Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Крантец
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Однажды за столом, где присутствовал среди прочих баснописец Иван Андреевич Крылов и некий граф, долго говорили о сибирских рудниках и о том, что добываемое золото наших богачей лежит у них как мёртвый капитал. Крылов внезапно спросил: - А знаете ли, граф, какая разница между богачом и рудником? - А какая, батюшка? - Рудник хорош, когда его разроют, а богач, когда его зароют.
Иван Дмитриев, в одно из своих посещений Английского клуба на Тверской, заметил, что ничего не может быть страннее самого названия: Московский Английский клуб. Случившийся тут Пушкин, смеясь, сказал ему на это, что у нас есть названия более еще странные. — Какие же? — спросил Дмитриев. — Императорское человеколюбивое общество, например, — отвечал поэт.
Однажды, когда Георгий Штиль был в Москве, его вместе с Алексеем Эйбоженко пригласили на пользовавшийся огромным успехом спектакль Театра на Таганке "Добрый человек из Сезуана". "Я пришел в театр, правда, немного опоздал. Смотрю: стоят в фойе два каких-то парня. Один с гитарой, другой - с аккордеоном. "Ну, что опаздываете?" - говорят. "Извините, ребята, вот так получилось, я ленинградец". У одного, который с гитарой, вырвалось: "А, понятно, ленинградец". И когда я проходил мимо, он меня так тихонечко пнул под зад. Я схватил его за горло, кричу: "Давил и давить буду москвичей". У нас же всегда конфликты со столицей. Он от такой моей наглости даже опешил: "Да мы же пошутили". Я прошел в зал, сел на приставное место, спектакль был потрясающим. И эти двое появились на сцене. Тот, который с гитарой, был Володя Высоцкий, а с аккордеоном - Валера Золотухин.
Не так давно учёные выдвинули версию о том, что Шапка Мономаха, до того как попала к русским князьям, "была женской и принадлежала знатной татарской особе". Ведь поначалу на шапке имелись золотые подвески, "характерные для женского головного убора тюркских народов". Эти подвески описывал ещё посол германского императора Герберштейн, видевший шапку на Василии III. Кроме того, способ исполнения и комплекс орнаментальных мотивов, использованных в шапке Мономаха, присущи искусству Золотой Орды. Скорее всего, этот головной убор попал в сокровищницу московских князей в результате женитьбы кого-то из княжеского рода на очень знатной татарке.
Однажды Сталин вызвал авиаконструктора Яковлева и поставил задачу: создать новый, лучший в мире истребитель. Срок- три месяца. Яковлев возразил, что американцы тратят на подобную разработку полтора года. Сталин совершенно искренне удивился: - А разве вы американец? Самолет был создан за три месяца.
Константин Федин, возвращая Борису Пастернаку рукопись "Доктора Живаго", сказал: - У тебя всё написано сумасшедшим языком. Что же, Россия, по-твоему, сумасшедший дом? Пастернак обиженно ответил: - А у тебя всё написано бездарным языком. Что же, Россия - бездарность?
Поэт Жак Валле де Барро прославился на Руси только тем, что его сонет о гневе Господнем перевели Тредиаковский, а затем Сумароков. Сонет кончался словами: Во мщеньи праведном ты тварь свою забудь; Пренебрегай ток слёз и тем доволен будь, Греми, рази, свою ты ярость умножая! Хотя и трепещу, я чту твой гнев, стеня, Но в кое место ты ударишь, поражая, Не крыла чтобы где Христова кровь меня? Рассказывают, что однажды де Барро в Страстную пятницу кушал омлет, пожаренный на сале (неслыханное дело!). Вдруг он услышал гром. Открыв окно, поэт выбросил в него тарелку со словами: - Сколько шума из-за какого-то омлета!
Софья Александровна Стахович гостила однажды в Ясной поляне. Как-то в один из вечеров она организовала чтение вслух отрывков из произведений Толстого. Лев Николаевич вошел в зал, когда Стахович читала отрывок из "Войны и мира". Увидев Толстого, она прекратила чтение. Толстой полюбопытствовал: "Что это вы читали? Недурно написано!" Стахович ахнула: "Неужели Вы не узнали! Это же "Война и мир", Лев Николаевич!" Толстой разочарованно махнул рукой и вышел из зала.
Справка: Софья Александровна Стахович (1862—1942) — фрейлина, близкая знакомая семьи Л. Н. Толстого. Родилась 20 мая 1862 года в семье Александра Александровича Стаховича. В 1885 году в Москве С. А. Стахович познакомилась с Л. Н. Толстым, стала другом его семьи. Бесстрашная наездница, она была единственной женщиной, с которой Лев Николаевич совершал верховые прогулки. После смерти Толстого С. А. Стахович участвовала в создании его музея в Москве, в котором и работала всю последующую жизнь после 1917 года, подготовила к печати переписку писателя для Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого и эту её деятельность специалисты определили как подвиг.
Опять стишок с разными вариантами продолжения, теперь 2-х строчек:
Здравствуй, дедушка Мороз, Борода из ваты! …
1. Получи за прошлый год Веником зассатым! 2. Мусульманин что ли ты, Ходишь бородатым? 3. Нам подарков надари, А не то- чревато! 4. Что-то первого числа Выглядишь помятым! 5. Сделай так, чтоб дворник Вася Грёб деньгу лопатой! 6. Ахуе…хал мой милок Снизу: под письдата… 7. Дай достойный пенсион Тем, кто жизнь горбатил! 8. Уберись в подъезде нашем, Год уже насрато! 9. Сделай так, чтоб снова я Стал бы нерогатым! 10. Отбери у бедных всё И отдай богатым! Пусть узнают и они, Как жить на зарплату! 11. Ты подарки нам принёс, Альтернативно ориентированный человек с анатомическими особенностями? 12. Сам себя ты подпалил, Мы не виноваты!
Когда в Петербурге была открыта сельскохозяйственная выставка, Николай II со своей свитой присутствовал на открытии. После молебна государь совершает обход выставки и, между прочим, входит в отделение искусственных удобрений. Министр земледелия даёт нудные пояснения и обращает внимание его величества, как чрезвычайно важно для сельского хозяйства иметь дешёвые искусственные удобрения. - Всё это прекрасно,- говорит Николай,- но скажите, пожалуйста, чем, собственно, кормят мужики своих коров, чтобы те давали искусственные удобрения?
Во время своей южной ссылки Пушкин находился под надзором генерал-губернатора графа Воронцова, человека в общем снисходительного и добродушного, но видевшего в юном подчиненном не поэта, а обычного чиновника. Оскорбленное самолюбие Александра Сергеевича прорвалось наружу, когда Воронцов отправил его в командировку — исследовать саранчу в южных степях Новороссии. Командировка придумана была Воронцовым с целью дать Пушкину случай отличиться по службе, но Пушкин принял это поручение за желание посмеяться над ним. Вскоре Воронцов получил следующий рапорт, в котором Пушкин сполна изложил свои научные наблюдения над зловредным насекомым:
Саранча летела, летела И села. Сидела, сидела, все съела И вновь улетела.
Конечно, впредь Александр Сергеевич навсегда был избавлен от каких-либо командировок и особых поручений.