Коллега рассказала, что дочь ей подарила собачку – маленькую такую, черненькую.
Редкая порода. И вот она с этой собачкой ехала в поезде и на секундочку вышла из купе в туалет, буквально на секундочку!
Поезд был полупустой, и она ехала в купе одна. Дверь, естественно, закрыла. Ну, куда же может деться маленькая собачка из закрытого купе? Некуда ей деться!
Но когда вернулась, собачки не было. Она облазила и обыскала всё купе – НЕТ!
Потом заметила, что имеется крошечная дырочка в стенке с соседним купе – а вдруг собачка там?!
Стала ломиться в соседнее купе – никто не отзывается и не открывает. Она к проводнице: так и так, собачка-собачка-собачкааааааааа!
Проводница – что ж она, зверь что ли? – открывает дверь своим ключом...
И видят они картину маслом: на столике, как положено, лежит жареная курица, рядом – собачка, чуть побольше жареной курицы, и радостно эту курицу обгладывает, а напротив – пассажир, хозяин курицы, в глубоком ахуе ступоре.
– Можно, я заберу свою собачку? – робко спросила дама.
Тут гражданин вышел из ступора, повернулся, и, взглянув на даму глазами, полными ужаса, спросил трагическим шепотом:
– А ЭТО ЧТО – СОБАЧКА?!
Ну да, его можно понять – только представьте: сидите вы, выпиваете, курицей закусываете, а тут вдруг из стены вылезает ТАКОЕ...»
На фото - порода «бельгийский грифон».
Послать донат автору/рассказчику
«Исповедь в маршрутке, или Почему пассажиры № 37 плачут от смеха»
Города могут спорить о первенстве в архитектуре, достижениях или знаменитостях, но есть истории, которые каждый уголок страны считает своими. Эта — из таких. На «Анекдот.РУ» её опубликовали в 2005 году, но лично я услышал её ещё в 2003-м в Верхнекамске — и рассказчик клялся, что всё произошло именно там. Так что, с большой долей вероятности, эта история — наша, уральская, верхнекамская. Гордитесь, земляки!
Дело было днём. Маршрутка № 37, будто капля ртути, ползла по улицам города, вбирая в себя судьбы, настроения и случайные откровения. На одной из остановок в салон вошла молодая мама с дочкой лет пяти. Девочка — кудрявая, с бантами и бездной решимости в глазах. Мать — уставшая, но собранная, словно знающая, что её ждёт.
Оплатив проезд у кондукторши (ещё один признак Верхнекамска, маршрутки с девушками-кассирами), мама усадила дочь рядом. И тут началось.
— Маааам, купи Баарбиии… — завела девочка, растягивая слова, как жвачку.
— Зайка, нет денежек, — мягко, но непреклонно ответила мать.
— Ну купиии…
— Нет денег.
Диалог повторялся с упорством, достойным лучшего применения. Пассажиры уже начинали ёрзать , кто-то улыбался, кто-то прятал взгляд в газету. Но девочка была непоколебима. И тогда она произнесла фразу, которая вошла в историю городского фольклора:
— А тогда я бабушке всё расскажу!
— Что ты ей расскажешь?! — мама всплеснула ресницами, чувствуя подвох.
— Расскажу, как ты папе писю целовала!
В салоне наступила тишина на долю секунды — та самая, что предшествует взрыву. А потом маршрутка взорвалась хохотом. Водитель, ржавший так, что слёзы заливали лицо, на мгновение потерял управление, и автобус пошёл по синусоиде, будто танцуя от восторга. Мама, пунцовая от стыда, схватила дочь и выпрыгнула на ближайшей остановке, даже не дождавшись полного торможения...
Салон понемногу утих. Люди переводили дух, вытирали глаза, обменивались улыбками. Казалось, на сегодня эмоций хватит. Но судьба приготовила второй акт водевиля...
Через пару остановок в маршрутку вошёл мужчина с сыном лет пяти. Мальчик, серьёзный и сосредоточенный, устроился на сиденье и, едва тронулись, изрёк:
— Папа, купи машинку!
В салоне снова началась форменная истерика. Люди смеялись уже не просто так, а с каким-то фатальным, надрывным восторгом. Мужчина, красный от непонимания, водил взглядом по пассажирам, пытаясь понять, что здесь смешного. А они не могли объяснить — просто давились слезами и смеялись, зная, что это не просто совпадение, а какая-то высшая шутка Вселенной.
Так маршрутка № 37 стала легендой. Говорят, до сих пор водители Верхнекамска, проезжая те остановки, иногда улыбаются — вспоминая, как однажды смех едва не увёл их с маршрута. Но не увёл. Потому что жизнь — она как маршрутка: то в гору, то под уклон, а иногда — по синусоиде, но всегда с пассажирами, которые помнят всё. Даже то, о чём лучше молчать.
