Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Mghost
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Как мы с дедом на медведя ходили Сижу я, значит, на кухне, чаи хуярю с сахаром вприкуску, а дед мой, Савелий, врывается как ураган из прошлого века. Борода — будто ёжик подзарядился водкой, глаза красные, как у черта после Пасхи. Топором по столу брякает: «Гришка, собирайся! Медведь в лесу корову задрал, пойдем суку ебучию мочить!»
Ну я-то, Григорий Говнорыба, последний лох в роду, сразу вспотел. Дед у меня еще с войны, ему медведь — как соседская собака, только стрельнуть не забыть. Но я-то, бля, последний раз в лесу был только на посрать с зеленых яблок.
Собрались. Ружье дедово — «тулка» времен Екатерины, в патронах - гвозди, да фляга спирта «на согрев». Идем по лесу, мороз под жопу пробирает, снег хрустит, как дедовы мозги после вчерашнего. Дед орёт: «Ты, говнорыба, не ссы! Медведь — он как баба: заорет — ты тоже ори, а потом хуярь!»
Вышли на поляну, а там... Сука, пиздец! Медведь — метр в плечах, морда — как у тещи после ссоры. Стоит, корову жуёт, глаза на нас пялит. Дед шепчет: «Целься в глаз, падла!» А у меня руки трясутся, будто баян на похоронах.
Выстрелил. Промазал. Медведь как заревёт — у меня кишки в сапоги ушли. Дед орет: «Беги, сука, к дереву!» А сам гранату старую из-за пазухи достает — бля, откуда - хуй знает. Кинул. Бабах! Огонь, дым, ветки с елок сыпятся.
Медведь, конечно, не умер — просто озверел. За мной гонится, я бегу, крестики-колечки мельтешат. Залез на сосну, а зверюга снизу рычит, ствол трясет. Дед, как ебаный викинг, подполз сзади и топором медведю в хребет въебал. Тот взвыл, развернулся — и деда лапой по щеке царапнул.
Кровь, мат, снег с дерьмом пополам. В итоге дед все-таки добил гада выстрелом в ухо, но сам сидит, морду ладонью прикрывает: «Гришка, бля, веди меня домой! Я теперь шрамом всем буду хвастать, как медведь меня уебал!»
Доплелись до деревни. Бабка наша, увидев деда, ахнула: «Савелий, ты че, с медведем целовался?» А он, не моргнув: «Нет, это Гришка его в жопу целовал, пока я дело делал!»
С тех пор медведей я уважаю. И деда тоже. Но если он еще раз позовет «на охоту» — я ему в сраку ружье засуну. Нахуй таких приключений.
Ответ на пост «Как мы с дедом на медведя ходили» У медведей есть ряд очень паскудных для охотнегов особенностей: 1. Очень обтекаемая форма черепа - если он рылом к тебе повернут, то хэдшот скорее всего вызовет только рикошет, и недовольный потапыч выразит тебе всю степень своего недовольства твоей корявой стрельбой. 2. Толстейшая шкура и ебейший слой жира - завалить медведя может только что-то очень крупнокалиберное и очень в упор, причем лучше если у вашего ружья будет больше 1-2 зарядов, либо как вариант возьмите с собой несколько ружей. 3. Распутинская живучесть - медведь может получить дичайшее количество попаданий, и не просто выжить, но еще и закусить незадачливым охотником; да, потом от ран он сдохнет, но разорванному на ошметки горе-стрелку это уже не поможет. 4. Вьетконговская подлость - как и многие дикие звери, при получении смертельных ран умеет притвориться мертвым: валится аки мешок с говном и ждет, пока возомнивший себя победятлом охотнег подойдет сделать селфи, а потом делает это селфи для охотнега незабываемым и последним. 5. Нордическая ярость - в случае, если его ранить несерьезно, мишка превращается в промышленный агрегат по выдаче пиздюлей с подчистую сорванной крышей, поэтому обычно после охоты в живых остается кто-то один - или охотнег, или медвед.
Как люди все это научились обходить: 1,2 - использовать тяжелейшие (зачастую экспансивные) пули типа "жекан" чтобы буквально нафаршировать мишку свинцом, или крупнокалиберные полуавтоматические винтовки, которым ввиду сочетания большого калибра и высокой скорости пули становится похуй на обтекаемость черепа. 3,5 - медведя подводят его природное любопытство и мягкое пузо, в старину на мишек неспроста ходили с рогатиной - медведь зверь не особо умный, и в случае удачного тычка оным инструментом пытаясь достать копейщика насаживается на рогатину всей тушей, как привык, разрывая попутно себе к ебеням все внутренности; другой, более лютый во всех смыслах способ, подразумевает вообще один нож - бросается в воздух шапка, мишка пытаясь ее "поймать" (опа, голова полетела!) поднимает лапы - а опытный и тренированный как сотня рэмбо охотнег тем временем выпускает ему кишки одним точным ударом (шансов на второй заход медвед все же не дает - в лесу он не самый тупой). 4. - гуртом здорово и батьку бить, медвед в случае с несколькими охотниками теряеца, а если с ними еще и собаки-медвежатницы, то они ему еще и съебаца в лес не дают, а когда охотнеги сделают черное дело и его валят с ног, то притворишку-мишку лайки-медвежатницы здорово покусают, и людей к нему не допустят.
Если же охотятся два долбоеба, как в рассказе, то для них уйти живыми и относительно целыми - уже удача. Медвед неспроста в лесу на вершине пищевой цепочки, пока туда не приходит что-то более лютое - матерый тигр там, или прямоходящая обезьяна с гром-палкой.
не моё, из книги Афанасьева взято, но лучше не сказать на эту тему:
...после войны, до 1991 года главное бремя цивилизаторства и модернизации принял на себя Союз Советских Социалистических Республик. Добровольно, мы взяли на себя это бремя и выложили, по последним, вполне научным подсчетам, семь триллионов долларов, оторвав их от себя. Пока Америка обеспечивала себя домами и дорогами — мы обеспечивали ими других. Строили больницы, школы, электростанции, заводы, часто за одно обещание пойти по пути социализма. Мы были дураками? Наверное, но такова была цена за прогресс, за то, чтобы не творилось происходящее в мире сейчас.
Посмотрите на отношения СССР и типичных его сателлитов. Например, типичное пакетное соглашение включало в себя полет представителя страны третьего мира в космос. Это надо? Это так важно? Я утверждаю — да, важно. Это и есть — прогресс. Прогресс — это не строить мечети и падать на колени по пять раз в день. Это полет в космос, это больница и врачи, обученные в СССР вместо знахарей, это местные пацаны и девчонки с одухотворенными лицами. Да, молодые коммунисты, мечтающие о лучшем будущем — а почему нет? Или может — лучше то, что делается сейчас, когда этим же парням и девчонкам разъясняют в медресе, как и почему они должны стать шахидами на пути Аллаха?
Проигрывая СССР цивилизационную гонку — США и западный мир пошли на страшное преступление. Преступление даже не по каким-то законам — преступление перед историей, преступление перед Богом. Стремясь остановить СССР, они стали помогать и поддерживать те силы, которые противились модернизации. Силы дикости, убогости, реакции. Впервые, наверное, за всю историю — цивилизованные, вместо того, чтобы нести цивилизацию — стали поддерживать дикарей, чтобы те наносили улары по другим цивилизованным. Это страшное, немыслимое преступление — обернулось событиями 9/11 и тем, что творится сейчас. Кровавыми катастрофами в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии, взрывами на Бостонском марафоне. Есть некая высшая историческая справедливость в том, что Америка истекает сейчас кровью в Афганистане, что она потратила на войны последнего десятилетия уже намного больше, чем на Вторую мировую — и ничего в итоге не добилась. Во Второй Мировой она приобрела статус мирового гегемона — сейчас она его утратила, дикари уже не боятся американских солдат, они их взрывают и убивают. Сорок лет назад — Збигнев Бжезинский говорил муджахедам — ваше дело правое, вы победите. Сорок лет назад — американский конгрессмен Чарли Уилсон поставлял моджахедам технику и оружие на сотни миллионов долларов, именно он добился того, чтобы моджахедам передали ракетные комплексы Стингер и ПТРК Милан — новейшее оружие против советской армии. Что ж, теперь пришла расплата. СССР больше нет — а Америка истекает кровью, вместо дорог в Мичигане строя дороги в Афганистане — и получая в ответ ненависть и взрывы. То, что происходит сейчас с Америкой и с западным миром — это еще не все наказание, какое им предстоит претерпеть, это еще цветочки. Ягодки будут, когда активизируются исламисты внутри, когда зверское убийство солдата в центре столицы, как был зарезан Ли Ригби станет страшной обыденностью, когда начнут захватывать детские сады и взрывать автобусные остановки. Будет и это, дай только срок.
Когда американцы освободили рабов — они сделали это не для того, чтобы те вернулись к африканскому, к первобытному состоянию. Они дали им нормальные, английские имена и заставили их жить по правилам своего общества, а не по правилам африканского племени. И представьте, чем бы была сейчас Америка, если бы они в свое время начали защищать этническое своеобразие бывших рабов и умиленно пускали слюни, глядя на пляски с копьями у костра под завывание шамана?
Сейчас же запад — Европа в большей степени, Америка в меньшей — культивирует именно дикость и «культурные особенности» вместо цивилизации. Европа принимает у себя сотни тысяч беженцев каждый год — и, наверное, это хорошо. Но плохо то, что вместо того, чтобы насильно заставить их закончить хотя бы примитивную школу, выучить язык, дать другое имя и заставить работать — она бесплатно кормит их, дает жилье, пособия, пестует их культурные особенности. Которые заключаются в том, что сомалийский мигрант отрезает своей дочери клитор кухонным ножом на кухонном столе — а британский водитель такси родом из Пакистана — получив отпуск, едет в Сирию, присоединяется там к бандитам, делает джихад, снимает фото и видео, размещает в Интернете — а потом возвращается. И попадает не в тюрьму — а снова за баранку такси. Замечу — до поры, до времени…
Цивилизованность — вот тот компас, которого так сегодня не хватает при принятии решений. Цивилизованность — вот мерило всех вещей. Несение отсталым народам современной цивилизации, и не в виде айфона, на который они снимут ролик со взрывом — а в виде нормальной школы — вот тот глобальный проект, которого не хватает сегодня загибающемуся от кризиса (на самом деле от лени, безделья, неконкурентоспособности) западному миру.
Однажды Георгий задумался о реакции иностранцев на русскую еду. Сподвиг его египтянин, который сказал, что борщ напоминает ему похлёбку с верблюжатиной, потому что в ней есть чеснок и йогурт. "Да чёт ни хуя, — с сомнением сказал Георгий. — Я себе не представляю, что я сел со стопкой водки есть верблюда с галушками". "Вот уж хуй, — обиделся египтянин. — Борщ с верблюжатиной будет, сука, самое оно".
Кстати, борщ любят все. Как–то у Георгия были в гостях пакистанские дипломаты, и хавали варево только так — всю кастрюлю, блядь, умяли, что бывшая на неделю сделала. И даже не спрашивали, халяльный ли борщ. Георгию следовало сказать, что на свинине, и он спас бы супец. Но борщ был на говядине. И китайцы с него тащатся. Георгий видал лично, как борщ в первый раз кушала девушка из посольства КНР. Слопав пару ложек, она буквально ушла в борщ с головой, как водолаз. Слышались только звуки всасывания и причмокивания.
Тож самое с оливье. "А я ел русский салат" — гордо сказал Георгию некий испанец, такой весь из себя идальго. "Говнище ты ел" — сообщил ему добрый Георгий, и отвёл в кафе, где угостил оливье с телятиной. Измучившись бесконечными пищевыми оргазмами, испанец сполз со стула. "Да, я ел говнище" — бесцветно прошептал он. "Ото ж" — осклабился Георгий, чья православная душа праздновала посрамление басурман.
А вот с селёдкой под шубой не всё гладко. Отчего–то она не заходила малайцам, индусам и бирманцам. "Она живая" — заявил Георгию как–то малаец, отказавшись есть сей салат. "Это Ленин всегда живой, — наставительно ответил Георгий. — А селёдка померла и засолена". Это не действовало, и становилось ясно, отчего вьетнамцы тошнотворно сельдь жарят. Только японцы ели "шубу", думая, что это такие суши с яйцами. И финны. И шведы. Ну им понятно, селёдку только дай. Неважно с чем. С водкой в разы охотнее. Скандинавы, хули.
Тут Георгий вспомнил про водку. Хоть она и не еда, кушать её любят все. "Будешь?" — кратко спросил он арабского собрата.
У мужчины тихо, в своей постели, умирает мать. Перед смертью даёт напутствие: 'Живи человеком, по совести, а худо станет, пойди в церковь и тихо попроси бога о помощи'. Прошло время, что-то на мужчину всё навалилось, вспомнил он слова матери и пошёл в церковь. Зашёл, стоит, не знает, что делать. Увидел образ знакомый, подошёл и стал молиться, как умел. Бабки рядом зашикали: - Ты убор-то сними, в божий дом припёрся, как в кабак! - Ты свечку купил, поставил, подаяние дал? А что сразу к иконам бегом? - Что ты лопочешь? Пойди молитвенник купи, да выучи, как говорить надо! - Записки написал? На исповедь записался? Тут так не делается! Накинулись, в общем. Мужчина совсем сник, расстроился, вышел из церкви, сел на лавочку, спрятал лицо в ладони и заплакал. - Почему ты плачешь? - на плечо мужчины легла рука. Мужчина посмотрел на человека и обомлел - перед ним стоял Иисус. - Меня из церкви выгнали - выдохнул он. Иисус сел рядом: - Не плачь. Меня они оттуда давно уже выгнали.
