Поиск по автору:

Будучи на одном мероприятии со спиртным (типа свадьбе), разговорился с
соседом по столику. Одна из тем - взрывы на военных артскладах.
Новый знакомый заявил, что у них (на артиллерийских складах) ерунда и
цветочки, у него на службе если что загорится (тьфу, тьфу, не дай бог),
то будет намного круче.
Поинтересовался я, где это у него и почему круче? Он поведал, что служит
на складе инженерных боеприпасов.
- Какая разница?
- Разница в том, что при пожаре и взрывах на артиллерийских складах,
самое большее и страшное - это взрывы фугасных снарядов и
самопроизвольный разлет реактивных снарядов (от РСЗО – «реактивных
систем залпового огня»), а все остальное, по большому счету, типа гранат
и патронов, ерунда. При хорошей организации и оперативности, надо людей
вовремя эвакуировать и ждать когда все выгорит и взорвется (от одного
дня до недели). А нас хранятся горы и залежи: мин всяких (в том числе и
противотанковых), всякие «термиты» и «пирогели» (из области напалма). А
самое главное – ну, очень много тротила, пластита, и всякой другой
бризантной дряни. Хранится конечно на порядок лучше, чем где-либо, в
капонированных хранилищах, как положено, расстояния между хранилищами
соответствуют нормам и правилам, громоотводы и все дела. Но все-таки
территория склада не резиновая, а «дряни» много. Приезжали как-то раз
какие-то «ботаники», высчитывали, мерили, ковырялись в земле и составили
«прогноз на будущее». Если возникнет пожар и взорвется хоть одно
хранилище, то детонирует все и буквально сразу. Испугаться даже никто не
успеет, и буквально на следующий день можно приходить любоваться: на
месте склада будет огромный котлован со стеклянными склонами.
- Стеклянными?
- Да, «ботаники» указали, что склад стоит на залежах кварцевого песка,
который подходит для стекольной промышленности, а температура при взрыве
будет подходящей, чтобы оплавить поверхностный слой воронки.
- Ни хера себе! Как же вы там служите, не страшно?
- Нормально, глядим в два глаза и за друг другом, баловства с огнем нет,
населенных пунктов рядом нет, а если что, то от судьбы не уйдешь.

Может быть байка, а может быть и быль.
В разгар холодной войны, на какой-то военной «точке», где-то в районе
вечной мерзлоты, служил старший лейтенант. Как правило, отдаленные точки
по численности личного состава были всегда «кастрированные», и офицеры
да прапорщики исполняли как минимум по три–четыре должности. Тот
старший лейтенант, кроме своей основной должности, исполнял обязанности
пожарника, еще за ним была закреплена секретная комнатушка с секретной
чудо-хрень машинкой по приему и отправке еще более чудо-хрень секретных
депеш.
Все бы ничего, но в один, не очень прекрасный день (или длинную полярную
ночь), чудо машинка забарахлила, придет чудо депеша, а не разобрать ни в
жисть. С отверткою в середину лезть старший лейтенант не стал, ума
хватило, да и учился он совсем по другому профилю. Понял, что разобрать
то разберет, а вот назад сложить и чтобы заработало, то 100% не
получится. Надо спецов искать. Ближайшие спецы по таким игрушкам были за
полтыщи верст. Делать нечего, доложил выше, и начальство отреагировало
быстро – вези к спецам и немедленно, без спецсвязи ну никак (а то как
же, подрыв боеготовности, «холодная война» в разгаре). Сообщение с
«большой землей» было сложным, последним участком эстафеты был вертолет –
раз в неделю. Вертолет был вчера, прилет его вне графика только по
случаю ЧП, проверки или комиссии. Потому командир принял волевое решение
и утвердил маршрут – до вертолета (около 150 км) своим ходом (на
собачьих упряжках, два перехода, два дня ходу), там вертолет доставляет
до основного признака цивилизации - ж/д станции (знали, на станцию
летает каждый день), далее сутки поездом до вожделенного большого
города, с штабом Округа (где спецы обитают и служат). Итого - 3 суток,
экономия еще 3 суток, назад как получится (это уже головная боль штаба
Округа). Про вертолет и билеты на поезд договорились по телефону, с
аборигенами (у коих собачки ездовые) контакт был всегда, военные им
спирт и ящики старые, аборигены – рыбу там мороженую, пушнину и т. д.,
в том числе услуги местного безотказного транспорта.
Канистра спирта местным и что-то пообещали еще. А местные что - надо
однакО, значит однакО надо. Ст. лейтенанту пистолет в зубы (конвой и
охрана секретного груза однакО), командировочное удостоверение и еще
кучу документов, пару часов на сборы и в путь. Ему сначала было по
приколу (город за два года увидит, а там говорят прямо на улице можно
живую женщину, не местной национальности увидеть, и все дела,
цивилизация короче).
До воинской части, где была, так сказать, вертолетная площадка
подскока, добрались, как и планировал командир, меньше чем за двое
суток. Ночевали (или просто отдыхали) как положено - в тундре, в
импровизированном чуме (вместе с собаками, для теплоты, то еще
удовольствие). Вертолет – поезд – город, и вот он штаб Округа.
Спецы в мастерской покрутили машинку, включили – работает. Прогнали по
всем параметрам – работает. Прием, передача – все в норме. Спрашивают –
«чудик, ты нахрена ее сюда притащил? Свежим воздухом захотелось
подышать, город увидеть?» Старший лейтенант глазами похлопал,
побожился, что эта зараза «дома» не работала.
Связались с командиром «точки», доложили, как и что. Тот пообещал
разобраться с раздолбаем, и строго-настрого приказал – немедля домой
(он за отсутствие спецсвязи уже втык получил). Города так и не увидевши,
старший лейтенант первым же поездом (а он, как назло, через пару часов)
тронулся в пункт постоянной дислокации, поближе к уже родным белым
медведям.
Добрался назад без собак, вертолет привез прямо на точку. Старший
лейтенант первым делом узнал про себя много нового от командира, тот
пообещал, что пока он здесь командир, то капитана ему не видать.
Бедолага сплюнул, но служить надо, да и необработанной информации
накопилось, надо разгребать.
Машинку распаковал, включил – не работает! В отчаянии промучившись не
один час, понял, что нужно отгребать от командира второй раз за сутки
(кстати, время было под утро). Тот армагеддон, который устроил ему
местный царь и бог без матерных слов (многоэтажных), не передать.
Вызывают вертолет, те отвечают – надвигается буран, лететь не можем,
ждите. А ждать и бездействовать в армии не умеют. Как-то снова уломали
местных, что уже посулили, не знаю, старлею пинок под зад, изыди с глаз
и без удачи не возвращайся. До вертолета добирались уже намного хуже,
буран сильно помешал. К исходу третьих суток буран затих, тут и старлей,
который уже проклинал и Советскую армию, и машинку, и собак с буранами в
придачу, к вертолету прикатил. Вертолет – станция – поезд и вот, наконец
он опять в мастерской у спецов.
Спецы покрутили машинку, включили – работает. Прогнали по всем
параметрам – работает. Прием, передача – все в норме. Да не может быть!
Подошли к делу основательно: разобрали на узлы и блоки, каждый из них
проверили и прогнали на стендах, взаимозаменили с другими подобными
аппаратами. Проваландались целый день, вердикт однозначный: машинка -
рабочая, старлей - или саботажник или даун. Старший лейтенант глазам
своим не верит, клянется, но чувствует, что вскоре наверное получит
новое воинское звание – лейтенант. Про эти мансы и обрядовые танцы над
машинкою, уже был в курсе даже начальник штаба округа (в звании, как
минимум, генерал-лейтенант). Начштаба для начала провел акт
эмоционально-психологического воздействия над несчастным, пока еще
старшим лейтенантом. Потом пообщался по ВЧ телефону с командиром этой
богом забытой точки, и довел до его сведения, что он является не
командиром и начальником вверенного ему военного объекта, а вожаком
стада нетраханых бегемотов, которое он (начштаба) вскоре посетит и
приведет в чувство.
Путь бедолаги старлея на точку описывать не будем, добрался почти что
быстро (маршрут знал уже как «Отче наш»). По прибытию, все пошло по
старому сценарию: жестокий моральный трах (посулили «лейтенанта»
«присвоить»); распаковка и подключение проклятой спецтехники;
констатация, что она вновь не работает; признание в собственном
бессилии. Следует заметить, что произвели все это оперативненько,
вертолет при этом не отпускали, и обратным же рейсом отправился старлей
со своим горем (чудо-машинкою) навстречу новым приключениям. В штаб
Округа командир конечно все доложил, и там с нетерпением старлея ждали.
Бдительные «чекисты» тоже про эту трагикомедию уже узнали, и после того,
как в мастерской, третий раз подряд вынесли тот же вердикт – «она
работает», старшим лейтенантом занялись уже они. А то как же: налицо
явный саботаж или даже может быть шпионаж. Бедолагу на гарнизонную губу
и давай его разрабатывать.
Обмороженный во время переходов по тундре, провонявший псиной, не
спавший толком уже вторую неделю (а как же, с ящика (с аппаратурой)
глаза спускать нельзя, даже в туалет с собой умудрялся брать, да еще
пистолет с собой, документы), он на губе почувствовал себя немного
счастливым. А когда еще поспал положенных 7 часов в ночное время, утром
в положенное время умылся, побрился и сходил в туалет, наконец, даже
дали похлебать что-то теплое, то и вообще прибодрился, жить можно.
А тучи над его старлеевской головой сгущались. Начались допросы, даже
отконвоировали в местный госпиталь в психиатрическое отделение (все-таки
по городу прошелся, никуда не спеша, ну и что, что под конвоем), там
поставили диагноз – психически здоров (хотя сам знаю, что
«военнослужащий» - это само по себе звучит как диагноз, своеобразный).
То что машинка на точке не работала, уже никто не верил, поэтому
разрабатывали версию – саботаж, правда шпионаж тоже хотели
инкриминировать. Да и вообще по ходу разбирательства выплыло много
неприятной гадости: перевозка вертолетом, а уж тем более собаками не
положено; кроме сопровождающего спецгруз, должна быть отдельная охрана,
а не «два в одном»; в сопроводительных документах много несоответствий,
да и еще много чего, за что получили по шапке много должностных лиц.
Судьба бедолаги старшого лейтенанта была бы незавидна, но где-то сверху
(на небесах) кто-то есть. Для окончательного вывода (по
работоспособности данной спецтехники), нужно было решение более
компетентных спецов–ремонтников, чем реммастерская Округа, и
комитетчики решили не мелочиться, а минуя некоторые инстанции прямо на
завод где клепали эту хрень, брякнули телеграмму, типа: «Прошу Вашего
содействия, в оказании компетентного инженерно-технического вывода по…».
Повезло нашему герою, что эту дрянь недавно поставили на вооружение,
рекламации почти не приходили, но на заводе смекнули, что надо серьезно
разобраться, а то кого-то посадят. Буквально через недельку прилетел
заводской представитель. Толковый, еще не старый
инженер-головастик-практик-техник, да и к тому же он принимал
непосредственно участие в разработке этого специзделия. Следует
заметить, что времена были на заре эпохи электроники, поэтому упор
ставился, в подобных изделиях, на электрику и механику в
железно-стальном исполнении.
Инженер вошел в курс дела, и никому не доверяя, закрылся в мастерской с
проклятой машинкой. За два дня разобрал ее на составляющие, вплоть до
винтов и гаек (кстати, в ней до 2000 отдельных деталей) и, как уже
говорилось, инженер был толковый, нашел причину этого театра абсурда и
комедии.
Оказывается: в одном из узлов (который разбирать в мастерской не имели
права, он был под заводскими пломбами), в механике, на одном храповом
колесике, была хитрая спиральная пружинка. В пружинке отломалось часть
упорного усика, а часть осталась. Допустимый люфт (хоть и механика была
очень точная), все-таки был, и поэтому, иногда пружинка заходила в зацеп
с храповым колесиком, тогда все работало как надо. Когда же (из-за
люфта) пружина не заходила в зацеп – ни хрена не работало. И комедия в
том, что по закону подлости, повлиять на процесс никак было нельзя без
замены этой дрянной пружины. Дефект инженер заменил в минуты (нашел в
ЗиПах очень похожую), все объяснил чекистам и начальству, даже оформил
документально, что старлей не виноват. Не мог только объяснить, почему в
мастерской три раза подряд (при свидетелях) работала, а на точке не
хотела? Развел руками, мистика, пожал руку чуть было не отчаявшегося
старшего лейтенанта, пожелал военного счастья и укатил в города большие.
Военное счастье, это когда несправедливо не наказывают.
Лучшее военное поощрение – снятие ранее наложенного взыскания.
«Учите матчасть!» – классика военного афоризма.

Номер телефона

Командовал одной тыловой частью командир, полковник, аж 13 лет, такое
бывает. За все время командования выстроил так сказать полную
вертикаль власти, командовал только он и всегда. Всегда Он, за 13 лет,
абсолютно! В отпуск не ходил (на время отпуска приходил в часть обычно
на час позже, уходил - как получится), больше чем на три дня за все это
время от части не удалялся, короче это был один из случаев когда хобби и
работа совпадали – ему просто было по приколу служить, такое тоже
бывает. Не доверял никому и ничего. Где, что: покрасить, убрать,
выкосить, переставить, кому и что выдать, как и кого наказать, разрешить
или запретить, по всем вопросам жизнедеятельности части решал только он.
Тянул он эту лямку с удовольствием (тянуть я вам скажу было что – 50
морд военных, 350 гражданских, несколько тысяч единиц техники, около 150
га территории и это все в диком лесу до цивилизации далековато), но под
конец несколько подорвался, стал не справляться, да и времена намного
изменились. Вышестоящее командование поменялось, блатов и знакомств наш
полковник с новыми не заимел, и попросило Оно его на пенсию.
Справедливости ради можно сказать, что проводило почти с почетом (в
армии если не под зад коленом – то с почетом, называется). Квартира в
«цивилизациях» у него была, в областном центре, за 1.2 тысячи км от
нашего леса, там он и осел, на пенсии пивко попивая (пивко он любил
очень).
Пришел новый командир (новый «папа»), молодой, со связями, кончающимися
где–то, в каком–то управлении Генерального штаба, и не только в
армейских кругах. Сначала все хотел спихнуть на своих замов и помощников
(в принципе так и должно быть, ибо гласит армейский афоризм начальника и
командира – «я за вас свою работу делать не собираюсь»), но не тут-то
было, все вокруг не то что были ленивы, нет, просто у всех было
атрофировано свойство принимать категорическое решение без «высочайшего»
«добра» командира. И пришлось поначалу действовать по старому принципу:
чуть что, только через «папу».
Ну, это простите вступление. Начало вот оно. Под стеклом, на столе у
дежурного по части, лежат всякие нужные и не очень бумаженции. Такие
как: графики дежурств, какие-то распоряжения и директивы, списки номеров
телефонов и прочая лабуда. Отвечал за эти опусы под стеклом один
полуштабной офицер, личность занятная: читал Карнеги и подобную дрянь,
увлекался йогой и дзен-буддизмом, да и вообще – идет например дождик, а
он выйдет под струйки, кепочку скинет, руки в стороны разведет, немного
поднамокнет, кепочку снова оденет и под навес улыбаясь (наверное
какой-то энергией подпитывался). И вот как пел Высоцкий, его «как-то
вдруг, вне графика» сократили по штату и перевели в другую часть (в
условия еще немного хуже чем у нас), и это уже при новом командире.
Перед этим наш полуштабной обновлял «типа документацию» под стеклом у
дежурного, и он или пошутил, или как никто не знает, в список телефонов
управления части (в том числе и мобильных) после фамилии и инициалов
командира части всунул мобильный старого командира (который уже сидел на
пенсии в городе П.). Поначалу никто даже внимания не обратил, лежит
бумажка да хрен с ней.
Маленькая зарисовка: за столом дежурного (за пультом) в рабочее (и не
только в рабочее) время подавляющее время сидит помощник дежурного, а
дежурный вечно лазит где-то, и все по делам (по своим делам). А кого
ставят помощниками? Правильно, «зеленых» и неопытных лейтенантов и
прапоров (прапоров почти не было – истребили по ходу реформ в армии).
Итак, один наш майор, находясь в командировке, не мог разрулить одну
тему в той в/ч где он находился. Определенно, нужно ЦУ командира.
Дозвонился по военной связи в родную часть, а как на зло командира в
кабинете - йок (надо добавить, что старый «папа» был чисто «кабинетным
жителем», а новый на месте редко сидит, по принципу - «волка ноги
кормят»). Мобильный нового командира еще не все записали (случая не было
да еще даже двух месяцев не прошло со времени ротации командования) и
пока находился на линии, попросил соединить с «дежуркою». В дежурке
сидел лейтенант (для справки – первое офицерское звание – старший
лейтенант. «Лейтенант» - это кличка, на первые год–два, на военной
службе, после училища или института, особенно - на флоте, но об этом
как-то в другой раз). Майор помощнику - «мобильный командира нужно»,
помощник (лейтенант) – «да не вопрос, где тут у нас список, так, есть,
записывайте…». Следующий мобильный диалог (в скобках мысли, не вслух,
но думаю, на 95%, что именно такие):
- дилинь-дилинь, ( ничего себе, майор из бывших подчиненных звонит, не
забыл, что интересно хотят…) Да, слушаю (как это его, а, да… ) Андрей
Валентинович.
- Здравияжелаю, товарищ полковник, разрешите обратиться? (интересно уже
по отчеству знает, за месяц какой-то, удивлен, приятно)
- Что случилось, чем помочь? (боже, как приятно, как в старые времена,
по званию, «разрешите обратиться», во как я их за десяток с лишним лет…)
- Товарищ полковник, по нарядам получил почти все, кроме такой-то хрени,
такая-то хрень, согласно наряда, 4-й категории. А раз 4-й категории, то
хотят всучить без ЗиПа, отмазываются жуки местные, что так можно,
согласно Руководящим документам. Документы документами, но товарищ
полковник, а придется сдавать эту хрень, никто ж не захочет принимать
без ЗиПа. Я и так и эдак к ним, а они ни в какую, товарищ полковник
можете ТОЛЬКО ВЫ решить, что и как делать. (что-то здесь не то, ни разу
не перебил…)
- Сейчас, сейчас Андрей Валентинович, сейчас подниму старые телефончики
да связи, сейчас поможем по старой памяти, своим-то людям ( да, вот мы
старые кадры, без нас никуда, без нас никак, эх молодежь…)
- Э, ме, (какие нахрен «старые связи», и что я уже «свои люди»… мне уже
в тык надо надавать, что не могу сам решить, подожди-ка…) Тут майор
машинально смотрит на мобильник, а он… Мобильник умная игрушка, он сразу
в отличие от военных сразу понял с кем «базарит», и высветил номер
старого командира, с фамилией или как там, было записано (за свою не
короткую и не долгую военную карьеру я видел много подписей в телефонах
своих начальников, варианты: «Ганнибал Лектор», «Мао Дзе Дун», «Фюрер» и
т. д.). Майор сам рассказывал, что он почувствовал, что на лбу
загорелись буквы – ЛОХ, уши становятся ослиными и почему-то хочется
ржать. Извинился перед отставником (который как раз хотел пиво из
бутылки в бокал или кружку налить и отхлебнуть) за то, что хотел напрячь
немного послужить (наверное полковник был не против, чувства недавние
нахлынули и все дела) Валентинович как-то эту проблему с хренью разрулил
с настоящим командиром, но про звонок в «прошлое», распространяться не
стал (на лбу еще надпись пекла).
Все бы ничего, но номер мобильного в списке не поменяли, во-первых –
пока некому, старый ответственный за бумажную дрянь уже служит за 200
км и уже других удивляет способностью по йоговской методике выпить литр
самогона из японских кувшинчика и чашек для саке, и ни о одном глазу (до
сих пор не понимаю зачем пить и не пьянеть?), нового пока не назначили
(должность и обязанность внештатная); во-вторых - раз нет
ответственного, значит никому это нахрен не надо (это же геморрой
какой, стекло подними, листок достань, ручку возьми, исправь, да ну
его).
Цирк продолжался… Оказывается, что такие же списки заложили на все КПП и
подразделения. Были и такие картины: везет гражданский мужик на конях в
телеге уголь от котельной на баню (кони из хоздвора, уголь на хорошее
дело - солдатам баньку истопить). В нашей части пропускной режим был
правильный (что есть, то есть), для выезда транспорта нужно путевой
лист (вы когда то видели «путевку» на лошадь?), а для подобной конной
вылазки за территорию части нужно распоряжение коменданта или хотя бы
устный приказ командира. Комендант где-то на техтерритории на тракторе
рассекает (когда выпьет, любил он такое дело) даже мобильник с собой не
взял, лошади волнуются, баня не топлена, ворота не открываются. Дежурный
по КПП (полугражданский, ВОХРовец) звонит (согласно инструкции) в
кабинет командиру, нет никого. Эх, жалко своих кровных копеек, но служба,
лошади опять же волнуются, звонит на мобильный, диалог и мысли в
скобках:
- дилинь-дилинь, (это еще кто...) Да, слушаю.
- Тащпалковник, дежурный по КПП, стрелок отряда ВОХР такой-то, телега с
углем на баню, пропускать?
- Кхы, кхе, пропускайте (боженьки, да я же детей несмышленых в лесу
бросил, они же без меня никак совсем) Мы все представляли: сидит чел, на
диване в домашнем халате и тапочках с помпончиком, пиво дегустирует,
какое-то ток-шоу смотрит по телику и при этом, жизнедеятельностью уже не
вверенному ему воинского организма за 1.2 тыс. км рулит, получая
наверное при этом экстаз (командовать он особенно любил, больше чем
пиво). Порулит, пивка отхлебнет, жить оказывается и на пенсии можно,
радуют старика.
Злые языки поговаривают, что длилось это до полугода, полковник в
отставке наверное не раз пускал слезу ностальгии по рулю. Но однажды
какой-то генерал или большой полковник (полковники они разные бывают) из
Генерального штаба возымел ну очень срочное дело к нашей очень
отдаленной части и видимо дело было очень шкурного интереса, потому что,
не дозвонившись через коммутатор (по каналам военной связи) в кабинет
командира ПОПРОСИЛ телефонистку надиктовать мобильный. Военные почти все
(кроме командира и его свиты) были уже в курсе, а телефонистки у нас
гражданские, ну она и надиктовала.
Поговаривают (не проверено может быть и слухи), что генерал (или большой
полковник) общался с экс-командиром минут 15 пока допер, что он тревожит
отдых человека в отставке. Наверное тоже слухи, но похоже, что наш
экс-командарм в силу своей 13-и летней привычки иногда по телефону
представлялся: «полковник такой-то», на что из Генерального штаба
купился. Купился, потом допер, удивился, как-то наконец потом
побеседовал с настоящим и наверное объяснил ему, что он не вполне
владеет обстановкой в вверенном ему воинском подразделении (велся
разговор на воинском наречии, есть такое в русском языке.
Командир под горячую руку занялся половой любовью в армейском варианте,
в роли доминирующего самца, со всеми кто имел отношение к подобному роду
документам, и занимался этим с недельку. Он даже узнал, что это длилось
довольно долго. Орал на совещаниях: «Как это так, все знали, но никто
хреном не пошевелил, почему?!»
А потому, что… знали, но никто не приказывал, а инициатива в армии..
P.S. Самое смешное, что такой же вундер-список лежал и у него на столе…

Кто служил в стройбате, тот поймет
Служить мне пришлось в лихие, голодные 90-е во Львове.
Стройбат изначально всегда был хозрасчетным (всегда самоокупаемым,
всегда…), государству он обходился ни в копейку, на: пропитание,
форменную одежду, такие вещи как помывка и так далее, строительные
войска зарабатывали сами.
Вследствие бардака 90-х годов (1993 год) наша часть на зиму не закупила
необходимое количество продовольствия. Получилось так: «призыв весна-92»
должны были дембельнуть осенью 93 года (мы были «первый» призыв на 1,5
года), но по каким-то причинам нас кинули и сказали «служить еще
полгода», а перед этим набрали «молодых», получилось, что на нас не
рассчитывали, а мы остались. К этому всему из-за кризиса все стройки и
заводы где мы пахали остановились или закрылись, заработков – 0, а мы
жрем. Командование в шоке - что с нами делать? Чем кормить? Как-то
дотянули до конца декабря и решило – отправить 80% личного состава в
отпуска, а там по приезду разберемся. Короче - 30 декабря почти всем
дали отпускные билеты и адью, к слову, стройбатовцев в те года всякими
проездными документами, отпускными деньгами и прочее, не баловали.
Об одном командование не подумало в горячке: приедут-то все в один день
и все вместе, и каждый привезет помимо домашней снеди и горячительное. И
начали свозить по вечер 9 января 1994 года, ужас: житомирчане - краденый
спирт со своего спиртзавода (каждый по 1 -2 литра 96,4 градусного
C2H5OH), полещуки везли свою гадость – жытнивку в трех литровых банках,
закарпатцы как минимум по 10 литров вина всякого. Короче помимо этого
еще везли обыкновенную самогонку, казенку (паленую и так-ничего), разные
коньяки ликеры и всякое пойло.
Командование поняло свою ошибку, пробовало бороться, но было поздно. Все
блок-посты на КПП и перед входом в казарму задержали огромное количество
«горючего», но упились сами, да и они задержали каплю в море.
Утром пришедшие трезвые офицеры и прапорщики увидели страшную картину: в
казарме прямостоячих нет, заблевано все, пустые бутылки, канистры и
банки и остатки закуски валялись везде, даже на тумбочке дневального.
Говорить не мог никто, ответственный офицер объяснил, что нажрался
сознательно, чтобы не видеть всего этого, остановить всего этого он не
мог (180 рыл, из них 30% осужденных, по половине тюрьма плачет). Были
разбито: половина стекол в окнах, аквариум (рыбки кто-то засолил,
наверное, на тараньку), телевизор и все что можно разбить. Поломано
половина армейских коек, табуреток и прочая. 6 поломанных челюстей, 8
носов, синяков никто не считал, поножовщины как-то не было.
Что-то похожее на подъем произвели часа в 9 утра (вместо 6-и), начали
приводить казарму в порядок только на следующий день. Наказывать было
некого… или нужно было всех.