Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Котляревский Дмитрий
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Его освещает солнце. Солнце взрастило лес. Он не везде одинаково густ: то изрежен, то сменяется полянами, просеками и опушками.
Солнце могуче, разнообразно и непрерывно рождает свет и тепло - это звучит орган. Оно освещает лес сплошным морем, разбиваясь в нем на потоки. Вот лесная поляна: колонна света идет на нее с неба - чисто звучит труба, много разнозвучных труб объединяются в хоре. Меж стволами на опушке потоки становятся полосами - зазвучали флейты. И тут свет отыскивает тропинку, а то и простое голое место. Свет останавливается, вспоминает утраты, звучит печальная сицилиана. Редкими, задумчивыми прикосновениями лучей шагает солнце по тропинке памяти - это клавесин. Всё реже и тише флейты, всё гуще лес, но верно ведёт клавесин по неровной тропинке - отрывисто звучит его голос, но непрерывно чувство, озаряющееся мыслью. Лес скрывает боль утрат, тропинка становится тоньше и - чудо! - теряется в молодой поросли! И снова зазвучали флейты, лучи рассыпались в ветвях и листьях тонкими золотыми соломинками, полосы света заколыхались, лучи собрались, развернулись веерами, брызнули мелко и часто - зазвенел, заиграл клавесин тысячами тонких струн. Лес просветлел, сквозь его кроны полились потоки, потянулись полосы и побежали лучи света: они сталкивались, скользили по стволам и отражались от листьев…
Лес, этот великий народ, тянулся к солнцу, рос и питался им, одушевлялся его светом, дробя его могучий мотив на миллионы прекрасных тонких чувств, рождающихся в густых кронах, когда туда приходит солнце. Там эти чувства живут, множатся и поют, как птицы, а стволы все растут, и с ними растут и возвышаются мысли!
Осень - парикмахерская леса. Хлынул дождь - и пешеходы захлопали крыльями зонтов. Осенью лес платит земле за жилплощадь. Холода поймали горожан в сети центрального отопления. Листья - светофор лета. Осенний лес рассыпал партитуру (лета). Печальный лес услышал пенье птиц в осеннем щебетании дождя. Времена года играют турнир на шахматной доске дней и ночей. Старость года тешится орденами снежинок. Деревья роняют листья - играют в «ножички». Облетевшее дерево - проигравшийся картежник. С деревьев осенью земля стрижет купоны. Деревья осенью краснеют, стыдясь грядущей наготы. Земля салютует зиме листопадом. Деревья - водосточные трубы земли и неба. Листва облетела - и обнажились трещины в небесной тверди. Ветви - проталины жизни в глыбах небесного льда. Небо стекает на землю ручьями ветвей. Печать на белый лист упала - как поздний лист упал на ранний снег. Настала осень - и драконы леса роняют золотую чешую. Зимнее дерево - безработный манекен. Взмахнув мулетой листопада, пронзили землю холода. Осень - стриптиз леса. На землю ночного неба жизнь легла листопадом звезд. Я слышал: в огромном сосновом скелете под ветром стонали сонаты столетий. Листва алеет: умирает лето, как бык, обманутый мулетой. Ночь была холодна - и деревья трещат кастаньетами льда. Капли дождя - метроном уходящей жизни - потому так печальны дожди. Вечерний час ронял секунды, как лес - осеннюю листву. Бабье лето проскочило под красный свет осенней листвы. Осенний листопад: упало лето в траву, как погибающий Икар. Лета костер угасает в углях кленовых листьев. Осенний ветер метлой деревьев взмахнул, сгоняя листву с небес. Осенние листья лежат на земле, как падшие ангелы лета. Звезды пробились сквозь тучи осеннего неба - пали дождинками в нотной тетради ветвей. Тучи мечут икринки дождей в нерестилища голых ветвей. Осень била дождями в литавры карнизов. Первые капли дождя упали на землю - и погасили последние искры звезд. По лестницам незримым винтовым с ветвей листва осенняя опала - то Осень незаметно побежала, теряя тут и там хрустальный башмачок! Деревья на фоне осеннего неба - полотна в столетних сетях КРАКЕЛЮР (трещинки на старинных картинах, см. цикл «Кракелюры»). Пламенеющие клены. Август. Осени кладет Лето низкие поклоны. Осень. Маньчжурский орех - златокрылая птица. Северный ветер несет его «перья» на юг. Погода между летом и зимою - улиткою на лезвие ножа! Все больше золота, все меньше изумрудов - трава укрытая осеннею листвой! Бабье лето! Вылетели в небо бабочки осеннего «призыва»! Осенний дождь стирает наряды весны и лета. Листья опавшие - снимок ушедшего лета. Память о павших - память листьев опавших. Орехи жиреют - готовятся к зимней спячке. Листва и ветвь осенние лежат - не повернуть, увы, часы назад! Иллюзии растают - первый снег. Лист пожелтелый с деревьев летит - видно, случился у них гепатит. Осень - прожелтью. Пернатые - в пенаты. Осенний снег метнул на землю знамена трав. Осень: посев многоточий... (См. цикл «Точка».)
Главный герой книги Чингиза Айтматова «И дольше века длится день…» Буранный Едигей, а также его могучий верблюд Буранный Каранар; у Едигея была Каранарная достаточность.
Пролетариат это орудие скульптора Шадра, которое вот-вот пальнёт булыжником, своего рода крейсер «Аврора» мужского пола, почти тот же Давид Микеланджело в штанах Челкаша, истощённый классовой борьбой. Но у Микеланджело не было детей, и, когда он лепил лапидарного Давида, он его отечески-матерински заботливо-любовно упитАл. Давид Микеланджело смел, очевидно, он не боится удара ниже пояса, стоит прямо, с достоинством, вызывающим чувство восхищения, подобное тому, что испытывал легендарный Зевс, когда он восхИтил прекрасного юного Ганимеда на древнегреческую гору Олимп. В отличие от Зевса, Создатель (прости) не стал восхищать бедного мальчика (Ганимед был сын царя) а просто сделал сам: на фреске «Сотворение Адама» даже ребёнок поймёт, что при всей своей телесной Микеланджеловской мощи, его Адам мальчик: ещё не выросло то, что он вкусил с Евой, за что двинулся в направлении, противоположном Ганимедову, на землю.
Прекрасные мальчики неоднократно взлетали и падали: Фаэтон Гелиосов, Икар Дедалов, гуттаперчевый мальчик... В советской песне поётся: «Зимородок - это вовсе не птица, это сердце мальчишки, взлетевшее ввысь...». Прошли годы, советский мальчишка вырос, и, не находя себе места вру тине застоя, совершал «Полёты во сне и наяву».
Мне уже 57 лет. Я восхищаюсь прекрасными Юношами, которые сам-полёт, а потом в одиночестве воздаю им ментально и телесно, а ночами летаю во сне, говорят: расту.
Так пусть же все сердца Мира взлетают силой взаимной Любви!