31.03.2025, Остальные новые истории
По официальной информации 30 апреля 1979-го года в военной биолаборатории, расположенной в Чкаловском районе Свердловска произошла утечка спор сибирской язвы.
Сотрудник цеха, где выращивали споры, ушел со смены, оставив на столе записку «фильтры снял». Позже выяснят, что он действительно снял забитый фильтр на вентиляционном оборудовании и ушел домой. Следующая смена, не заметив записки, продолжила работу.
Через оставшуюся без защиты вентиляцию споры сибирской язвы были выброшены в атмосферу и рассеялись над городом, осев на территории военного городка № 32 и в районах «Вторчермета» и Керамического завода. Боевой штамм был выпущен и пошел «гулять» по городу.
Жители города догадались об опасности только тогда, когда по телевизору передали предупреждение не покупать с рук зараженное мясо, а по Чкаловскому району поехали военные, поливавшие дезраствором крыши и стены домов.
Эпидемия распространялась быстро. Если 4 апреля в больницу с «токсическим» воспалением легких был доставлен один пациент, то вскоре заболевшим пришлось выделять целые отделения. Болезнь стремительно прогрессировала. Вот врач еще разговаривает с пациентом, а через несколько минут тот уже мертв. Медики растерялись. На антибиотики зараженные не реагировали, принудительная вентиляция легких не помогала.
Правильный диагноз поставили только 10 апреля, когда вскрыли тело первого умершего. Сибирская язва! Винить врачей в запоздалой диагностике не стоит: штамм был «боевой», легочная форма болезни протекала не характерно.
По официальным данным от сибирской язвы в 1979-м году погибло 64 человека. По неофициальным — больше сотни. Со вспышкой заразы удалось справиться, лишь вакцинировав население целого района.
Некоторые факты позволили специалистам предположить, что дело не в «забывчивом» сотруднике лаборатории, а в диверсии ЦРУ. Военный микробиолог Михаил Супотницкий назвал событие «наиболее масштабным удавшимся, но не доказанным терактом (диверсией)». Его целью была дискредитация СССР перед Олимпиадой 1980-го года и закрытие лаборатории в Свердловске-19. Почему он пришел к такому выводу?
Военные нашли в телах погибших 4 штамма сибирской язвы. Они были характерны не для СССР, а для Северной Америки и юга Африки
Ареал заражения не соответствовал воздушным потокам. Ветер дул в сторону от Чкаловского района
В США об «аварии» стало известно чуть ли не раньше, чем в Москве. О ней 5 апреля сообщило радио «Голос Америки»
Заболевшие попали в больницу не одновременно, а поступали в течение 2,5 месяцев. Было предположение, что кто-то распыляет споры на автобусных остановках.
При выбросе из лаборатории вспышка должна была закончиться 12 апреля. Фактически она длилась до середины лета
Такой же штамм был обнаружен на месте спецоперации ЦРУ в Зимбабве, где от сибирской язвы в 1979 году умерло 6000 просоветских партизан
После диверсии в Свердловске правительство США резко увеличило выплаты военным биолабораториям
После падения СССР расследованием занимались…. вирусологи США! Они и указали на лабораторию, как на источник заражения. После чего она была ликвидирована.
Скорее всего, и авария в лаборатории Свердловска-19 (если она вообще была), и последующее распыление спор сибирской язвы были совершены одним и тем же человеком или группой лиц. Кем? На этот вопрос никто не ответит. Диссидентов тогда, как и сейчас, хватало.
02.07.2025, Новые истории - основной выпуск
Не моё...
«Кракен»: выпускайте Петрова!
Посмотрел свежий российский фильм «Кракен» про страшного монстра, который бороздит пучины морей и играет в половине российских фильмов. И про осьминога, который просто хотел поспать. И пересказываю, крича, чтобы вам не пришлось смотреть его самостоятельно!
Фильм начинается с того, что посреди безжизненных просторов Арктики вдруг столпились сразу все. Двое французских ученых, одна из которых с подозрительно русским лицом, бросают в прорубь глубинные бомбы, и чисто из научного интереса решают взорвать не одну бомбу, а сразу парочку. Вдруг открытие?
Бомбы взрываются, французская учёная с русским лицом смотрит в мониторы и рапортует коллеге: «Коллега, у нас поднимается дно!».
Через секунду вокруг арктических учёных начинает вспучиваться и ломаться вековой лёд. Что-то там снизу рвёт его и кромсает — то ли это гигантский осьминог, то ли новинки отечественного кинематографа.
Очевидный успех науки — бросить маленькую бомбочку и точно попасть ей в голову ужасного монстра. Итак, одной щупальцей осьминог преследует наших ученых, которые убегают от него по льдам на снегоходе. Другой щупальцей осьминог топит большую арктическую станцию, к которой, собственно, и мчится снегоход.
Третьей щупальцей многозадачный осьминог нащупывает в глубине суперсовременную российскую подлодку «Ермак» и лупит её по башке.
Внутри подлодки суперсовременные российские подводники экстренно командуют сами собой и не понимают, что происходит. Надо сказать, что две трети фильма вообще все персонажи усиленно делают вид, что не понимают, что происходит и кто там на них напал. Они мучаются догадками и рационализируют, даже когда гигантский осьминог уже нагло танцует у них перед перископами. Мучительнее этого наблюдать только ужасный рассинхрон озвучки и артикуляции.
В общем, пока что все гибнут. Гибнет подлодка, гибнет арктическая станция, гибнет снегоход. И только двоё французских учёных, половина из которых с подозрительно русским лицом, остаются одни на льду. Из глубин всплывает аварийный буй, выброшенный подлодкой, и застревает во льду.
Мы переносимся из Арктики в Петербург.
По Адмиралтейству ходит главком Гармаш и командует. Он командует организовать спасательную операцию — отправить за пропавшей подлодкой ещё одну подлодку, посадив в неё какого-нибудь свежего капитана. Выпускайте Петрова! А ещё он командует в ту же лодку посадить старого опытного замкомфлота в виде актёра Гуськова, чтобы они с Петровым всё время срались и вырабатывали сюжетное топливо.
А ещё капитан пропавшей подлодки — брат Александра Петрова. А ещё на пропавшей подлодке есть секретное российское оружие, которое не должно достаться никому, включая гигантского осьминога, потому что а вдруг он американский.
Итак. У нас было два брата, один из которых Александр Петров, две подлодки, включая пропавшую, пара французских учёных, семьдесят пять ампул мескалина для съемочной группы, а так же секретное оружие, гигантский осьминог и целое море бессвязных пафосных реплик. Не то, чтобы всё это было категорически необходимо в фильме, но если уж начал собирать приключенческий боевик, то к делу надо подходить серьёзно.
Мы переносимся в Мурманск. Там на пирсе тихо в час ночной, и только Петров уже начал сраться с Гуськовым перед трапом подлодки «Заполярье». Гуськов говорит Петрову: «Я вам боевое задание принёс, но я вам его не отдам, потому что рано вам ещё его смотреть. Выйдите в море сначала, а потом смотрите».
Петров выходит из себя и в море.
Когда лодка отходит от берега достаточно далеко и погружается достаточно глубоко, чтобы снаружи никто ничего не увидел в боевом задании, Александр Петров вскрывает пакет и узнаёт, что им нужно доплыть до Арктики, найти там подлодку, в ней брата и секретное оружие, спасти брата, уничтожить секретное оружие и ничего не перепутать.
«Полный пи... то есть вперёд!» — командует Петров, и лодка бросается в глубину.
Тем временем двое одиноких французских учёных ходят по Арктике с фонариками, натыкаются на аварийный буй и решают не отходить от него далеко.
Через некоторое время к лодке Александра Петрова приплывает стая китов и начинает стучаться внутрь с криками: «Пустите!». Но Петров не впускает китов и пикает на них гидролокатором, чтобы киты уплыли. Киты уплывают, а на место китов приплывает гигантский осьминог.
Петров тем временем бегает по лодке и пристаёт там ко всем. Командует боцману рулить, хотя тот и так рулит, а акустику слушать, хотя тот и так исправно слушает и рапортует, что у них вокруг что-то есть. Где? Везде!
Замкомфлота Гуськов теряет терпение и предлагает незамедлительно бахнуть, потому что ему мерещится противник. Где? Везде!
Александр Петров, не ищущий лёгких путей, командует всплыть повыше и красться подо льдом. Он находит узкий длинный канал между подводными льдинами и проникает в него своей подлодкой. Боцман рулит как в последний раз. Акустик никогда не слышал в своих наушниках таких ужасных звуков. В морях под льдиной сонной плывут в воде сырой Петров на «Заполярье» и осьминог большой.
Гигантский осьминог накатывает на них сзади, но путается во льдах, теряет лодку и интерес и временно отступает. Каждое появление осьминога в фильме настолько точно сопровождается тревожной органной музыкой, что кажется, это играет сам осьминог.
Осьминожная опасность миновала, зато подлодка теперь плывёт прям в ледяную стену. Акустик кричит, а Петров командует «Стоп турбина!». Все хватаются за лодку изнутри, ожидая разбиться в лепёшку, но лодка тормозит как-то сама за три метра до стены. Фух. Удобно, не пришлось давать даже малый назад.
Посидев немного в остановившейся тишине, экипаж обмякает, слушает нытьё замкомфлота Гуськова, который говорит, что они все неправильно плавают, а потом Петров командует плыть дальше. В смысле, сначала вниз, чтобы обойти лёд, а потом дальше.
Французские учёные, которые уже почти замёрзли, вдруг слышат хруст. Это хрустит подлодка Александра Петрова, всплывая рядом с ними сквозь лёд.
Из лодки высыпают моряки, высыпает Петров и за ним неспешно высыпает Гуськов. Петров подходит к учёным вплотную и сверлит их своими стальными военно-морскими глазами. Особенно женщину с русским лицом.
Потом Петров спорит с Гуськовым, взять иностранных учёных на борт или не брать, и Гуськов, конечно, говорит, что не брать, потому что буржуины немедленно украдут могучий секрет у крепкой Красной Армии.
А Петров берёт учёных с собой. И, конечно, быстро узнает, что француженка эта международная — вполне себе родилась в Омске и зовут её Юля. В общем, она хоть бывшая, но подданная русская, она такая же из Омска, как была.
Затем подлодка погружается и отплывает немножко в сторону. Во-первых, чтобы все на ней могли вдоволь поспорить на разные темы: плыть или не плыть, искать или не искать, найти ли не сдаваться.
Во-вторых, акустик опять слышит в наушниках органные переливы. Мимо лодки, пыля по дну огромными щупальцами, проползает осьминог и набрасывается на норвежскую буровую платформу, которая, казалось бы, совсем здесь ни при чем.
Петров смотрит в перископ, а там всё в щупальцах. Осьминог доедает платформу и оборачивается на подлодку. Петров командует уплывать оттуда к чёртовой матери.
И тут долго сдерживавший себя Гуськов больше не может. Он отстраняет Петрова и берёт командование на себя. Он приказывает бахнуть по осьминогу! «Боевая тревога! Торпедная атака!» — азартно орёт он и сразу видно, как истосковалась душа его по подводным взрывам.
Они стреляют по осьминогу и поражают цель. Ура! Но осьминог вообще не впечатлен... то есть не поражен их торпедами. Гуськов снова командует стрелять торпедами и снова попадает, но не поражает осьминога.
Гуськов сникает. Он вообще не ожидал такого отношения к подводному флоту. Поскольку других идей, кроме бахнуть, у замкомфлота в запасе нет, он переходит в режиме тремора конечностей, а командование обратно перехватывает Петров.
Это происходит как раз в тот момент, когда осьминог начинает бить лодку по башке. Бум. Внутри всё искрит. Бум. Внутри всё горит. Бум. Внутри всё падает, продолжая искрить и гореть.
Петров догадывается, что осьминог их слышит, и командует всем заткнуться и не жужжать. Все не жужжат, только, тихонько потрескивая, горит торпедный отсек.
Мятая лодка висит в глубине, над ней висит осьминог, и они прислушиваются друг к другу. Осьминог правда довольно большой — подлодка размером примерно с ноготок осьминога, если бы у осьминогов были ноготки. Петров шепотом командует растопырить всё, что можно растопырить у подлодки, и подводное течение медленно уносит их из под осьминога.
Случается передышка, во время которой подводники тушат отсеки и перевязывают друг другу раны, а Петров то и дело сталкивается в коридорах с женщиной Юлей. Она даже нежно гладит его спиртовой марлей по царапине на лбу.
У Гуськова прекращается постторпедный тремор и он опять начинает ныть, что надо возвращаться на базу и не искать пропавшую лодку. Но тут в себя приходит потерявший сознание младший радист и говорит, что в пылу атаки осьминога расслышал стуки по корпусу. Это стучал по корпусу экипаж пропавшего «Ермака».
Пока подводники всё ещё гадают, что это за штуку они встретили и кто бил их лодку щупальцами по башке и топил норвежскую буровую, учёная Юля приходит и говорит, что это был Кракен и что у него есть гнездо. И туда он тащит всё, что в океане не приколочено.
Петров спускается к предполагаемому гнезду, но лодка ниже не может — глубина предельная, а до гнезда ещё пилить и пилить. К счастью, у них с собой есть спасательный батискаф, который прикреплен к корпусу лодки. Он может глубже.
Петров лично лезет в батискаф, потому что там нужен второй пилот, а штатный второй пилот ранен. Петров не ранен и на батискафах он плавал — вот это удача. Если бы он не плавал на батискафах, то кто знает, как бы повернулся фильм.
Глубоководный батискаф отрывается от лодки и ныряет в страшную глубину. Жутко скрипя и каждую секунду грозя сплющиться, он доплывает до гнезда Кракена. Кракена в гнезде нет, он ушел куда-то по делам. Гонять китов там или хрустеть норвегами, мы не знаем.
Гнездо Кракена выглядит как типичная хата одинокого мужика — грязно, неуютно, кругом валяются корочки недоеденных кораблей. Среди них лежит откусанная половина «Ермака».
Батискаф с трудом пристыковывается к ней, открывается люк — а там тридцать девять моряков, включая брата Александра. Тут надо дать пояснение, что Александра Петрова по сюжету зовут Витька, а брата его зовут как раз Сашка. Это специально, чтобы мы тут все запутались!
Моряки из «Ермака» начинают набиваться в батискаф, как в маршрутку, но набивается их ровно половина, больше не лезет. Поэтому нужно их отвезти, а потом сплавать ещё разок. Петров остается с братом в «Ермаке», потому что так драматичнее, а ещё им надо уничтожить суперсекретное оружие, чтобы оно не досталось осьминогу.
После того, как решены все мелкие сюжетные неполадки вроде того, зачем Петрову оставаться в «Ермаке», как пилотировать батискаф без второго пилота и как поскорее к ним привлечь внимание осьминога, батискаф уплывает и возвращается за второй партией моряков, а Витька с Сашкой лезут в отсек с супероружием.
Они уже долезли и начали его самоуничтожать, как тут домой вернулся осьминог. А кто-то ворует его моряков! Осьминог начинает давить на подлодку, пристыкованный батискаф и нервы зрителей. Играет орган.
В результате Витька с Сашкой решают не просто уничтожить суперсекретное оружие, похожее на огромный аппарат Илизарова, а сначала бахнуть из него по осьминогу. Тот как раз сидит верхом на подлодке, так что можно даже не целиться.
Витька и Сашка одновременно жмут на нужные кнопки, оружие загорается мелкими молниями. Из корпуса лодки вертикально вверх ударяет здоровенный огненный луч, сначала нагревая Кракена до предельных температур, а потом разрывая на кальмаровые кольца. Луч продолжает бить, пронзает толщу воды, испепеляет лёд на поверхности, пугает облака и вырывается в космос. Крутое оружие. Жаль, что стрелять можно только вертикально вверх.
Теперь нужно быстро спасаться, потому что перед смертью осьминог расшатал лодку и теперь она сползает в ещё более глубокую глубину. Петров с братом карабкаются по отсекам к батискафу, попеременно крича: «Витька! Сашка! Витька!».
Батискаф, который до этого еле дышал на такой глубине, проваливается вместе с лодкой еще метров на двести, а потом кубарём отстыковывается. Где-то позади окончательно взрывается подлодка «Ермак» — это самоуничтожилось секретное оружие.
Экран темнеет.
Поверхность. Подлодка «Заполярье» всплыла и вентилируется в атмосферу. Экипаж и Юля стоят на внешнем корпусе и тревожно смотрят вдаль. Лодка вся поцарапанная — по ней по дороге в гнездо прополз осьминог, царство ему небесное.
Когда все уже теряют надежду, поверхность пузырится и из под воды показывается батискаф. Над люком батискафа встает Александр Петров, а над Александром Петровым встаёт солнце.
Все устало перебираются из батискафа, устало жмут друг другу руки, Юля устало и многообещающе смотрит на Александра Петрова, и усталая подлодка из глубины идёт домой.
