Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: ййй
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Что так жарко и страстно глядишь на подругу, Дорогая, ужель молодому супругу Изменить ты решишься с подобной себе? Да, вчера слишком сильно тянул он подпругу, Оказавши тем самым медвежью услугу, А потом до рассвета играл на трубе;
Да, ты вся в синяках; да, Дюма не читал он, Он бока исколол тебе острым металлом, Но себе-то ведь душу поранил внутре. Пожалей его, гада, таких ведь навалом Под балконом твоим, завывая, стояло И тоску навевало взволнованным "ре".
Нет, возьми-ка подругу за талию гибкую И плыви от супруга волшебною рыбкою.
Уймитесь, волнения страсти! Затихни, сердечный муссон! И ласково-приторно:"Здрасьте!" Прошепчет пришедшая осень, Усталым сердцам в унисон. Часы остановятся в восемь.
Зажгутся в аду фонари Кроваво, но очень красиво! Так ты приходи, не дури - Имеются сахар и чай... И медленно, неторопливо Остаток всех дней проскучай.
Блажен тот, кто нас не торопит. Допьем весь тот чай, что не допит.
А пусть стреляют пушки, грохочет канонада! Мне пушки -- что хлопушки, а гром -- что серенада! Уверенныы такой я и черствый, как кабан, -- Хожу по полю боя, мне все по барабан...
Вышли из винного бара с носами пурпурными двое Тоги товарищей были со столь же пурпурной каймой. Пенилось море под ними, и мнилось при этом обоим, Что Одиссеи они, и не могут вернуться домой...
Двое запели протяжно, как будто морские сирены, Хором взывая богов посмотреть на весь этот бардак. Трою смели заодно, добиваясь прекрасной Елены, И Четверою снесли, совершенно уже просто так.
Вот и мораль: безудержное пьянство к разврату приводит, Типа взывали лишь Бахуса, с ним же приперся Приап, Вот уж и Бахус забыт, а Приап между тем верховодит- В ухо жужжит, предлагая отведать каких-нибудь баб.
Глянь-ка,, нагие красотки рядами выходят из пены... Путник, умерь свои страсти - ведь это гарем Диогена.
Пусть красивые девы играют на арфах, Пусть изящные юноши носят вино, Я печален и горько гляжу все равно На беспечных детей в ярко-розовых шарфах.
Этим детям немногое в жизни дано, Лишь гулять при другими приставленных Марфах. Что ж, и я был таким. А теперь - в олигархах, И, хоть пью я всегда дорогое вино
Не могу рассказать все о жизни своей Что то давит на грудь мне, а душу тревожит. Денег море, а счастья в душе и покоя
Не могло, нет и впринципе быть уж не может Да и долго ль ходить мне средь этих людей? Вряд ли светит надолго мне счастье такое...
В стороне от дороги напротив деревни Жил один старичок, очень вредный и древний Вечерами над свечкой цветной колдовал, Создавая отвар для прекрасной царевны, Чья судьба, как известно, сложилась плачевно, Когда замуж ее глупый Ваня не взял.
И однажды под вечер заклятье успешно Вдруг сработало! Из темнотищи кромешной Появился потрепанный старый Иван. Полупьян, как всегда недовольный, конешно" Вызывал что ли, старый?" - спросил он сердешно. Старичок крикнул "Нет!", вреднотой обуян.
Из-за этой его вредноты Несмеяна По сю пору одна напивается пьяна.
Бросьте, бросьте ребята дурить - все готово к развязке Грозный ангел слюнявит мундштук исполинской трубы Гневный мститель сорвет с подлецов лицеменые маски -
Доброты, уважения, бескомпромиссной борьбы... Бросьте, бросьте! Ну, что, в самом деле за хлам из эфира? Да, пора бы Останкинской башне и рухнуть как бы...
Сети подлости, хамства, разврата покрыли пол-мира, Люди по уши в липком тумане обмана и страха, И за жалкие доллары продана вольная лира.
Нас в итоге пути не обилие яств ждет, а плаха. Что ж, пускай. И хоть правила этой жестокой игры Не изменишь, но можно с улыбкой беспечною нах.й
Посылать всех подряд и измыслить другие миры, Где все время в достатке и черной, и красной икры.
Сурьма для бровей луноликой подобна чернилам, Простой заключительный штрих добавляющим мило. Помада ж для губ ее краскам заката сродни- Два раза мазнешь и получишь лицо, а не рыло.
О, сладостный миг, когда легкой рукою румяна Наносит на щечки, средь мягких подушек дивана! О, если могли бы мы с нею остаться одни - Вот, счастье! Не то, что с Маринкою после стакана.
Но папа ее - падишах, да еще мусульманин. Куда либеральней, ей богу, родители Мани, Да и лунолика она, если сзади смотреть. И кстати, в постель затащив, никогда не обманет,
Ну разве чуть-чуточку только.. Примерно на треть, Когда сообщит: "Я ничуть не боюсь залететь."
Два итальянца, приехав однажды в Палермо, Долго и тщетно пытались найти Колизей Их надоумил поехать один ротозей Знатный трудящийся Общества Донорской Спермы.
День пробродивши по улицам, двое друзей В маленьком стрип-кабачке дегустировать вермут Стали, тем временем с животноводческой фермы Ехал тот самый трудящийся, некий Тезей
(В Риме известный как Дон Лучиано, вдовец) Донор-отличник и мастер печатного слова, Встретив товарищей, тут же за стол к ним присел
И потихоньку завел разговор пустяковый... Будет ли в этом сонете мораль, наконец? Будет, конечно, во всей итальянской красе!
Что так жадно глядишь в мою ногу? Видно, утром ты плохо поел? Иль поел хорошо, но не выпил? Все равно собирайся в дорогу, В магазин. Ишь, любви захотел! Да, полно на ноге моей сыпи
И пошел весь буграми чулок. Впрочем, хватит об этой заразе. В магазин торопись, в магазин!!! Не забудь прихватить там сырок И смотри, продавец чтоб не сглазил, Я вас знаю, балбесов-разинь.
Ну, и парочку презервогазов Прихвати нам для первого раза...
Капитана, понимаешь, наблевала за таверной... Генерала прибегает: "Ей, чучмек, давай побудка!" Я живот ему порезал -- не шуми на правоверный! А она -- шакал -- упала, мой помяла незабудка
И пришел к Айболиту медведь, брови насупив: "Ой, похоже я СПИД подцепил из-за вируса в супе". И гоголем-моголем, моголем-гоголем лечит его Айболит, И плачет медведь, и кричит:"Мать твою, Общепит!"