Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Осень колбасится, Крики журавлей... Улетают птички В страны потеплей, Мне как им - не жарко Мне б сейчас чайку, Сахар и заварка Кончились, Ку-Ку! Подлечу как коршун Черный к батареее И чугун продрогший Грудью обогрею! Мне в косяк гусиный, Затесаться б надо И помчаться с клином В Южную Канаду! Натяну сандали, Двину на Юга, Оглашая дали Звонким "Га-Га-Га!"!
Скажи ка, дядя, неужели Такое было в самом деле На памяти твоей - Поверить в это трудновато, Но говорили мне ребята, Что водка стоила когда-то Дешевле трех рублей?
- Да, были цены в наше время! Их не увидит ваше племя Как собственных ушей. На три рубля мы брали "банку" И хлеба черного буханку, Причем не с двух, а спозаранку И без очередей.
А на витринах магазинов Чекушки были - рупь с полтиной, Поверишь ли, мой свет? Да что там водка, помню, братцы, Коньяк - четыре карбованца! А про портвейн и заикаться Не буду - мочи нет.
Ничто не вечно под луною, Прошло то время золотое, Прошло, как сладкий сон, Когда братва на трехрублевку Брала спокойно поллитровку, И оставалась мелочевка Еще на закусон.
Да, водка стоила не много. Ее цена была от Бога - "Два-восемьдесят семь"! Но вздули нехристи-иуды До трех с полтиной (без посуды), И так народу стало худо, Хоть пить бросай совсем.
Но, видно, там не рассчитали, Что наша воля крепче стали. Мы не сдавались, нет! Бойцами звались мы не даром, Мы не согнулись под ударом И продолжали перегаром Дышать на белый свет.
Да там ведь тоже не дремали, Еще полтинник сверху дали, Как сапогом поддых. И тут-то многие сломались, И тройки спитые распались, Уже все чаще собирались С одной на четверых.
Лишь мы, седые ветераны, Остались верными стакану - Стоять, так уж стоять! Для нас тут не было вопроса, Чтоб оставалась прежней доза, По полтора целковых с носа Мы стали собирать.
Враг не желал остановиться, Он выдал водку за пять-тридцать. Смеялся, видно, гад! Такие, брат, метаморфозы: Кому-то - смех, кому-то - слезы. Чтоб не снижать привычной дозы, Достал я "аппарат".
Но, вот, "пять-тридцать", Боже! Боже! Вдруг дефицитом стала тоже, А цены все растут! Ну, прямо некуда деваться Кругом "шесть", "восемь" да "пятнадцать". Куда христьянину податься? Хоть в петлю лезь, хоть в пруд.
Мы ведь не просим слишком много. Но эй, вы, там... побойтесь Бога! Доколе ж нам терпеть? Чего добились вы всем этим? Страдают семьи, плачут дети, А мы как пили, так, заметьте, Намерены и впредь.
Мы угрожали и просили, Чтоб цены малость приспустили - Терпеть не стало сил. Да там сидят, поди, глухие. Что им страдания людские! И так стонала вся Россия От Бреста до Курил.
Но, видно, внял Господь моленьям - Народу вышло послабленье, Спустилася цена. Немного сбавили паскуды. Четыре-семьдесят (с посудой). Мы пили много, как верблюды, С утра и до темна.
А время шло, мы постепенно Привыкли к ценам современным, Военный пыл угас. Уже казалось ерундою, Что платим мы дороже вдвое. Довольны были все судьбою... Как вдруг пришел УКАЗ!
Вам не видать таких сражений! Велось фронтально наступленье, С размахом, черт возьми! Отделы винные закрыли, Продажу водки сократили И "звездный" час установили От двух и до семи.
Удар был выверен до грамма. Всем как серпом по этим, самым... Пришелся сей указ. Напарник мой рожден был хватом. Он десять дней ругался матом, Потом подался к ренегатам И перешел на квас.
Но поля боя мы не сдали, А только крепче зубы сжали, Надеясь на первач. И вновь удар - помилуй, Боже! Подорожали резко дрожжи, И с этим делом стало строже. Ну, жизнь пошла - хоть плачь!
Сперва я тоже испугался И даже сдуру собирался Загнать свой "аппарат". Но подождать решил немного, А вдруг, да выведет дорога Опять к исходному порогу, Вдруг повернет назад.
И вновь лихие перемены: Опять на водку вздули цены - Хотят нас извести. Но нас в России миллионы В подобных битвах закалены И мы стоим определенно На правильном пути.
Пусть будет худо нам порою, Пусть снова вдвое, даже втрое Поднимется цена, Но мы друг другу клятву дали: Стоять, как прадеды стояли, Когда Россию защищали В полях Бородина!
...Отвлекшись от шороха книжного, увидел ворону на веточке. Ворона тихонечко гадила, в морозную пустошь бездонную. Теперь тоже самое только увиденное вороною. ...Отвлекшись от дел многотрудных, взгляд бросила меткий орлиный. Карр-ужас!Так нагло уставился. Бррысь! В свой, человеческий нужник...
Пролетят года лишие стану я седой заболею , сдохну , сгину да и черт со мной Загнию в сырой могиле накормлю червей и запомнюсь всем как синий трупик дед Андрей.
Табачный дым, сивухи смрад, На много миль кругом. Чапаев с войском водку пьет За праздничным столом. Сегодня утром наш Чапай В атаку войско вел, А после боя пригласил Приятелей за стол. И долго-долго в тьме ночной До самого утра Меж звезд метаться будет вой Чапаеву "УРА!". А рано утром, протрезвев, Рассола не найдя, Чапаев шашку вновь возьмет И сядет на коня. За то, что так трещит бaшка И сухость глотку рвет, Чапаев, славный наш герой Буржуев бить идет.
Пусть в вновь грядущий круглый год К нам все хорошее придет И скажет: "Здрасьте!" И может зимнею порой Дракончик прилетит живой Любимой масти.
Хоть не пушист он - что с того? Почешем за ухом его, Как раньше - кошку, Потом погладим, а потом Ему вина в стакан нальем Совсем немножко.
А много пить ему нельзя: Ведь он же будет у руля - Там трезвый нужен. Там места пьяным вовсе нет, А то не сбудется бюджет, Иль - что похуже.
Он с непривычки будет рад, Уронит голову в салат ... Заснул, похоже. Мы на балкон его тогда, Сложив в три раза без труда, Поспать уложим.
А утром выйдем на балкон - Какой-то странный стал дракон: С туманным взглядом, И от чего он так опух? Ба! Так ведь это Винни Пух, Что "ходит в гости по утрам: То тут - сто грамм, то там - сто грамм", Ведь это ж надо!
Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…. Глупый пингвин? Ну допустим… Прячет тело? Это ново, Это даже детективно! Чье же тело прячет пингвин Глупый жирное в утесах? Ах свое! Тогда понятно… нет состава преступленья! Никого он не ограбил, никого он не зарезал, ну а если прячет тело, то не ваше это ДЕЛО!
Летел с обрыва отважный... Горький, А снизу море бесилось дико И Горький падал в пучину злую Летать пытаясь, маша руками. Но он не сможет взметнуться в небо, И глупый пИнгвин глядит тревожно Как то, что было отважным Горьким Волна большая о берег била... И, если кто-то бросаться будет, С высокой крыши вниз головою Вопя при этом, что мудрость жизни - Разбить свой череп о твердый камень, Не надо прыгать за этим психом, Сломаешь шею, и труп твой будет Лежать в вонючей грязной луже И кровь с асфальта дождями смоет...
Как себе объяснить, что со мной происходит, Я как призрак по улицам шляюсь, я ветер ловлю. Я всем сердце тебе только счастья желаю, Потому что, дурной, тебя все люблю.
Ну, зачем же, тебе позвонил я, Для чего согласился на просьбу твою, Я ведь знаю, что счастье с тобой не узнаю, Я ведь знаю, что душу убьешь ты мою.
Но любовь к тебе безгранична, Нет конца этой глупой любви. Лишь один человек сломает все чувства, Радость моя - это ты
Классика, в переводе на жаргон (из книги Издранное, г.Ростов-на-Дону)
"Мой дядя..."
Мой дядя, честный "вор в законе", Когда зависнул на креста, Он оборзел, как бык в загоне, Хоть с виду был уже глиста. Его прикол - другим наука; Но стремно - век я буду сука! - Вздыхать и бормотать под нос: "Когда ж ты кони шаркнешь, пес!" Так думал за баранкой "мерса" По жизни крученый босяк. В натуре, масть поперла бесу: Ему доверили общак. Кенты "Одесского кичмана"! С героем моего романа, Что б дело было на мази, Прошу обньхаться вблизи: Онеген, корешь мой хороший, Родился в Питере, барбос, Где, может, вы шпиляли в стос Или сшибали с лохов гроши. Гуляли в Питере и мы. Но чем он лучше Колымы?
Каждый день, наступивший за ночью хмельной, Просыпаюсь, несчастный я, с мыслью одной: Отрубить бы те руки вчера, что вино к голове подносили, Отрубить бы ту голову, ставшую нынче больной!
Ходят девочки разные - Вот такое создание Ходят женщины разные Нам приятны их талии, Вам закатит истерику, Нам приятно общение Нам приятны и губы их, Если дать им сознание, Хорошо б не заразные Бедра их и так далее... Но не дать им материю... и без кровотечения Со времен мироздания И откроют Америку, Со времен мироздания Нам милы их чудачества,- И покажут вам Африку, Нам милы их чудачества Нам полезно количество, Если хлеб будет сереньким,И не нужно количества Но не вредно и качество. а не беленьким к завтраку.Подавай т-ко качество
Классика в переводе на жаргон, (из книги Издранное г.Ростов-на-Дону)
"Я вас любил..."
Я с вас тащился; может, от прихода Еще я оклемался не вконец; Но я не прокачу под мурковода; Короче, не бздюме - любви звездец. Я с вас тащился без понтов кабацких, То под вальтами был, то в мандраже; Я с вас тащился без балды, по-братски, Как хрен кто с вас потащится уже.
Злая свекровь у невестки пьет кровь. Пьяница-зять у тестя любит взять. Хорош и тесть – не дурак выпить и поесть.
Недовольный шурин Всегда нахмурен. Золовка – хитрая чертовка – Всех дурачит ловко. Сноха – баба не без греха – Считает каждого мужика за лоха.
Зять ходит на блины к теще – еще не превратился в мощи. Его неласковая жена – злая как сатана – бьет веником, швыряет сковородкой, если ловит мужа с молодкой, хотя ее саму не назовешь уродкой…
Обнищавшие бабушки пекут для продажи пирожки с гнилым мясом и даже для семьи – блины и оладушки.
Скупой свояк, работу делает кое-как затем напивается на трояк, в грязи валяется как последний хряк и костерит всех так-перетак.
Безработный племяш – потомственный алакаш – чаше выпивает, чем наливает, ест из собачатины гуляш, пьет водку и дерет глотку.
Красотки-племяшки, юные близняшки, в стриптиз баре показывают ляжки,
Увядшая роза устала томиться в застенках бутылки. Нелепо безвольно завяла, как будто кто дал по затылку. Листочки невинно сложила. Скукожилась и замерла. И кроткостью всех поразила... Отпахла... и спать залегла.
Надо снова научиться жить, Не оглядываясь на прошлое. Все что сердцу тепло-хранить, Не забыв ничего хорошего. Все что чуждо тебе -стереть, Не мучая себя сомнениями. Надо снова научиться любить, верить и надеяться.
Я осенью гуляю вдоль реки, Ищу намеки в лиственных узорах: Попрятались в подлеске колобки, От стужи укрываясь в теплых норах. Чу! Вот гнездо опрятно под кустом Лежит, от глаз бессовестных укрыто. Самец, накрывшись фиговым листом, Сидит и смотрит на меня сердито. Не бойся, леса русского жилец, Я твоего покоя не нарушу: Прошло уже то время, наконец, Когда тебя все норовили скушать. Под сенью милой Родины знамен, Во славу добрых ельцинских заветов, Наш новый колобок растет как слон, Спасибо демократии за это! Я выбираю яйца из гнезда И осторожно помещаю в вату: Пусть скорлупа для молоди тверда – Помогут вылупляться им юннаты. Так человек живую свяжет нить, Там, где природа промах допустила. Жаль, колобку того не объяснить, Чуть руку мне не откусил, скотина.
Я вас не потревожу: спите, дорогая, Русалочью головку на поручень склонив. Вагон метро несет, Москву пересекая, От берегов одних – до берегов других.
Какие берега вас нынче обнимали? Какие волны вас качали в эту ночь? Какие бури сон ваш разгоняли И смог ли штурман вам помочь,
И сколько раз? Морские дива Он демонстрировал, покручивая ус: Ну, как, понравилось? Красиво? Красиво, верно… А на вкус?
А мачта верно ли служила? Вас поначалу не мутило? Не нападала ль рыба-меч: В корме не появилась течь? Не напоролись ли на рифы, Выписывая галсы лихо? Когда приблизился причал Не подкачал пеньковый фал? В таверне подавали виски И говорили по-английски.
Глаза слипаются. Улыбка Невнятная струится по губам. Мне выходить из шлюпки зыбкой, А вам стремиться к новым берегам.
Я прошу прощенья мисс, где Ваш верх и где Ваш низ, где лицо, где ваша... оппа, понял, понял, это... нет, как же так,в чем Ваш секрет... Как у Вас так получилось...? -Да вот милок принаровилась, слева бок да справа бок, брата кличут колобок...
Ужасно было пробужденье - Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Нечистый гений красоты. Я был морально уничтожен, И даже свой не слышал крик, Дрожал от страха крупной дрожью, Увидев твой ужасный лик. И не успевши встать с кровати, Еще я слышал голос твой, Когда ко мн подкрались сзади, Связали руки за спиной. В глуши, в режимном заведеньи, Тянулись тихо дни мои - Без божества и вдохновенья Для похороненной любви. Но вскоре после излеченья Ко мне опять явилась ты, Непроходящее виденье, Нечистый гений красоты. Забилось сердце в упоеньи - Тебя привык я видеть вновь. Для божества и вдохновенья Я эксгумировал любовь.