Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: комментатор
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
В начале 1980-х годов для внедрения электронных устройств в советской медицине было выделено 1,5 миллиарда рублей. Больше 2 миллиардов долларов, если верить официальному курсу из газеты "Известия". Часть этих денег попала в Томск, где их "освоением" совместно занялись ученые медицинского института и Института автоматических систем управления и радиоэлектроники. Одному из них, профессору Агафонову, пришла в голову блестящая идея – сделать маленький, величиной с таблетку, девайс, который бы излучал электрические импульсы на низкой частоте. Благо, пару транзисторов, конденсаторов и маленькую батарейку уже вполне можно было запихнуть в небольшую гладкую капсулу. Может, из этого получится какой-нибудь медицинский эффект для желудка и кишечника?
Агафонов назвал свое изобретение "стимулятором ЖКТ" и запатентовал. Что именно должен был "стимулировать" такой стимулятор своими слабенькими токами, не мог толком объяснить никто, однако сам факт проглатывания электрического прибора поражал воображение. Сразу поползли слухи, что такое чудо техники доступно лишь "небожителям", что этой таблеткой лечат обитателей Кремля. Отсюда и народное название прибора – "Кремлевская таблетка". С началом перестройки таблетку показали на ВДНХ – и там она взяла сразу 7 наград, как уникальная советская разработка, а народ ходил вокруг и облизывался.
На самом деле никого в Кремле этим не лечили. До 1991 года "стимулятор" применяли лишь при клинических исследованиях – и не получили никакого результата. Разве что убедились в его относительной безвредности. У пациентов таблетка исправно "входила" и "выходила", поскольку была достаточно гладкой. Однако народ знал, что чудо-лекарство существует, и полагал, что именно им объясняется упорное нежелание пожилых кремлевских функционеров сходить в могилу. А простым смертным – кто ж ее даст?
Но после краха СССР справедливость была восстановлена: с 1993 по 1996 годы в Томске, Казахстане и подмосковном Зеленограде выпустили более 100 тысяч "Кремлевских таблеток". Это был великолепный бизнес: себестоимость простенького прибора оказалась в сотни, а то и в тысячи раз меньше рыночной цены. Правда, началась конкуренция: другие шарлатанские приборы "от всех болезней" появлялись в продаже чуть не каждый месяц, и вскоре "стимулятор ЖКТ" вышел из моды.
Конечно, "стимулятор ЖКТ" по своей задумке был вещью одноразовой. И прибыль он принес один раз, и принимали его, как правило, лишь однажды – до первого разочарования. Пройдя через желудок и кишечник, использованная таблетка плюхалась на дно унитаза – и, по идее, на этом ее путь должен был заканчиваться. Но не будем идеалистами: всегда есть те, кто "может повторить". Поэтому "Кремлевских таблеток" было продано больше, чем выпущено.
И это вовсе не мальчик легкого поведения (как кто-то мог бы подумать). Она называется «парасит». Ага, современное слово «паразит» (т.е. нахлебник) произошло как раз от наименования этой профессии — правда, во времена Древней Греции «парасит» переводился как «сотрапезник». Главной задачей парасита было развлечение хозяев приятной застольной беседой на самые разные темы. За чаркой вина он мог как философствовать о смысле жизни, так и рассказывать анекдоты, притчи и забавные сплетни из жизни горожан. За это ему оказывалось всяческое уважение, а еще парасита кормили от пуза. Чем лучше у человека был подвешен язык, тем чаще его приглашали разделить трапезу. И, кстати, в параситы мог попасть даже раб, если умел быть душой компании. Между прочим, легендарный Эзоп начинал свою карьеру баснописца именно в качестве парасита: богатые греки обожали звать в гости хромого и безобразного невольника с острым языком.
Древние римляне переняли эстафету у греков, но от римского парасита уже не требовалась всякая «философская чепуха»: он должен был развлекать хозяев лестью и остротами. Тогда-то название профессии и стало нарицательным, обретя современное звучание и значение. А древнеримские драматурги начали активно вводить в свои комедии персонажей-параситов, высмеивая их главные черты — назойливость, льстивость, жадность, стремление угоститься на чужой счёт, желание войти в милость господина ценой каких угодно услуг.
Считается, что параситы — одни из «предков» средневековых шутов: они точно так же обретались при богатом господине, развлекая его и гостей своими забавными выходками.
Когда меня спрашивают, как справятся нынешние дети, израильские и еврейские по всему миру, с той волной ненависти, которая их окружает, я всегда вспоминаю Пресслера, Макса Менахема Пресслера, блестящего пианиста, основателя трио Beaux Arts, которое многие считают лучшим трио ХХ века.
В 15 лет в Магдебурге Пресллер с родителями, братом и сестрой прятался в подвале, а наверху коричневорубашечники громили семейный магазин одежды. На следующий день его выгнали из школы. Учитель фортепиано, церковный органист Китцель продолжал заниматься с Максом тайно, и было это совсем небезопасно. Год спустя семье удалось бежать в Италию, где в Триесте его догнала посылка Китцеля. В ней была партитура «Отражений в воде» Дебюсси и записка: «Продолжай заниматься». Ровно за день до начала Второй мировой войны семья добралась до Хайфы. Все бабушки, дедушки, дяди, тети и кузены Пресслера, оставшиеся в Германии, погибли в концентрационных лагерях.
Пресслер вспоминал позднее: «Нам повезло найти убежище в Израиле, но когда я приехал, я был психологически раздавлен. Я не мог есть. Мой отец обвинял меня в плохом поведении, но я просто не мог, и я просто худел и слабел». Его отправили в детский санаторий, где он продолжал заниматься музыкой. «Во время урока игры на фортепиано я упал в обморок, играя предпоследнюю сонату Бетховена (соч. 110). Я уверен, что это была моя эмоциональная реакция на это великолепное произведение, которое подытожило то, что я чувствовал, все, что произошло. В нем есть идеализм, в нем есть гедонизм, в нем есть сожаление, в нем есть что-то, что выстраивается как фуга. И в самом конце есть то, что очень редко встречается в последних сонатах Бетховена — оно торжествует, оно говорит: «Да, моя жизнь стоит того, чтобы жить», и это то, что я чувствую».
Музыка вылечила его. Музыка и вера в то, что в Германии остались и всегда будут хорошие люди. В 17 лет он сменил имя на Менахем, и продолжил занятия музыкой в Тель-Авивской консерватории у Лео Кестенберга. В 1946 году Пресслер отправился в США, чтобы принять участие в конкурсе Дебюсси в Сан-Франциско. Для конкурса требовалось знать наизусть 27 сольных фортепианных произведений Дебюсси, но в Палестине он нашел партитуру только для 12. Прилетев в Нью-Йорк, он купил остальные ноты и в течение следующих нескольких дней выучил их, пока ехал в поезде, используя нарисованную клавиатуру. Участники играли анонимно, за пронумерованными экранами, и номер 2, Пресслер, был единогласным судейским выбором.
С тех пор и до 1955 года его карьера – это постоянный подъем, даже взлет. В 1955 году он основал трио Beaux Arts. Их лондонский дебют был удручающим: 150 слушателей в Королевском фестивальном зале вместимостью 2700 человек. Но Пресслер не испугался, и два года спустя они собирали полные залы, а один критик написал об их исполнении фортепианных трио Бетховена: «были настолько близки к совершенству, насколько можно разумно ожидать в несовершенном мире». Трио просуществовало рекордных 53 года - дольше, чем Rolling Stones, как пошутил в одном из интервью Пресслер. В 2008 году 85-летний Пресслер распустил его, но вместо того, чтобы уйти на пенсию, возродил сольную карьеру, заявив: «Мне это доставляет больше удовольствия, чем загонять маленький мячик в маленькую лунку на траве».
В 2015 году, в 92 года, он выпустил диск с фортепианными сонатами Моцарта, демонстрируя, по словам журнала Gramophone, «интеллектуальное и эмоциональное понимание музыки, не имеющее себе равных». Его жена Сара, с которой они прожили вместе 65 лет, умерла в 2014 году. Спустя два года его спутницей стала леди Вайденфельд, бывшая возлюбленная Артура Рубинштейна. В 2018 году 94-летний Пресслер посвятил 73-летней подруге новый альбом музыки Дебюсси. Умер он, чуть-чуть недожив до 100 лет. Документальный фильм о нем называется «Жизнь, которую я люблю». Пресслера всю жизнь спасала и вытягивала музыка. У кого-то это может быть живопись. У кого-то – филателия. Или приют для кошек. Или виндсерфинг. Или та же музыка, но с другой стороны, из зала. Самое главное, может быть, единственно главное, что мы можем попытаться сделать для наших детей – помочь им найти то, что будет поддерживать в них интерес к жизни, умение радоваться ей, всегда, везде. Даже во время войны.
Не всем так повезет как Пресслеру. Но если цель – приближение к счастью, а не победа в забеге, то это и неважно. Один мой приятель заметил, что весь последний год в Израиле были фантастической красоты закаты. Может быть, как напоминание свыше, что жизнь, как бы тяжело ни разрушила ее война, все-таки войной не исчерпывается.
На фотографии 92-летний Пресслер играет с Бостонским симфоническим оркестром.
Сталинградский тракторный завод был вначале целиком укомплектован и запущен в США, размонтирован и на 100 судах перевезён в СССР. Весь проект выполнила компания «Альберт Кан Инкорпорейтед». В начале июля 1929 года в Сталинград прибыла группа инженеров из фирмы того же Кана. Ее возглавил Джон Калдер, назначенный главным производителем работ по строительству завода. Раньше, чем через год, с конвейера сошел первый советский трактор. На фотографии американские и советские специалисты на строительстве Сталинградского тракторного. В центре Джон Калдер (в очках и шляпе), слева от него американский инженер Леон Суваджан.
25 апреля 1945 года на реке Эльба близ города Торгау произошло историческое соединение американской и русской армий, когда группа американцев во главе со вторым лейтенантом Уильямом Робертсоном встретилась с отрядом лейтенанта Александра Сильвашко. В результате встречи войск союзников остатки вооружённых сил Германии были расколоты на две части — северную и южную. Чтобы символизировать важность события, лейтенанты обнялись.
В начале 20-го века немецкие рыбаки на борту судна Систрум пережили невероятное приключение. В Северном море они поймали, как думают некоторые ученые, живого мегалодона — доисторическую акулу, которую считали вымершей миллионы лет назад. Экипаж несколько часов боролся с гигантской тварью, в конце концов одолел ее и доставил в небольшой порт на севере Германии, вызвав мировую сенсацию. Ихтиологи и палеонтологи всего мира ринулись изучать невиданное чудовище. Они были поражены размерами акулы (23 метра) и ее огромными зубами. Начались споры о том, могла ли она быть выжившим представителем изолированной популяции или эволюционным потомком. К сожалению, акула очень быстро разлагалась, начиная с хвоста, что характерно для глубоководных рыб. Поэтому исследование не удалось провести в полном объеме.
Тем не менее это открытие вдохновило ученых на новые экспедиции с целью узнать больше о загадочных обитателях глубин. Эта невероятная история заставляет нас задуматься о тайнах, которые до сих пор скрывают наши почти неизведанные океаны.
В двух предыдущих частях (https://www.anekdot.ru/id/1252830/ и https://www.anekdot.ru/id/1253119/) читателям было предложено собрание некоторых курьёзных высказываний современников, пытавшихся оценить новые идеи и изобретения в силу своего скромного воображения, ограниченного понимания и неограниченного высокомерия.
Эта последняя часть содержит советы, как избежать подобного конфуза, придерживаясь простых принципов и правил оценки новых изобретений и научных идей.
1. Высмеивать непонятное есть признак ума быстрого, но не глубокого. Мишель Монтень, французский философ (1533–1592).
2. Учёный должен быть готов выслушать любое, даже самое фантастическое предположение. Майкл Фарадей, английский физик (1791–1867).
3. Опыт без фантазии может дать немного. Эрнест Резерфорд, английский физик (1871–1937).
4. а) Учёный должен обладать бо́льшим воображением, чем поэт. б) Великие идеи всегда сталкивались с яростным сопротивлением посредственных умов. в) S = X + Y, где S — успех в науке, X — результаты, а Y — умение держать язык за зубами. Альберт Эйнштейн (1879–1955).
5. Основная ткань исследования — это фантазия, в которую вплетены нити наблюдения, рассуждения, измерения и вычисления. Джеймс Максвелл, английский физик (1831–1879).
6. Способность удивляться принадлежит к числу чрезвычайно важных элементов научного творчества. Владимир Энгельгардт, советский биохимик (1894–1971).
7. Наука — это истина, помноженная на сомнения. Бенджамин Франклин, американский физик (1706–1790).
8. Если сомневаешься, лучше промолчать, чем отвергать. Джордж Сантаяна, американский философ (1863–1952).
9. Скепсис так похож на мудрость, а усилий требует так мало, что нужно постоянно одёргивать себя и уклоняться от этого соблазна. Игорь Ефимов, американский писатель, инженер (1937–2020).
10. Когда учёный говорит: «Это предел, ничего больше сделать нельзя», — он уже не учёный. Эдвин Хаббл, американский астрофизик (1869–1953).
11. Трагедия многих ученых в том, что они останавливаются в двух шагах от успеха. Они опускают руки в тот момент, когда для успеха требуется еще один, последний рывок. Впрочем, судьба зачастую милостива к ним, ибо уберегает от худшего потрясения — узнать, как близок был успех. Жан-Франсуа Шампольон, французский лингвист, расшифровавший египетские иероглифы (1790–1832).
12. а) Рассматриваемая гипотеза недостаточно безумна, чтобы быть правильной. б) Хочешь нажить себе врагов, попробуй что-нибудь изменить. Нильс Бор, датский физик (1885–1962).
13. Каждый человек по природе своей параноик — он боится всего нового и подозрительного. Паранойя помогает людям выжить. Нассим Талеб (1960 — ).
14. Концепция — это то, что мешает принимать правильные решения и препятствует признанию новых идей
В 1972 году президент США Ричард Никсон посетил Москву. В июне 1973 года в ходе ответного визита Л. И. Брежнева в Вашингтон было подписано Соглашение о предотвращении ядерной войны. Оно до сих пор остается в силе. Это подтверждают как в Москве, так и в Вашингтоне. На фотографии Леонид Брежнев и Ричард Никсон поднимают тост в честь подписания этого эпохального документа.
В 1863 году по соглашению с правительством США отряд русских боевых кораблей прибыл в Нью-Йорк и Сан-Франциско, чтобы защитить американские города от возможного нападения со стороны Англии и Франции. В честь русских гостей были организованы многочисленные приемы, в том числе, роскошный бал в Нью-Йорке и парад русских моряков на Бродвее. На фото: капитаны экспедиции русского флота. Слева направо: П.А. Зелёной, И. И. Бутаков, М.Я. Федоровский, С.С. Лесовский, Н.В. Копытов, О.К. Кремер, Р.А. Лунд.
