы пользуетесь общественным
транспортом, то подобную картину должны были наблюдать неоднократно:
один дебошир к кому-нибудь пристаёт, а полсалона мужиков в этот момент
всенепременно начинают интересоваться собственной обувью).
На нас постоянно производилось психологическое давление, постоянно
«щупали на слабину». Чуть прогнёшься - всё, конец: опустят так, что уже
не поднимешься.
Однажды меня после школы подкараулили вайнахи-старшеклассники. В драке я
разбил одному из них голову водопроводной трубой. Остальные прекратили
бой и утащили своего подранка. На следующий день в классе ко мне подошли
незнакомые вайнахи и забили стрелку, объявив, что будем биться на ножах
- насмерть. Я пришёл, а их там человек пятнадцать, и все - взрослые
мужики. Думаю - всё, сейчас зарежут. Но они оценили, что я не испугался
и пришёл один, поэтому выставили одного бойца. Мне дали нож, а чеченец
вышел без оружия. Тогда я тоже свой бросил, и мы рубились голыми руками.
По итогам этой драки я попал в больницу с переломами, но когда вышел -
меня встретил отец того парня, которому я разбил трубой башку. Он мне
сказал: «Я вижу, что ты воин, и не боишься смерти. Будь гостем в моём
доме». После этого мы долго с ним беседовали. Он рассказывал мне про
адаты (чеченские родовые обычаи), про воспитание, превращающее чеченских
мальчиков в бойцов, про то, что мы, русские, оторвались от своих корней,
перестали слушать своих стариков, спились, выродились в толпу трусливых
баранов и перестали быть народом.
Вот с этого самого момента и началось моё «переобувание» или, если
угодно, становление.
Потом настали «весёлые времена». Русских начали резать на улицах средь
бела дня. На моих глазах в очереди за хлебом одного русского парня
окружили вайнахи, один из которых плюнул на пол и предложил русскому
слизать плевок с пола. Когда тот отказался, ему ножом вспороли живот. В
параллельный класс прямо во время урока ворвались чеченцы, выбрали трёх
самых симпатичных русских старшеклассниц и уволокли с собой. Потом мы
узнали, что девчонки были вручены в качестве подарка на день рожденья
местному чеченскому авторитету.
А затем стало совсем весело. В станицу пришли боевики и стали зачищать
её от русских. По ночам иногда были слышны крики людей, которых насилуют
и режут в собственном доме. И им никто не приходил на помощь. Каждый был
сам за себя, все тряслись от страха, а некоторые умудрялись подводить
под это дело идеологическую базу, мол, «мой дом - моя крепость» (эту
фразу я услышал именно тогда. Человека, который её произнёс, уже нет в
живых - его кишки вайнахи намотали на забор его же собственного дома).
Вот так нас, трусливых и глупых, вырезали поодиночке. Десятки тысяч
русских были убиты, несколько тысяч попали в рабство и чеченские гаремы,
сотни тысяч сбежали из Чечни в одних трусах.
Так вайнахи решили «русский вопрос» в отдельно взятой республике. И
удалось им это только потому, что мы были ничтожествами, полными
дерьмом. Мы и сейчас дерьмо, правда, уже не такое жидкое - среди дерьма
начали попадаться стальные крупинки. И когда эти крупинки собираются
вместе - происходят кондопоги. Их пока немного, но вайнахи - молодцы.
Настоящие санитары леса. В результате их культурно-просветительской
миссии в России русские бараны снова становятся людьми.
Вообще, тем, кто по жизни пересекался с чеченцами, есть за что их
ненавидеть. А после такого
/mishmar.info/kazn-rossiieskix-prizivnikov-musulmanskimi-myasnikami.html
их есть за что ненавидеть и тем, кто с ними не пересекался (Острожно!
Слабонервным не смотреть! Остальным смотреть, помня о когнитивном
диссонансе. И я рекомендую вначале посмотреть ролик, затем читать
дальше).
Ролик снят боевиками в 1999 г во время вторжения группировки Басаева в
Дагестан. На пути группировки находился наш блокпост, личный состав
оказался в плену. Наши военнослужащие были зарезаны как бараны. И если
Вы посмотрели ролик внимательно, то должны были заметить, что руки
связаны только у одного, которого зарезали последним. Остальным судьба
предоставила ещё один шанс умереть по-людски. Любой из них мог встать и
сделать последнее в своей жизни резкое движение - если не вцепиться во
врага зубами, то хотя бы принять нож или автоматную очередь на грудь,
стОя. Но они, видя, слыша, и чувствуя, что рядом режут их товарища и,
зная, что их зарежут тоже, всё равно предпочли баранью смерть.
Это «один в один» ситуация с русскими в Чечне. Там мы вели себя точно
так же. И нас точно так же вЫрезали.
Я, кстати, каждому молодому пополнению в своём взводе, а потом в роте,
обязательно показывал трофейные чеченские ролики, причём ещё менее
гламурные, чем представленный. Мои бойцы посмотрели и на пытки, и на
вспарывание живота, и на отпиливание головы ножовкой. Внимательно
посмотрели. После этого ни одному из них и в голову не могло прийти
сдаться в плен.
... Был страшный, жуткий бой, в котором из моего взвода в 19 человек в
живых осталось шестеро. И когда чеченцы прорвались в расположение, и
дело дошло до гранат, и мы поняли, что нам всем приходит конец - я
увидел настоящих русских людей. Страха уже не было. Была какая-то
весёлая злость, отрешённость от всего. В голове была одна мысль: «батя»
просил не подвести». Раненые сами бинтовались, сами обкалывались
промедолом и продолжали бой.
Затем мы с вайнахами сошлись в рукопашной. И они побежали. Это был
переломный момент боя за Грозный. Это было противостояние двух
характеров - кавказского и русского, и наш оказался твёрже. Именно в тот
момент я понял, что мы это можем. Этот твёрдый стержень в нас есть, его
нужно только очистить от налипшего дерьма. В рукопашной мы взяли
пленных. Глядя на нас, они даже не скулили - они выли от ужаса. А потом
нам зачитали радиоперехват - по радиосетям боевиков прошёл приказ
Дудаева: «разведчиков из 8АК и спецназ ВДВ в плен не брать и не пытать,
а сразу добивать и хоронить как воинов». Мы очень гордились этим
приказом.
С тех пор я наблюдаю и стараюсь брать на заметку всплески русского
характера. Динамика изменения, в принципе, приятная, но до полного
переобувания русских на правильное ещё очень и очень далеко. Вот ТАКИХ
«всплесков», увы, гораздо больше.
Дружно любуемся на «будущую надежду и опору» новой России:
http://www.muchosucko.com/show/i_guess_hating_emos_is_international-61819/kind/video
Здесь толпу русских.... нагибает даже не чеченец, а всего лишь армянин,
причём «физика» у армянина - так себе (удар не поставлен и бросковая
техника слабовата), но для баранов и этого достаточно: чтобы быть твёрже
жидкого дерьма - достаточно быть всего лишь глиной.
Наверное, за увиденное можно возненавить. Но это только первая, самая
простая фаза ненависти. Потом приходит понимание, что ни чеченцы, ни
армяне, ни евреи, в сущности, не виноваты. Они делают с нами лишь то,
что мы сами позволяем с собой делать.
Я благодарен чеченцам как учителям за преподанный урок. Они помогли мне
увидеть моего истинного врага - трусливого барана и.... , который прочно
поселился в моей собственной голове.