Поиск по автору:

Говорит Jeff Foxworthy, американский комик:
"Это странно – вы можете шутить над католиками, папой римским, евреями, христианами, ирландцами, итальянцами, поляками и бог знает, над кем еще, но (говорят) это бесчувственно – шутить над мусульманами. Я убежден, что чем раньше у нас всех будут одни и те же нормы и правила для всех, тем будет лучше»:
"Мусульмане несчастны!
Они несчастны в Газе…
Они несчастны в Египте…
Они несчастны в Ливии…
Они несчастны в Марокко…
Они несчастны в Иране…
Они несчастны в Ираке…
Они несчастны в Йемене…
Они несчастны в Афганистане…
Они несчастны в Пакистане…
Они несчастны в Сирии…
Они несчастны в Ливане …
и в других мусульманских странах
А где же они счастливы?
Они счастливы в США
Они счастливы в Австралии ...
Они счастливы в Канаде ...
Они счастливы в Англии ...
Они счастливы во Франции ...
Они счастливы в Италии ....
Они счастливы в Германии ...
Они счастливы в Швеции ....
Они счастливы в Норвегии ...
Они счастливы в Голландии ...
Они счастливы в Дании ...
и в других неисламских странах
В принципе они счастливы в любой немусульманской стране и несчастны в любой мусульманской стране
И кого они в этом обвиняют?
Не ислам.
И никого из его вождей.
Ни самих себя.
Они обвиняют в этом страны, где они счастливы!
Они хотят изменить эти страны так, чтобы они стали как страны, из которых они приехали и где были несчастны!
Тогда нельзя перестать удивляться...
Как, черт возьми, они могут быть такими глупцами?
Как, черт возьми, мы можем быть такими глупцами, что позволяем им превратить наши страны в исламские.

(с) Zотов

Однажды Георгий задумался о реакции иностранцев на русскую еду. Сподвиг его египтянин, который сказал, что борщ напоминает ему похлёбку с верблюжатиной, потому что в ней есть чеснок и йогурт. "Да чёт ни хуя, — с сомнением сказал Георгий. — Я себе не представляю, что я сел со стопкой водки есть верблюда с галушками". "Вот уж хуй, — обиделся египтянин. — Борщ с верблюжатиной будет, сука, самое оно".

Кстати, борщ любят все. Как–то у Георгия были в гостях пакистанские дипломаты, и хавали варево только так — всю кастрюлю, блядь, умяли, что бывшая на неделю сделала. И даже не спрашивали, халяльный ли борщ. Георгию следовало сказать, что на свинине, и он спас бы супец. Но борщ был на говядине. И китайцы с него тащатся. Георгий видал лично, как борщ в первый раз кушала девушка из посольства КНР. Слопав пару ложек, она буквально ушла в борщ с головой, как водолаз. Слышались только звуки всасывания и причмокивания.

Тож самое с оливье. "А я ел русский салат" — гордо сказал Георгию некий испанец, такой весь из себя идальго. "Говнище ты ел" — сообщил ему добрый Георгий, и отвёл в кафе, где угостил оливье с телятиной. Измучившись бесконечными пищевыми оргазмами, испанец сполз со стула. "Да, я ел говнище" — бесцветно прошептал он. "Ото ж" — осклабился Георгий, чья православная душа праздновала посрамление басурман.

А вот с селёдкой под шубой не всё гладко. Отчего–то она не заходила малайцам, индусам и бирманцам. "Она живая" — заявил Георгию как–то малаец, отказавшись есть сей салат. "Это Ленин всегда живой, — наставительно ответил Георгий. — А селёдка померла и засолена". Это не действовало, и становилось ясно, отчего вьетнамцы тошнотворно сельдь жарят. Только японцы ели "шубу", думая, что это такие суши с яйцами. И финны. И шведы. Ну им понятно, селёдку только дай. Неважно с чем. С водкой в разы охотнее. Скандинавы, хули.

Тут Георгий вспомнил про водку. Хоть она и не еда, кушать её любят все. "Будешь?" — кратко спросил он арабского собрата.

Египтянин тут же забыл о верблюде.