Поиск по автору:

Плакаться в непромокаемую жилетку также полезно, как протирать изнутри пылесос.

У всех мечты есть. Терминатор может
давно мечтал, базуку взяв свою,
пробраться и побольше укокошить
в раю.

Обзывая гомосеком или пидером,
люди в целом против правды не грешат.
Эти гады предпочли родному клитору
онанизм мужской на брудершафт.

Возьму-ка я пожалуй тоже
на две недели отпуск,
но не поеду снова сдуру
ни к туркам, ни в Европу.
Там те же толпы. Те же рожи.
Набитый нами глобус.
В пещеры! В карцер. Можно в тундру.
В искусственную кому.

В чистоте лицензионной
я уверен у подруги -
ведь сертификат сезонный
куплен ей на SPA-услуги.

В демократических странах в кухонные плиты встраивают дополнительные
ручки - для управления государством.

Главная мужская функция - Работа.
И даже женщины лишь параметры этой функции.

Кипят у галлов политические страсти,
а мы, зевая, поглядим отсель
их новый евротический блокбастер
"Эммануэль".

Пластический хирург не бог и сотворить под силу
ему порой одно: из лошади - кобылу.

Убивает лошадь никотина капля,
а ослам всего лишь прибавляет кашля.

В пивнушке лампы светят скупо.
Подозреваю - ты стара.
Я водки жахнул и подумал:
"Насра".

С утра весь день по телику хреновости.
От них не тонус - эректильная дисфункция.
А мне дана ведь конституцией презумпция
и тяга видеть дикторш, голых полностью.

Тишина на стройке - нет цемента или
гастарбайтеры прораба задушили.

Смерч пронёсся, крыши раня,
стёкла выбив наугад.
Кто-то выбил зуб вчера мне.
Это был, наверно, град.

Всю жизнь к чему-то, курва-мать,
как к сильно буйному кровать,
привязаны мы братцы.
К работе, браку, тяге жрать,
и в отпуск, может статься,
мы рвёмся чтоб не отдыхать,
а чтобы оторваться.

Покуда в царстве нашем всё в порядке
пора учить по-полной, а не "лайт",
передовой китайский опыт по раскатке
остатков оппозиции в асфальт.

Я всегда с опаской трахал,
если знал, что муж придёт.
Да, "любовь сильнее страха",
но скорей - наоборот.

Из ста дорог
все - к высшему порогу.
Но если уж уверовать мне доля -
не дай мне Бог
найти дорогу к Богу
через отказ от алкоголя.

Свободным идеалам не чужды.
Осталось лишь принять закон бесспорный:
считать отныне принятою нормой
прилюдное справление нужды.

Старые лозунги с нами,
к счастью зовущие в рай.
Только не "Мир, Труд и Май",
а "Мир и Труд и Майами".

В бюллетенях я на выборах на всех
кандидатам всем квадратики закрашивал.
Кто-то - "против всех", а кто-то не из тех.
Голосуйте, как и я, - "за каждого"!

Новые фильмы снимаются.
Наши, родные и громкие.
Последний, который понравился -
"Броненосец Потёмкин".

Трудно выражаться доходчивым языком, когда большинство предпочитает доходный.

В страшном сне видел я конец света,
всех сгубил термоядный огонь.
Тишина, лишь на улице где-то
одинокая бродит гармонь.

То пойдёт на поля, за ворота,
то обратно вернётся опять, -
словно ищет в потёмках кого-то,
но уже никого не сыскать.

Мы не полетим к Луне и далее.
Здесь найдётся, пудрить чем мозги.
Приколочены к брусчатке гениталии.
Это круче, чем космические запуски.

Просмотрев немало кинолент,
правило заметил из-под грима:
редко удаётся хэппи-энд
в эпицентре ядерного взрыва.

Придя домой усталым с блядства
не позабудь, чтоб честным взгляд стал.

Книжки Брэгга я читал когда-то,
"Чудо голоданья" и тэдэ.
Вот оно. Январь. День пятый.
Отвращенье стойкое к еде.

Пора нам призадуматься серьёзно
о вакцинации умерших россиян.
Их нужно выкопать и от туберкулёза
и гриппа всем вколоть. Нет, я не пьян,

наоборот - так было бы логично,
ведь возведя Авось наш в Абсолют,
мы говорим о профилактике обычно,
когда уже кого-нибудь убьют.

Спиртное мы дотошно выбирали,
чтоб грамотно до положенья риз
допиться. Этикетки изучали.
Убили час на эти праймериз.

Спокойствие - это незнание того, что плитка держится на затирке, а потолок - плинтусом из пенопласта.

Принц относит Золушку в кровать -
хэппи-энд волшебного рассказа.
Там и доведётся ей узнать
пятьдесят оттенков садо-мазо.

Засилье бюрократов повсеместно.
Погода дрянь, но буду вряд ли я
на Бога злиться. В иерархии небесной
не Он командует, а канцелярия.

Мы не такие богатые, чтобы экономить на еде.

Самое простое средство борьбы с дизентерией - не печатать билеты со
счастливыми номерами.

Граница. Сотни фур. Рентгеновский контроль
решает две проблемы элегантно:
Досмотр сокращает, в десять раз порой!
И жизни нежелательных мигрантов.

Земную жизнь пройдя до половины
и очутившись в сумрачном лесу,
я вижу две толпы, в одной ломы и пилы,
в другой плакаты с Химками несут.

Осень.

Среди унылой, но чарующей поры
дары лесные собирать, как оригами.
Одним по нраву - с перочинным по грибы.
Другим сподручней - с топором за грибниками.

Я плачу на медицину взносы,
ибо жизнь хрупка как мотылёк.
Центром исправленья сколиоза
остаётся город Могилёв.

Распустился в мае ландыш.
Распускается осот.
Распустить мечтаю лапы.
Распустили наш завод.

С похмелья телик был включён.
Там митинг. Радость праздника!
Но тут к ним вышел Горбачёв
и я пошёл за тазиком.

Маркетинг - это умение продать стереотелевизор Кутузову.

Тем, кто предпочитает резиновых женщин, приходится покупать чесалку для спины.

Мелькнёт в глазах Алины укоризна
и мести сладкой нотки тоже впутаны:
подвергли процедуре экзорцизма
коалу, обнимавшуюся с Путиным.

Эксперт по Украине нынче всякий
и я, читая книгу, понимаю:
сожгли Тараса Бульбу не поляки,
а в доме профсоюзов, ещё в мае.

Когда коту заняться нечем - он лижет себе яица.
А наш директор любит речи. Наверно не дотягивается.

"Друг Аркадий, об одном прошу : не говори красиво..."

Ах, друг Аркадий, не поговорить
ли нам красиво и чуток витиевато ?
Теперешние речи - точно вата.
А классик… - он был прав когда-то,
но воду ту давно успели слить.

Искусство элоквенции, сиречь
уменье формой нужною облечь
свои слова, изъяны претерпело.
Междуусобицы сгубили наше дело.
А междометья заменили речь.

От этой вороватой простоты
сильнее ценишь ухом архаичность.
Изысканность и вычурность. Увы.
Когда вокруг одна косноязычность -
нет смысла прыгать выше головы.

Да, лай-коничность нынешних времен
отлична от времен садов из вишен,
без экивоков и подтекстов лишних
все режут кривду-матку. Или ближних.
А я по хирургии не силен.

Снился мне Лысенко академик в профиле,
он к генетике не чувствовал любви.
А теперь скрестили мак с картофелем,
и свеклу с ботвою конопли.

В палатах номер пять и номер шесть
сменили мебель, переставив стулья.
По выходным на них дают присесть.
Главврач всё тот же. Ласков, как горгулья.

Зуд пролежням не товарищ.