Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Kuzyma
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Из новостей: «Депутаты Госдумы разрабатывают порядок публикации деклараций о доходах депутатов Госдумы». Вот молодцы! Хоть чуть-чуть о себе позаботятся, а то всё о людях и о людях.
После упоминания правительством сочетания "ку" неприглядным для населения страны, депутаты государственной думы Кузнецовы, Кузьминов, Куминов, Курбанов, Куриннова, Кусайко и Кушнарев решили срочно сменить фамилии
Правительство решило ку-код убрать из обихода. Вместо него каждому претенденту выдадут малиновые штаны. Наконец-то владельцы малиновых пиджаков соберут полный гардероб.
Люблю перемены, но далеко не всякие и не во всем. И вот уже восемнадцать лет я хожу к одному и тому же зубному врачу из маленькой частной клиники. Зовут его Борис. Боря – очень позитивный бутуз, примерно моего возраста. Как со старого клиента берет по-божески, да и зубы мои он знает лучше, чем я сам, его пломбы держатся долго, ну чего еще желать? Вот однажды я, как всегда неожиданно, почувствовал что у меня есть зубы, особенно один… Позвонил Боре: - Привет, Борис, можешь говорить? - Привет, ну, так… - Хочу к тебе с зубом приехать. - …. - Чего молчишь? Когда лучше? - Ты знаешь, у меня наверное не получится, давай я тебе телефон другого нашего врача дам, ты должен его помнить, седой такой, он тоже очень хороший, все сделает не хуже меня. Извини, не могу говорить… - Ладно, спасибо, Борис, жду от тебя номер.
Через полчаса пришла СМС-ка с телефоном и именем другого врача. Я уже и номер набрал, но вдруг от чего-то передумал и сбросил. В конце концов – почему я должен идти к какому-то незнакомому врачу, если привык к Боре? Нет, не пойду к другому, пережду Борины отгулы, свадьбы, или что там еще у него. Слава Богу и мой зуб был абсолютно солидарен с этим решением, он испугался незнакомого седого доктора, затаился и совсем перестал болеть. Я опять набрал Борю: - Але, это снова я. Так, может я подожду тебя? Что-то не хочется к другому доктору. Зачем мне другой, если ты еще не умер? Возникла странная пауза, я стал дуть в трубку и алекать, но Борис только громко дышал и молчал. Наконец он ответил: - Ты что, правда хочешь меня подождать? - Ну, да, а что? - Лучше не надо, а то ждать придется долго, может месяц, а может два, не выдумывай, а позвони-ка лучше тому врачу, которого я тебе дал.
Но тут я почему-то почувствовал, что Борис больше всего на свете хочет, чтобы я подождал именно его. И твердо ответил: - Нет, я уж как-нибудь подожду. А, кстати, где ты? - Да, тут уехал, по одному дельцу. Так ты правда хочешь меня дождаться? - Я же сказал – буду ждать только тебя, не бойся, не помру. - Тогда позвони мне недельки через три, а лучше – через четыре.
Ровно через месяц, мы с зубом опять позвонили Борису, он опять предлагал другого врача, я опять не согласился и мы снова договорились созвониться еще через месяц. …Так прошло целых пять месяцев, я уже начал терять терпение и злится на свое тупое упрямство, да и зуб намекал на другого врача. В конце концов, где он так долго пропадает? Если бы я знал, что это так растянется, давно бы уж плюнул на Бориса. Какой он все-таки неконкретный человек. Неожиданно Борис позвонил сам: - Привет. Ты все еще меня ждешь? - Ну, да и не столько я, сколько мой бедный зуб… - Завтра в десять вечера сможешь приехать? - В десять? А чего так поздно? Ваша контора до семи же работает. - Зато никто не помешает. Ну, сможешь? - Ладно, в десять – так в десять.
На следующий вечер, когда я стоял в пробке на полпути к клинике, неожиданно позвонил Борис, он долго извинялся, придумывал какие-то нелепые отговорки и попросил перенести все на завтрашний вечер. Не знаю почему, но я даже не рассердился на него, а просто согласился и стал искать ближайший разворот. Наконец настал тот самый вечер. Борис встретил меня похудевшим и как всегда позитивным, мы прошли по пустым кабинетам между кресел и витрин и, не знаю от чего, но почему-то меня не покидало стойкое ощущение, что я не настоящий пациент, а он не настоящий зубной врач, как будто мы два ночных вора-дилетанта забрели - куда получилось. Я даже на полушепот перешел. Борис усадил меня в кресло, как обычно навис надо мной и как обычно принялся потрошить мою голову, своими блестящими железячками и жужжалками, все было как всегда, только его лоб вспотел больше обычного, даже очки залило. Наконец он закончил и деловито сказал: - Постучи зубами. Пломба не мешает? - Да, нет, все отлично, спасибо. Сколько с меня?
Из-за его марлевой повязки я не сразу заметил, что Борис плакал. От моего вопроса: - "Что случилось?" он и вовсе зарыдал как маленький мальчик, но скоро взял себя в руки и ответил: - Ты извини – это нервы. Не нужно никаких денег, я сам готов тебе заплатить любые деньги, за то, за то, что ты… меня ждал. Когда ты тогда позвонил, я не стал тебе говорить, но в тот момент, я только отошел от наркоза. У меня ведь инсульт был, всю левую половину парализовало. Никто не верил, что я даже с койки встану, и уж не то что смогу вернуться в профессию, даже жена не верила. А я всем говорил: - хрен вам всем, у меня есть пациент и он меня ждет. С утра до вечера на тренажерах работал, каждый день тебя вспоминал и думал: - хоть бы он подождал меня, хоть бы подождал… А вчера я не смог, извини еще раз, так разволновался: - Как у меня получится с первым пациентом? А вдруг напартачит левая рука? Веришь ли, аж зубы стучали от страха? Ху-х, я врач, я врач, я врач, я настоящий зубной врач. Позвоню жене. Ур-а-а-а!!!
От Бориного дикого «Ур-а-а-а!!!», даже колбочки на стеклянных полках отозвались хрустальным звоном…
"Голос Америки", "Немецкая волна", "Радио "Свобода"", Би-Би-Си - зарубежные радиостанции, которые вели передачи на коротких волнах и глушились специальными "глушилками", чтобы передаваемая информация не была доступна к прослушиванию на территории СССР. Однако из-за специфики передачи волн, их отражения от ионосферы планеты не в фазе с сигналом глушилок, всё же многое удавалось услышать и даже записать на магнитофон.
Никколо Паганини останавливает извозчика: — Отвезите меня в театр, я опаздываю на концерт! Публика ждёт! — 10 франков — говорит извозчик. — Почему так дорого? — Ну вы же берёте с каждого по 10 франков за свои концерты, а играете там всего на одной струне. — Хорошо, — говорит Паганини, — я вам заплачу 10 франков. Но при условии, что вы сможете довезти меня до театра на одном колесе. Так, слово за слово, и Паганини попиздовал в театр пешком.
В 1957 году, врач, который решил не патентовать свою вакцину и отказался от прав на открытие для того, чтобы все фармацевтические компании могли ее свободно производить и предлагать всем детям мира.
Альберт Брюс Сабин родился в Белостоке в 1906 году. Еврейский медик и вирусолог, известный тем, что обнаружил вакцину от полиомиелита, отказался от патентных денег, разрешив распространяться на всех, включая малоимущих.
Между 1959–1961 миллионами детей из восточных стран, Азии и Европы были привиты: вакцина от полиомиелита подавила эпидемию.
Полиомиелит унес с лица земли целые поколения. Его вакцина, введенная в сахарном кубике, изменила историю человечества.
Он заявил: «Многие настаивали на том, чтобы я запатентовал вакцину, но я не хотел. Это мой подарок всем детям мира ». — и это было его желание.
Он был евреем, и две его внучки были убиты эсэсовцами.
На вопрос, есть ли у него желание отомстить, он ответил : «Они убили двух замечательных внучек, но я спас детей по всей Европе. Разве вы не считаете это великолепной местью?»
В годы холодной войны Сабин бесплатно пожертвовал свои вирусные штаммы советскому ученому Михаилу Чумакову, чтобы разрешить разработку его вакцины также в Советском Союзе.
Он продолжал жить на зарплату, отнюдь не захватывающую, как профессор университета, но с сердцем, переполненным удовлетворением за то, что он сделал так много добра всему человечеству.
