03.06.2002, Новые истории - основной выпуск
Погоды сейчас здесь стоят чудные. А в Питере - белые ночи. Лучшее время.
В Ленинграде еще как раз проводился праздник “Алые паруса”, кажется. Я
тогда ухаживал за своей еще не женой. Встретил ее после работы у
проходной оптического института, на Васильевском острове. Вышла с
дамской сумочкой на длинном ремешке, набитой документами. Пропуск там,
паспорт, потому что часто ездила в их филиал в Сосновом Бору, а там
документы проверяли. В общем, активной девушкой была. Но то, что у нее
такая сумочка ценная, это я позже узнал. Побродили, посидели там-сям, а
ближе к ночи подтянулись на стрелку Васильевского острова.
На гранитных парапетах народу уже гнездилось, как голубей. Все ждали
корабля с парусами и развода мостов. Ну и мы нашли себе местечко между
стрелкой и Дворцовым мостом, ближе к мосту. Пока мы уютно устраивались,
сумку она поставила на парапет, ремешок на плече. Обернулась ко мне,
ласково в глаза глядя, и локотком раз так по сумочке. А у той карабин
ремешка проскальзывает в зазор колечка на сумочке. В общем, ремешок уже
не держит сумочку. Ну, многим это знакомо, когда в самом непотребном
месте сумки отстегиваются, портфели раскрываются, цепочки рвутся. Это
как раз тот случай. Летит сумочка в темные невские воды и качается рядом
с гранитной стеной желтым шариком. “Ой, у меня там пропуск…и паспорт…”.
И взгляд, теперь уже до боли знакомый: “Ты же мужчина, сделай
что-нибудь!!”. Документы, конечно, надо спасать, но даже если бы сумка
была пустой, зто был тот момент, ради чего павлины распускают хвост,
глухари токуют, себя позабыв, а львы…, в общем, это был тот момент. До
ближайшего спуска к воде метров десять, если пытаться сплавать оттуда,
то сумка утонет, или уплывет, а в сумерках и не найдешь. Нет, надо
прыгать, здесь и сейчас! Начинаю раздеваться, становясь объектом
доброжелательного внимания соседей. В голове мелькает: “… хорошо, что
плавки сегодня одел, вот позор был бы, если я бы тут в трусах, тьфу
ты...”. Забираюсь на парапет. Застоявшийся в ожидании парусов с мостами
народ бурно это приветствует. Женский возглас справа: “Ой, хочу такого
джигита!”, слева погрубее, мужской: “Головой ныряй, головой…”. Может, и
правда, головой вперед? Не-е... Я, конечно, герой минуты. … Но не
настолько же. …Шагаю с парапета…
Ох --ë-ëëë!!! Вместо ожидаемого погружения в
холодную, но мягкую воду, такое! Меня ударило, проняло, достало...
Достало по самые яй.., ”в общем, вам по пояс будет”….
Там было мелко, немного выше колен, и очень твердое дно. Там были камни!
В темной воде-то не видно. Голыми пятками, да с такой высоты! Мне
стало ясно, почему среднеазиатские сатрапы так усердно это использовали,
палками по пяткам… Гордый павлин превратился в мокрую курицу. Хорошо, что
сверху, в темноте, это не так заметно. Сумка, слава богу, рядом.
…Помахал победно рукой, не глядя наверх, отдышался, и побрел к спуску в
воду…
Следующий месяц был трудным. Я ходил только на цыпочках, ловя
недоумевающие взгляды прохожих, как на психа, страдающего комплексом
низкого роста. Но все это того стоило, потому что если и были у меня
соперники, а говорят, что были, то их шансы стали ничтожны. И жена гордо
иногда упоминает нашим детям: “А вот папа ради меня в Неву с моста
прыгал. …Ну, почти…”
ВВС
27.05.2002, Новые истории - основной выпуск
Вырос я в Таджикистане, отец был пограничником. И в канун славного
праздника, пользуясь случаем, поздравляю всех воинов, носящих и носивших
зеленые фуражки. ... Отца я дома видел редко, служба беспокойная была. И
каждодневным моим воспитанием занималась мама. Дома я постоянно пытался
завести всякую живность, которой на юге в избытке. Мама мудро это
терпела, за исключением мышеобразного и змееподобного. Этого она на дух
не переносила и тут была непреклонна. Вот и жена сейчас не разрешает
завести сыну симпатичную белую крысу, хоть “у всех друзей в классе мамы
разрешают”. Но тут уж, наверное, историческая традиция. …
Поймал я однажды в зарослях длиннющего желтопузика. Не знаю научного
названия, в общем, это вроде ящерица без ног, а внешне - уж, а для тех,
кто не понимает, так и вообще змея страшная. Существо безобидное и, ясно,
полезное в природе. Мне он, желтопузик, казался ужасно красивым, что,
наверное, истина. Спрятал его за пазуху, и так пришел домой, где
поинтересовался у мамы на предмет содержания. При этом я его даже не
доставал, а просто сказал, что здесь вот у меня... ящерица... без ног, и
можно, если она у нас..? Сейчас не помню, не было никакой бурной
реакции. Мама просто побледнела и.., в общем, в доме мне его держать не
разрешили. Я был малолетним эгоистом, и расставаться с желтопузиком не
захотел. Позтому пошел в наш сарай, у всех в доме был свой сарай для
угля, картошки и пр., и там начал сооружать клетку для бедной ящерицы.
Сарай ведь не дом, тем более что все, что надо, я из него в дом таскаю.
Пацаны нашего двора приняли в этом деятельное участие, что было,
собственно, нормально для нашего возраста. Но желтопузик жить в темном и
душном сарае не захотел, а кто захотел бы? И через день испарился. Мы
его с пацанами поискали-поискали, но безрезультатно, а потом решили,
что он нашел дорогу домой, и забыли. Да…, все это было так давно, что
двери в квартиры были одинарные, и почтовые ящики на внутренней стороне
двери каждой квартиры, так что снаружи была щель, куда заталкивались
газеты, письма и вся прочая почта.
Тут приехал отец, мама была вся светлая и счастливая, и вечером мы все
вместе пошли в летний кинотеатр “Ватан”, и с удовольствием смеялись,
смотря “Фантомаса”. Я так вообще умирал. Вот такие веселые мы вышли из
кино, дошли до дома, и зашли в квартиру. Закрыв входную дверь, потому
что он вошел последним, отец тут же решил проверить наличие почты, что
обычно делал я. Только он повернул задвижку нижней дверцы почтового
ящика, она распахнулась, как створка переполненного бельем шкафа. Оттуда
вывалилось что-то длинное и ужасное, тяжело ударилось об пол, и дико
извиваясь поползло к ногам бати. Много повидавший боевой офицер прыгнул
с места, как от гранаты, брошенной под ноги диверсантом. При этом он не
забыл про самое ему дорогое, потому что я обнаружил себя в одной его
руке, а маму в другой. Эвакуировав мирное население на кухню, он
приступил к разведке местности и к возможному уничтожению противника. Но
до меня уже дошло, в чем тут дело, и с криком: “Папа, не бей ее, это не
змея!”, я бросился спасать желтопузика, забившегося под ящик для обуви.
Это действительно был он. Пацаны нашли его все-таки во дворе в этот
вечер и принесли, а дома никого не было, и они из самых добрых чувств
(наверное, из добрых) оставили мне его как бандероль...
Выслушав сжатую предысторию, отец мгновенно “въехал” в ситуацию. Взяв у
меня желтопузика, он погладил его указательным пальцем, любуясь
гранеными чешуйками. Но, видимо, еще не совсем отошел от пережитой
боевой тревоги, потому что, бережно держа ящерицу, вдруг пошел на кухню
со словами: “Люшенька, не бойся, зто не змея, смотри какой красивый!”...
Вот этот визг мамы я и сейчас помню очень хорошо. Из кухни вылетел не
менее перепуганный батя, который еще несколько минут назад не дрогнул
перед неизвестной опасностью. Он отдал мне желтопузика с вздохом:
“Знаешь, сына, они с мамой не уживутся”…
В тот же вечер я отнес его к ближайшему заросшему арыку и отпустил.
Надеюсь, что дальше он прожил нормальную желтопузикову жизнь.
ВВС