Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: людмила
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
карикатура
Продажа медикаментов в Минске продают лекарства для согревания ушей правда лекарства разные для разных недавно перепутали так не помогли своим эмигрантам вернуться домой потратили все на фурацилин а те перепутали с апельсиновым соком конфуз
Вот уходит старый год! Пусть с собой он заберет Все невзгоды и печали, Секс, в котором не кончали, И скрипучие кровати, Головную боль не кстати, Тараканов, что на кухне, Искры, что уже потухли, Дятлов, тех, что нас долбают, Пусть с собою забирает! Все! Уходит старый год, Ну, и фиг с ним, пусть идет!!!
Зимой это было. Меня здорово закутали. Эдакий жалкий карапуз еле передвигающий ноги В валенках с блестящими новыми тяжелыми калошами и большим узлом на спине. Поверх пальто и шапки надели и перепоясали меня большим бабкиным платком. Головой вертеть было нельзя и идти можно было только прямо. Иначе падала. А идти надо было в ресторан за папой. Слезно звать его домой и говорить что мы его ждем. Пошли папочка дорогой любименький домой. Не пей больше. Говорить надо было громко чтоб всем стыдно было. Так учила мама. Я мало вникала зачем его вообще звать домой. Но подталкивая и научая что надо тянуть его за галифе и лучше при этом громко плакать доперли мама с бабкой меня до ресторана. Прошли главный вход. Поставили перед тяжелой бархатной портьерой. Ну теперь сама. подтолкнули но даже платок крест накрест не расслабили. А сами попрятались. И пошла я мимо столиков падая на поворотах тщетно и неуклюже пытаясь подняться. Завороженно глядя на красивую туфлю которая плавно раскачивалась. на чьей то ноге. Было не страшно. Я забыла зачем пришла. Мне было хорошо ново и интересно. Никто не учил не толкал и не дергал. Чей здесь ребенок. Этот громкий возглас разрушил все. Как у воришки мелькнула мысль о тяжелой бархатной партьере в которой можно было спрятаться и наблюдать. Она бы меня укрыла от мамы с бабкой и от этого вопроса а я бы все смотрела на красивых людей. Чей ребенок. Вопрос суровее И я реву Реву о бархатной шторе границе о том что не хочу быть ничьим ребенком Папа берет меня на руки расслабляет платок крест накрест Я реву от обиды не хочу говорить папе пойдем домой. И хотя здесь после окрика Чей это ребенок совсем не великолепно я не хочу домой. Мы остаемся в ресторане и я забываю зачем я здесь Отец сам все понял Ведь не мог этот кулек сам тут оказаться. Через малое время вышли из укрытия мама с бабкой Они говорили всем слова совесть стыд И мне в том числе. Они спрашивали обвиняя у кого есть или нет этой самой совести Я поняла что дальше мне все не интересно в их злой взрослой игре. Я не хотела быть их ребенком. Сэтой поры я долго не хотела быть ребенком вообще..