Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Лука Мытищев
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Абстрагируясь от логики реалий, Растворясь в тумане грез и медитаций, Игнорируя каноны мирозданья, Можно запросто в аварии погибнуть.
Можно запросто, упав, разбиться насмерть - Только если игнорируешь каноны, При условии наличия раствора И абстракции от логики реалий.
Воспарив над суетой всего мирского, Уподобившись пернатому Икару, И вступив в противоречие с Ньютоном, Можно запросто покинуть стратосферу,
За пределами которой - задохнешься. Так что лучше - не расстраивать Ньютона, Уподобившись пернатой Терешковой, При отсутствии загвоздок с воспареньем.
Тщась манкировать обыденностью в целом, Не манкируй, впрочем, тем, что перед носом, Не манкируй, впрочем, тем, что под ногами, Не манкируй тем, что сам считаешь нужным.
Ты припрись ко мне ночью глухою, Бестелесная и большегрудая. Умудрись, растворясь в моих нежностях, Воплотиться, однако, в чем-либо враз.
Я тем временем шлягер да сбацаю На гитаре, а может - спою еще. Словом, будет поистине весело, Аж соседи слюною подавятся.
Ты задашься известной дилеммою: Будем спать или, скажем, еще чего? Погоди так вот сразу с дилеммами - Мир, он глубже, каналья, и пестр он.
Вот возьмем, например, и расплачемся На предмет того, что нам останется После ночи глухой, после - бурной вдруг? Но, конечно, я так... Оптимист я все ж.
Если хочешь - припрись ко мне днем, а что? Только чтоб большегрудая, в теле вся. Вот тогда либидо вспревалирует, И займемся с тобой еще чем-нибудь.
Хэллоу, незабвеннейшая Вичка! Воздушно-поцелуйный шлю привет. Сомкнувши очи, вижу твое личико С манящею улыбкой мне в ответ.
Под блекло-серым подмосковным небом, Под солнцем - не сравнимым с тем, шальным, Сижу, гадая - было или не было? Но было, было, стало лишь былым.
Куда все кануло? Ты скажешь: “В Харьков, как же ж? Иль в Белгород, туда езды на час.” Кому на час... Но, впрочем, коль прикажешь - Хоть в омут ринусь, будто водолаз.
Хоть в скалы под прямым углом над морем, Хоть в космос через плотные слои... Сижу в Мытищах в безутешном горе - Ни моря тут, ни Вики, ни любви.
Убийственно отсутствие былого, Московский климат - вам не Туапсе. И рок всезрячий вставил свое слово: БЕЗ НАС ПОТОП в курортной полосе.*
Но полно о погоде - это ж скучно. Давай как можно больше не о ней. Ты вспомни наш язык антинаучный, И сразу жизнь становится пестрей:
Как поживейшн, милая Викейшн?** Я отдыхейшн, правда, пригрустнул. Но скоро мне опять в институтейшн, Где Буш недавно речь свою толкнул.***
А ты уже, наверно, вся в работе, Но на досуге улучи часок, Чиркни о жизни на листке в блокноте И мне пришли листка того клочок.
* 31 июля 1991 г. - смерч, торнадо и потоп в районе гг. Сочи и Туапсе (по сводкам Гидрометцентра СССР) ** Автор - дипломированный языковед с бизнес-креном *** Президент США George Bush, пребывая с визитом в СССР в августе 1991 г., толкнул речь в здании *****
Ночной пейзаж - наркотик рифмоплетный - Уж было очи мне застил и музой одарил. Постельный шлягер - всплеск эмоций предзевотный - Угас, не вспыхнув. Впрочем, я и не грустил.
Грустить по строфам, обреченным до рожденья - Удел писак, строчащих шлягеры для шлюх (Иль флюгеры для фляг). Ах, каюсь в мимолетном извращеньи! Pardon Madame, excuse me, милый друг!
Итак, шедевром, в обморок влекущим, Беременна фантазия моя, но где ж исход? В расход ее исход, а ну, взгляни-ка лучше На музу, лирою прикрывшую живот.
Каков пассаж, каков сюжет сюрреализма - Подзалетела (ведь летала!) - это точно про таких! Ату ее во избежанье катаклизма - Кота и клизмы - каламбур и микростих.
Фарс и лжеюмор мне вменят в вину педанты. В ответ истцам многозначительно вздохну: Хитросплетенья вирш - творцовы секунданты, Глаголье острие в педантску плоть воткну.
Воткну, и глазом не моргну, будь плоть тугой иль пышной. Садизм мне чужд, но клеветы не потерплю. Лжефарс иль юмор - да рассудит нас всевышний, Всенижних - большинство, я ж меньшинство люблю.
Я - меньшинство, я в чем-то - уникален. Самовлюблен? Ну, что ж, не без греха. Мне скажут: “Стиль сей - выспренне-бездарен.” Как трели соловья по мненью петуха.
Храня хронически спецхран анахронизмов, Адепты полной консервации мозгов Веками тщатся втиснуть в лоно “-измов” Все неподвластное всевластию тисков.
Клише - не коклюш, и порой - похуже СПИДа, Тот хоть щадит всех тех, кто начеку. ЧК и СПИД - чума, но не на них обида: Нам ортодоксы, черт возьми, как гвоздь в мозгу!
Мне чужд садизм, не буду повторяться. Но коль уж довели до травмы мозговой - Негоже в мазохистов вырождаться! Хандру долой! Бюрократизму - бой!
Памятуя о народной заповеди, плевать в колодцы он тайком ходил в дальние станицы и однажды так увлекся, что умер на месте преступления от полного обезвоживания организма.
НОЧЛЕЖКА «КАЛИФОРНИЯ». «Орлы»: russian karaoke version
По темной гиблой дороге Я против ветра катил Теплый запах цветенья В небеса уходил.
Вдалеке - прям по курсу Замерцал огонек. Глаза слипались, я устал, как черт - И не поспав - дальше ехать не мог
Она на входе стояла, И колокольчик звонил И я подумал: ладно, будь что будет - Я устал, я был просто без сил.
Она свечу запалила И провела в номера И в коридоре чьи-то голоса Гудели до утра:
ПРИПЕВ: Милости просим в ночлежку «Калифорния» - Место классное, место четкое, место клевое Снять что ль каморку в ночлежке «Калифорния» - Летом иль зимой, осенью-весной Тут я в доску свой
Средь драндулетов позорных Блестит ее дивный «Мерс» И куча смачных, классных пацанов Имеет с нею секс.
Ах, как пляшут ребятки Потной гурьбой! Один танцует, чтоб вспомнить, И чтоб забыться - другой.
Я коридорного кликнул, Мол, принеси мне вина А он мне: «Тут с шестидесятых Спиртного нет ни хрена»
А голоса как прежде Прут из всех щелей, Будят вас и орут в ночи Громче и слышней:
ПРИПЕВ: Милости просим в ночлежку Калифорния Место классное, место четкое, место клевое. Жизнь прожигайте в ночлежке «Калифорния»… Что за черт возьми, что за і-мое? Объяснись-ка, блин!
Потолочные блики, Шампанское во льду, Она мне: «Мы торчим тут прямо Как в самовольном плену»
Ну а в хозяйских покоях В разгаре пьяный дебош. «ОНО» вбрело с лукавым взором, Но Существень - хрен-два убьешь.
Все что я запомнил - Я ломанулся к дверям Хотелось путь найти туда, Где раньше шлялся и сам.
«Будь спок, - молвил вахтный,- Селить мы вправе лишь. Ты покинешь номер без проблем, Но вот ночлежку - шиш!»
«Однажды в студеную зимнюю пору Сижу за решеткой в темнице сырой, Гляжу – поднимается медленно в гору Вскормленный в неволе орел молодой…» – идеальное начало для Гимна новой России.
Бульдозерист признался ей в любви, Ей - по-библиотекарски смышленной, Романтизированной, но приговоренной К исчадью ада фразы: “C’est la vie”.
Сядь и реви. La vie. Вольна житуха! Гоним демисезонным ветром ворох дней. Заплетена коса. Расплетена. Он здесь, он с ней. Он - призрак. Море слез, но под глазами сухо.
Тебе наука, но урок не впрок, Коль ты беспечностью грешила с малолетства. Куда в заоблачной дали паришь? В Париж? Вновь приступ детства. Ты здесь не навсегда - до смерти, - малый срок.
Злобному безграмотному пидору, назвавшего меня Матицевым, предлагаю до конца февраля прибыть электричкой в Мытищи, близ Москвы. Чаепития не гарантирую, а вот где раком зимуют - покажу (шюдка!) (Лука Мытищев)
Мышка Чучундра с птичкой Кукундрой жили душа в душу. Но больше всех с этого симбиозу охуевала Пипиндра, которая была у мышки с птичкой одна на двоих. (Лука Мытищев)